Сердце Феникса. Возрождение из пепла - Елена Белова

— Давайте старшего.

У тебя сильно болит голова, и глаза еле видят, и папа сто раз говорил, что нельзя телепр... переносить себя, когда тебе плохо - но времени больше нет, потому что один из тех идет к ним. За Димом.

И ты решаешься - обнимаешь Дима за шею, из всех сил зажмуриваешься... и вы падаете... падаете... Прямо на ковер в гостиной...

Тебе пять, и у вас с мамой общий секрет - подарок на день рождения Дима. Вы прячете подарки в детской, на чердаке, в подвале - везде. И на видное место вешается "Карта поиска сокровищ", по которой можно догадаться, где они спрятаны... Диму понравится - недаром весь последний месяц ты осторожненько выспрашивал его про желания. Поэтому вы сегодня и не вместе - папа забрал Вадима на рыбалку одного, чтобы вы с мамой подготовили дом.

Ты с нетерпением ждешь, когда они с папой вернутся.

А их нет и нет, и мама начинает тревожно поглядывать на часы... Потом тянется к мобильному телефону, но ты это уже еле видишь.

Что-то случилось. Что-то... стало холодно и тревожно. И комната словно раздвоилась - ты здесь, еще здесь, и мамины пальцы ложатся тебе на лоб... но и ты и там - на берегу быстрой горной речки, где воздух прорезает черно-фиолетовая прямая щель. Твои глаза удивленно смотрят, как она расширяется на глазах, превращается в дыру, и оттуда прыгают несколько человек. Ты никогда не видел такого телепорта...

— Не может быть! Вадим, до...— голос отца обрывается, и папа... папа....

Нет! Нет-нет-нет! Папа!

Но отец почему-то смотрит в небо и не двигается, и когда из дыры сыплются люди с серыми лицами, и когда тебя хватают за плечи и волокут по траве, по рассыпанным рыбкам...

Ты не помнишь, что дальше. Просто становится очень больно.

Тебе пять, и ты единственный мужчина в опустевшем доме. Ты держишься и не плачешь, когда светлые стражи приносят домой мертвого отца и говорят маме что-то о неожиданном массовом прорыве дай-имонов. И отводят глаза, когда мамин ломкий голос спрашивает о Диме. Ты не плачешь. Ты мужчина. Должен заботиться о маме...

Но в детской, рядом с пустой кроватью Дима, ты перестаешь притворяться и слезы прорываются сами, потому что там, внутри, где-то в груди, что-то болит и болит не переставая, то примолкая, то разгораясь настоящим костром. Пусто, плохо, страшно и больно-больно-больно!

Где ты, Дим?

Где ты?

Дима-а!!!!

Я... здесь...

Ты резко поднимаешь голову. Дим?! Дим.. Где? В комнате пусто... Димка... Где ты? Мне же не показалось? Дим!

Я... здесь...

Не показалось! Нет-нет... Это не в комнате, это... это где-то в голове... Как это? Дим... Димка, ты живой?!

Я... да... кажется...

Дим... И двумя ладошками, быстро-быстро, провести по лицу, стирая слезы. Не плакать. Не сейчас. Дим живой. И ты его найдешь. Ты закусываешь губу, ты жмуришься, как тогда... на игре в прятки... Найти. Чтобы найти, надо почувствовать. Как учил Димка. Так никто не умеет, ни мама, ни другие ребята - только они с Димом. Протянуть ниточку... Ну давай же...

— Дим! Где ты?!

И снова где-то в голове шепчет очень усталый, тихий голос...

Не знаю... Больно...

Ты и так слышишь, что Димке больно - это всегда так, у них одна боль на двоих, мама шутила, что они как близнецы...

— Дим... - не плакать, не плакать, - Дим, открой глаза, посмотри - где ты? И ищи нас!

Глухая темнота перед глазами чуть расступается, и голос зазвучал живее:

— Леш? Это правда ты?...А я думал - снится.

— Иди домой! Димка... ты можешь идти?

— Не знаю... Мне... меня... - голос снова точно выцветает, рвется, как нитка... уходит...

Он уходит, и ты цепляешься за него, как котенок за клубок с нитками, хватаешь то, непонятно что, которое всегда одно на двоих, тянешь... и точно в стену колотишься:

— Иди сюда! Сюда! Прятки, Дим! Ищи! Дим, ищи!!!

Ты кричишь так, что братик просыпается... неуверенно оглядывается вокруг... тебя начинает колотить дрожь, когда ты видишь, где он...

— Прятки, Дим! Ищи меня! Ищи меня...

И ты перестаешь его видеть. Он словно растаял...

Нет! Димка...

Но кругом темно и тихо, ты один в пустой детской, ты снова один... еще секунду.

А потом что-то начинает мигать рядом, что-то, похожее... похожее на тучку брата... Дим! Он появляется прямо рядом с кроватью, непохожий на себя, всклокоченный, худой, в разодранной майке ... и падает почти сразу.

— Леш...

И тогда ты кричишь так, что прибегает и мама, и два папиных друга...

Тебе шесть, и ты снова один в детской. Дима опять забрали папины друзья-Стражи. На "беседу". Ты сердишься на них - неужели нельзя оставить брата в покое? Он же сказал, что ничего не помнит! И в память сколько раз пытались пробиться - не получается. Не хочет он помнить, ну и не трогайте его!

Хотя... может, и правда было б лучше помнить, как сказал тот дядя в очках. Может, тогда б Димка не кричал по ночам?

Его, Леша, тоже спрашивали. Как получилось наладить контакт, как Димке удалось выжить у дай... демонов, как они теперь ладят. Ты честно отвечаешь, надеясь, что братику помогут. Но все равно, что-то не нравится тому Стражу, который смотрит за их семьей, и он снова и снова утаскивает Дима в Свод, смотреть и "беседовать".

Тебе семь, и ты ничего не видишь от боли. И может, вообще больше ничего не увидишь - глаза... И Дим, ругаясь и всхлипывая, что-то колдует и колдует рядом, проклиная эти *** защиты этого *** Свода и этих Стражей, которые отгораживаются от всех подряд! А потом хватает тебя на руки....

Тебе семь, а Диму девять, когда мама, виновато улыбаясь, говорит, что возможно, у них снова будет братик. Или сестричка. И маме с дядей Андреем придется пожениться. Она надеется, что они поймут...

Они понимают. Наверное. Они помогают маме выбрать кроватку в магазине, спокойно разговаривают с дядей Андреем - он хороший, хоть и не маг. Вот только они оба против, чтобы у малыша была отдельная детская. И мамины слова, что он будет часто плакать и мешать спать, не действуют.

Они уже не маленькие и знают, что дай-имоны теперь прорываются в их мир уже не поодиночке, как раньше, а группами, и часто успевают скрыться... прячутся в пещерах глубоко под землей, ниже обычных, здешних демонов. Они должны защищать малыша. Они старшие. Дим почему-то очень переживает. Все время, если не рядом, то связь держит...

Тебе восемь, и ты снова просыпаешься оттого, что с соседней кровати слышен стон. И сердце привычно сжимается от жалости - опять?

Димке никто не может помочь - ни мамино тепло, ни Стражи со всей их светлой магией, ни знакомые ведьмы, ни даже человеческие психологи, к которым его отводили мама и дядя Андрей. Все пробовали. Все равно каждую неделю он мечется на кровати - когда во сне к нему приходит то, что он забыл...