Корабельный маг Хальцион Блисс - Джеймс М. Уорд

Хальцион замолчал. Три старших офицера словно забыли о нем. Они взволнованно говорили между собой.

– У нас на борту саботажник! Когда я узнал, что кто-то наложил на господина Блисса проклятие, я решил, что это сделал какой-то разгневанный маг из мести. Но теперь я вижу, что у нас серьезная проблема: среди экипажа предатель! – потрясенно произнес капитан.

– Мы пока в точности не знаем, действительно ли драконье сердце вымазано взрывным зельем, – заметил Уили. – Возможно, парню это только привиделось.

– Любое количество взрывного зелья, попавшего на драконье сердце, наверняка уничтожило бы его! – сказала Гриффон. – Нам в самом деле надо убедиться, есть ли зелье там, подо льдом.

Капитан встал:

– Пехотинец, передайте лейтенанту Солвалсону приказ явиться сюда, а майору Эйбердину – направиться в харт-камеру. В заседании военного трибунала объявляется перерыв. Мы трое также направляемся в харт-камеру, чтобы собственными глазами увидеть, истинны или нет заявления обвиняемого. Командор Джантсон, вы пойдете с нами и используете магию, чтобы мы могли рассмотреть поверхность сердца подо льдом.

Офицеры покинули помещение. Хальцион выдохнул с облегчением – впервые за то время, что он переступил порог офицерской кают-компании.

– Не расслабляйся, – сказал старшина Фэллоу. – Ты задал им задачку, и им есть о чем подумать, но еще ничего не кончено. Может быть, ты спас себе жизнь своим рассказом. А может быть, и нет. Посмотри на капитанский стол. Видишь вон тот большой кинжал рядом с колоколом?

– Вижу. Для чего он? – спросил Хальцион.

– Наши добрые господа офицеры вернутся сюда и начнут задавать тебе новые вопросы. – В голосе Фэллоу звучал едкий сарказм. Старшина говорил очень тихо, чтобы его слова не долетали до ушей секретаря. – Затем, возможно, они зададут также несколько вопросов Солвалсону и командору Джантсону, после чего отправятся в капитанскую каюту на совещание. Там они решат, виновен ты или невиновен, по их мнению. Этот кинжал сыграет важную роль в твоей судьбе. Капитан Олден трижды ударит им по колоколу и положит его на стол. Если он положит его рукоятью к тебе, это будет означать, что тебя не повесят. Но если он положит его острием к тебе – значит, тебя ждет казнь через повешение, парень. В любом случае у тебя есть право сказать последнее слово, прежде чем приговор будет оглашен. Что бы ты ни сказал и каким бы концом ни указывал на тебя кинжал, я лично позабочусь о том, чтобы твои последние слова дошли до твоих родных. Удачи тебе, парень!

Старшина стиснул ему плечо, и это пожатие добавило силы и уверенности.

– Спасибо, Эш, – сказал Хальцион.

Минуты тянулись, складываясь в час. Вошел лейтенант Солвалсон и сел ближе к двери, подальше от стола, за которым заседал трибунал. Он ободряюще улыбнулся Хальциону.

Наконец офицеры вернулись в кают-компанию. Вместе с ними явился майор Эйбердин, командир подразделения морских пехотинцев на корабле.

Капитан снова заговорил:

– Занесите в протокол, что мы и в самом деле обнаружили взрывное зелье, покрывающее нижнюю часть сердца дракона. Также пусть в протоколе будет отмечено, что главный маг корабля по-прежнему не может никакими методами устранить лед, слоем которого покрыто сердце. Когда я узнал о проклятии, наложенном на господина Блисса, я заподозрил, что это сделал кто-то из магов, рассердившийся на Блисса лично. Однако рассказанная обвиняемым история и ее фактическое доказательство в виде взрывного зелья, которое все еще находится на драконьем сердце, убедили меня в том, что господин Блисс оказался нечаянным свидетелем акта преднамеренного саботажа. Господин Солвалсон, подойдите сюда, поближе.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Солвалсон.

– Лейтенант, после того как вы приказали господину Блиссу спуститься и проверить помещения с сердцем и печенью дракона, сколько времени прошло до момента прекращения шторма? – спросила Гриффон.

– Трудно сказать, мэм. Ну… не больше получаса. Не могу ответить точнее. Волны обрушивались на корабль, и был сильный ветер… Может быть, минут пятнадцать прошло или вроде того, – волнуясь, ответил лейтенант.

Гриффон тщательно обдумала ответ Солвалсона.

– Хорошо, лейтенант, это приемлемая степень точности. Вы можете быть свободны. Я также прошу занести в протокол, что, если бы господин Блисс попытался соскрести взрывное зелье с поверхности драконьего сердца, зелье, несомненно, воспламенилось бы и взорвалось. Также следует отметить, что более быстрый ритм биения сердца действительно создает достаточно жара, чтобы воспламенить зелье даже в том случае, если бы оно не взорвалось от механического воздействия за счет сокращения сердечных мышц.

Заговорил офицер Уили:

– Майор Эйбердин, разве взрывное зелье не охраняется постоянно?

Майор встал. Это был крупный мужчина. Седина на висках говорила о том, что он перевалил за середину жизни, но двигался он для своего мощного телосложения очень легко.

– Морские пехотинцы денно и нощно охраняют помещение, где хранится зелье, – сказал он.

Уили продолжал:

– Заходил ли кто-либо, включая присутствующего здесь господина Блисса, в хранилище в день шторма?

– Нет, сэр. Охрана доложила бы мне в таком случае. Когда я увидел зелье на сердце дракона, я спросил у своих ребят, и они сказали, что никто не выносил из хранилища горшки со взрывным зельем в тот день.

– Майор, если бы вы хотели украсть горшок со взрывным зельем так, чтобы об этом никто не узнал, как бы вы поступили? – спросила Гриффон.

Могучий майор на минуту задумался.

– Ну, если бы я замыслил такую чушь, я бы припрятал горшок во время учебной стрельбы из взрыв-труб. Когда наши «мартышки» бегают туда-обратно и толкутся в хранилище, это нетрудно сделать. Никто в точности не считает, сколько именно горшков берут из хранилища, сколько из них используют, а сколько возвращают обратно.

Капитан к этому моменту был багровым от гнева.

– Кто-то пытался уничтожить мой корабль! Кто-то из числа команды! Это… это недопустимо! Это переходит всякие пределы! Боги свидетели, я клянусь, что преступник будет найден прежде, чем у него появится еще один шанс навредить кораблю!

Капитану стоило больших усилий взять себя в руки, но он все же справился с чувствами, однако лицо его все еще было красным от ярости.

– Господин Блисс, вы свидетельствуете, что вы использовали снадобье, исполняющее желания, потому что полагали, что ваш корабль со всей командой находятся в смертельной опасности?

Сначала Хальцион не понял, почему капитан его об этом спрашивает. Он ведь именно это уже сказал. Разве он неясно выразился?

– Господин Блисс, отвечайте на вопрос, – приказал капитан.

– Да, сэр. Так точно, сэр. Я подумал, что сердце вот-вот взорвется, и я сделал то, что посчитал наилучшим в этой ситуации, сэр. Я знал, что нарушаю статью три, сэр.