Останься со мной - Дженнифер Арментроут

Я открыла глаза и уставилась в потолок. Его слова испугали меня, а затем я подумала, что сама явно получила оргазм, а вот он остался ни с чем, и посмотрела на него, собираясь указать на это – хотя большей неловкости не могла себе даже представить, – но не смогла произнести ни слова.

Джекс лежал на боку, подложив ладонь под голову. Одеяло было спущено до его бедер, а пижамные штаны болтались очень низко, обнажая чертовски сексуальные впадины по обе стороны его бедер и накачанные мышцы его пресса. Да, он мог похвастаться настоящими кубиками, и да, я чуть не захлебнулась слюной, пока медленно скользила взглядом вверх по его телу. Рот у меня точно раскрылся, но совсем по другой причине.

У него было прекрасное, подтянутое, ладно скроенное тело, но его кожа… Это была совсем другая история. На ней были шрамы, десятки шрамов, на груди и на животе. Теперь я поняла, почему его кожа показалась мне грубой.

Я села, посмотрела ему в лицо – на его ленивую полуулыбку и удивленно поднятые брови, – а затем снова опустила взгляд на его тело. В некоторых местах шрамы были похожи на кратеры – видимо, там кусочки плоти были вырваны. Другие шрамы сморщились или выступали бугорками.

Не подумав, я потянулась к нему, и свободной рукой он молниеносно схватил меня за запястье. С трудом сглотнув, я подняла глаза.

– Что случилось? – спросила я и тут же выругалась про себя, опустив голову. Волосы соскользнули у меня с плеча, образовав завесу между нами. – Прости. Чертовски грубый вопрос. Я не подумала.

– Ничего. – Парень притянул мою руку к себе, и кончиками пальцев я коснулась одного из шрамов. – Придорожный фугас, – напомнил он. – Гребаная шрапнель.

О боже…

Да, ночью Джекс рассказал мне не все, и я снова посмотрела ему в глаза.

– Ты вытащил Риса, хотя сам был весь изранен шрапнелью?

– Ну, да, – кивнул он, как будто в этом не было ничего особенного.

Но на самом деле это было не так. Шрамы виднелись прямо у него над сердцем и другими жизненно важными органами. Некоторые были очень глубокими. Должно быть, ему было ужасно больно и он потерял много крови. Как же он сумел вытащить Риса? Боже, он был не просто смелым. Он был безумно смелым. Наши взгляды встретились, и с моих губ сорвалось:

– Мне рассекло щеку лопнувшим стеклом.

Не ответив, Джекс подвинул руку чуть ниже и накрыл мои пальцы своими, прижав их к своей груди.

– Все из-за обратной тяги, – продолжила я. – Был пожар, в комнате повысилось давление… – Я отвела глаза и стала рассматривать его шрамы, мысленно соединяя их в цельный рисунок. Я никогда никому об этом не рассказывала. Ни разу. – Когда я открыла дверь, внутрь хлынул кислород и окно взорвалось.

– Тебе повезло. – Парень сел на кровати, и его колени ударились о мои. Затем он опустил голову, и мы оказались лицом к лицу. – Ты могла лишиться глаза.

Или соска. Но об этом я говорить не собиралась.

– Тебе тоже повезло.

– Это уж точно.

Мы долго молчали, а потом Джекс вскочил с кровати.

– Давай позавтракаем. Может, сегодня заедем в «Айхоп»? – сказал он, пока я недоуменно глядела на него. – Потом поедем искать твою маму. Идет?

Я моргнула, затем еще раз.

– Идет.

Его губы изогнулись в фирменной полуулыбке.

– Тебе придется встать.

Да, это правда, но…

– Погоди. – Я выскользнула из-под одеяла и почувствовала, как краснею. – Как же ты?

Парень остановился и наклонил голову набок. Его штаны висели так низко, что я видела даже дорожку растительности, которая шла у него от пупка.

– В смысле?

– Ну, я же кончила… А ты…

– Нет? – шире улыбнулся Джекс.

– Ага. Вроде того.

Он запрокинул голову и рассмеялся.

Уголки моих губ дрогнули.

– Что смешного?

– Ты. Ты смешная. Ты милая. – Парень сделал шаг вперед и остановился прямо передо мной. – И ты чертовски хороша, когда кончаешь.

Ого. Вот это да.

– Я знаю, что не кончил, но, милая, между этими прекрасными ногами прежде не бывало никого, кроме тебя самой. – Джекс посмотрел на мои ноги, и я вздрогнула. – У тебя это было впервые, так что это был твой звездный час. Не мой.

Два раза ого.

Я недоуменно уставилась на него, а он развернулся и пошел в ванную. Внутри меня все начало таять, постепенно превращаясь в кисель.

Остановившись на полпути и оглянувшись, Джекс расплылся в хитрой улыбке:

– Я позабочусь о себе в душе.

У меня отвисла челюсть.

Джекс прикусил губу ровными белыми зубами.

– И в процессе буду думать о тебе.

Все меняется, когда парень доводит тебя до оргазма. Раньше я об этом не задумывалась, ведь со мной такого никогда не происходило, но я быстро училась.

Пока Джекс был в душе, я снова залезла под одеяло: оказалось, что мы встали очень рано. Еще не было и восьми. Я пыталась выбросить из головы картину того, как парень доставляет себе удовольствие в душе, но мысли снова и снова возвращались к этому и перед глазами в красках вставала вся сцена, отчего я опять возбуждалась – и это пугало меня, ведь ко мне до сих пор не вернулся полный контроль над собственными ногами. Мне явно нужно было перестать обо всем этом думать.

Так что я решила использовать эту паузу, чтобы подвести итог всему случившемуся.

Я наконец-то получила вызванный не моими же руками оргазм, и это было здорово. Отчасти я даже гордилась, что в конце концов взяла эту «высоту», пусть мне и исполнился уже двадцать один год. Но я точно не знала, что мне с этим делать. Что это значило для меня? Для Джекса? Для нас?

Боже, неужели уже появились «мы»?

Сердце забилось чаще. Я села на кровати, натянула одеяло до подбородка и уставилась на закрытую дверь ванной. Было слышно, как льется вода, а затем я услышала и Джекса. Он не стонал – ничего подобного, – но что-то напевал себе под нос, хотя из-за шума воды я слышала какое-то жужжание. Вдруг все это показалось мне таким интимным, что захотелось немедленно выскочить из кровати и с криком выбежать из этого дома на улицу.

Что я здесь делаю?

Не могло быть никаких «нас», если это подразумевало оргазмы, горячие души, тихие песни и завтраки. Я не собиралась оставаться здесь навсегда – в августе, получив материальную помощь, я планировала вернуться в колледж. Я ведь этого хотела, да? У нас просто не было будущего.

Я закрыла глаза.

Мне нужно было сосредоточиться на поисках мамы, чтобы меня не порезал какой-то шестерка-гангстер или – хуже того – чтобы мне не пришлось лицом к лицу встречаться с Исайей.