Блокпост 47Д - Андрей Ефремов

Опешивший полковник тактично микрофон отодвигает:

— Без комментариев! — И без каких-либо видимых усилий продолжает производить впечатление крайней степени озабоченности и таинственности, наблюдая за погрузкой-разгрузкой военно-транспортного самолёта.

— Спасибо Н…вий Н…хович. — И, убрав артикуляцию, — Лёша, выключай!

Задумчиво, по сложившейся профессиональной привычке, продолжает бубнить:

— Итак, мы выяснили мнение высшего руководства, теперь, я надеюсь, всем всё понятно. Наконец-то обстановка полностью прояснилась. — О, Лёша, врубай! — Опять включает артикуляцию, — Вот мы наблюдаем выгрузку какого-то отряда, интересно, из какого они региона?

Энергично волоча за собой на кабеле бригаду звуко и видеооператоров, переходит к следующему, подающему надежды, перспективному сюжету.

Полковник пальцем незаметно подманивает к себе молодого, демонстративно суетливого, капитана с шикарной папочкой из крокодиловой кожи. Капитан, явно получавший все звания досрочно и в тылу, подобострастно подбегает, представляется:

— Товарищ полковник, капитан…

Не дав ему договорить, полковник спрашивает:

— А как фамилия этого человека? — И головой незаметно кивает в сторону телевизионщиков.

— Самуил Ж…рдт. — Тончайшим, натренированным внутренним нюхом уловив настроение полковника, добавляет, — Пренеприятнейший субъект!

— Кто пропустил на полосу?

— У него письменное разрешение Самого.

— Прямой эфир или запись?

— Запись, товарищ полковник!

С совершенно незаинтересованным видом, продолжая разглядывать всю эту суету, полковник даёт указку:

— После этой записи эту запись стереть.

— Есть! Разрешите выполнять?

Полковник внимательно и пытливо посмотрел на, будто только что побрившегося, младшего офицера, который от желания «приступить к ликвидации» и избытка бурлящих верноподданнических чувств уже рыл лакированными копытами землю:

— Эдик, всё должно быть естественно. — Для верности он тронул капитана за плечо, — Уразумел?

Капитан с красивой причёской явно подавил в себе зудящее вожделение немедленно подвесить этого пройдошливого корреспондента за… какой-нибудь орган и изобразил не только лицом, но и всем своим существом высшую степень рациональной понятливости:

— Так точно, товарищ полковник! Будет сделано! В лучшем виде! Разрешите идти?

— Идите.

Полковник знал, капитан всё сделает как надо. Иначе уже утром следующего дня его рост по службе будет продолжаться не в Каспийске, а в Грозном или Гудере. Почти рядом, но разница существенная. Хоть на карьерном галопе это практически никак не отразится, но молодая жизнь в любой момент вполне может оборваться, не достигнув зрелого возраста.

Наступили сумерки. Техники включили аэродромные прожекторы, в ярких лучах которых тучами задвигались всевозможные летающие насекомые.

Бойцы, загрузив всё отрядное имущество на грузовики, стоящие у борта ВТС и набив автоматные магазины патронами, распределяются по автобусам. Колонны прибывших выдвигаются по местам временной дислокации.

В освободившиеся двухъярусные недра воздушного судна в порядке очереди загружаются вылетающие домой подразделения. Мелькают ноги в гипсе, перевязанные головы, перебинтованные руки… пальцы… костыли, ходули.

В последнюю очередь к рампе, пятясь, подъезжает мрачный автофургон с листочком на лобовом стекле «МВД РФ. Груз-200», с которого милиционеры бережно заносят на борт самолёта цинковый гроб.

Шумят разогревающиеся двигатели ИЛ-76-го. К полковнику подходит раздражённый пожилой мужчина — начальник авиапорта:

— Н…вий Н…хович, пока эти, — Показывает на отряды, — За собой не приберут, команды на взлёт на дам! Хулиганы! Вы слыхали, кто-то надебоширил в кафе «У Симочки»? Мебель сломали, окно разбили.

— Это тот голубой, как его?..

— Симон.

— Да, Симон. Уже приходил, не опознал никого. Да сдаётся мне — якудза набедокурили. Вы уж, Нестор Поликарпович, не обессудьте, да он сам виноват, сколько раз ему говорили имидж сменить хотя бы на время смен отрядов. Сами знаете, в каком они состоянии. Жалко ребят, совсем ведь дети ещё.

— Да уж. И что их тянет сюда? Не мёдом же намазано.

— Это болезнь. — Лаконично а следовательно талантливо ответил полковник — А насчёт прибраться — не беспокойтесь, сделают.

Как и в любом другом авиапорту, сотни людей ждали вылет сутками. С той лишь разницей, что жили они на травке возле полосы, а от дождей и ураганных морских ветров укрывались под надёжным крылом и объёмным брюхом самолёта.

Следствием этого, как правило, была крайняя захламлённость территории. Банки, склянки, бутылки, пустые коробки сухпаёв, изношенная донельзя, рваная одежда, пластиковые пакеты, носилки с ранеными. В общем — бардак. До момента получения указания на уборку территории, никем не замечаемый.

Впрочем, порядок вокруг воздушного судна дружно и слаженно наводится буквально за десять минут. Все люди с понятиями, культурные. Весь без остатка мусор укладывается и маскируется в высокой траве метрах в десяти от взлётки.

Итак, кто-то летит домой, кто-то едет на работу.

Март-апрель 1990 г. В Чечне и Ингушетии производятся первые свободные выборы в Верховный Совет республики. Его председателем избран Доку Закаев.

27 октября 1991 г Перевыборы в парламент Чечеченской Республики. Под давлением Дудаева и его соратников в выборах участвуют от 10 до 12 процентов избирателей. Дудаев избран президентом республики.

1 ноября 1991 года Дудаев публично провозглашает суверенитет Чеченской республики

12 марта 1992 года Чеченский парламент принимает новую конституцию и объявляет Чеченскую республику суверенным государством, в котором религия отделена от государства

10 июня 1992 г. На территории Чеченской республики упраздняются российские административные структуры

17 апреля 1993 г. Президент Дудаев увольняет своих министров, распускает парламент и вводит президентский режим правления.

4 июня 93 г. Боевики Дудаева вновь врываются в парламент в Грозном. Погибает 58 человек. В течение всего периода с 1.11.91 г. по 25.02.94 г. в Москве, Грозном и Ингушетии ведутся интенсивные переговоры между РФ и Чечнёй. Однако они остаются безрезультатными.

25 февраля 1994 г. Государственная Дума Российской Федерации принимает резолюцию о политическом урегулировании отношений между Россией и Чечнёй. 29 ноября 1994 г. Ельцин обратился к участникам вооружённого конфликта в Чечне: приказано в течение 48 часов прекратить огонь, сложить оружие и распустить все вооружённые бандформирования.