Переулок капитана Лухманова - Владислав Крапивин

Крылатый Эльф и Данька Заборов подружились незаметно и крепко.

Это случилось в начале весны, еще до парусных гонок.

Конечно, они знали друг друга и раньше. Встречались в школьной мастерской, где пятиклассник, по прозвищу Капитан Мак’Вейк, помогал делать из сосновой коры парусники для весенней регаты. Сидели иногда на занятиях кружка «Рыцари книги», которым руководил Элькин отец, Андрей Ренатович Ибрагимов. Но встречи были такие: «Привет…» — «Привет…». И это даже не друг дружке, а скорее как бы в пространство.

Да и что общего могло быть у совсем разных мальчишек? Один в первом классе, а другой уже в третьем. Зато первоклассник Ибрагимов был самостоятельный, рассудительный и решительный, а Данька Заборов — смирный и, можно сказать, безответный. Правда, его никто не обижал и не дразнил. Пожилая учительница Ольга Петровна сумела еще в начале учебного года объяснить «своему народу», что приставать к тем, кто боязливее и слабее, — совершенно нечестное дело. И что гораздо легче жить, когда ты не боишься одноклассников, а, наоборот, видишь в них поддержку и защиту. А если приставали большие балбесы из других классов, то неподалеку была отважная Маша Чешуйкина и ее верный друг Мак’Вейк Рощин и его старший брат Мирослав со своими друзьями.

Данька-то пришел в класс Ольги Петровны недавно, зимой, но сразу ощутил, что здесь можно никого не опасаться. Не то что в прежней школе, в поселке Микалево.

А первоклассник Эльдар Ибрагимов — тот вообще никогда никого не боялся. И не потому, что папа — учитель. Просто он сам по себе умел «отстоять свои позиции».

Завуч начальных классов Елена Викторовна жаловалась учителю русского языка и литературы:

— Андрей Ренатович, ну повлияйте вы на своего наследника! Я ему говорю: «Почему ты и твои дружки носитесь на переменах, как взбесившиеся жеребята?» А он: «Елена Викторовна, где вы видели школы, в которых дети не носились бы в паузах между уроками? Это естественная природная потребность». А потом вдобавок: «Скажите, пожалуйста, вы где-то в самом деле наблюдали взбесившихся жеребят? Такое красивое сравнение!..» И ведь не придерешься: почему, мол, грубишь педагогу? Правильная литературная речь…

— Начитанный ребенок, — соглашался папа Ибрагимов. — Что поделаешь? Некоторые деятели в министерствах сейчас утверждают, что надо прочитать около сотни книг, чтобы стать образованным человеком. А это дитя давно превысило норму…

— Вот именно! И это ваше дитя было инициатором хулиганского разграбления старых книг…

— Да почему вы решили?.. — осторожно возразил Андрей Ренатович. До сих пор он считал, что инициаторами были «торпедоносцы» из пятого «А».

— Потому что его вычислили по «слишком грамотной» фразе, которую он бросил работникам коммунального хозяйства. «Вы кто? Пожарные из книжки Брендбери сколько-то там градусов по Фарненгейту»?

— Брэдбери, Елена Викторовна. Замечательный американский писатель. К сожалению, недавно умер… А Фаренгейт — это ученый, по имени которого названа температурная шкала. Так же, как Цельсий и Реомюр…

— Ну да, ну да… Я этого писателя не читала, не столь продвинутая личность, как ваш отпрыск. Но это не дает ему права кидаться в огонь и противодействовать распоряжениям властей…

— Я обстоятельно побеседую с сыном, Елена Викторовна, — пообещал Брагич, потому что кидаться в огонь в самом деле не следовало.

Впрочем, никто и не кидался. Его еще не успели разжечь, когда на сваленную у края пустыря за стадионом книжную гору налетела ватага молчаливых, сосредоточенно сопящих «торпедоносцев». Они деловито выхватывали из груды растрепанные книжки, уносили на траву и умело связывали в пачки. Те, кто собирался поджечь, и те, кто этим командовал, подняли крик: «Кто позволил? Где педагоги? Милиция!.. То есть полиция!»

Но педагогов поблизости не оказалось, полиция не успела. Книжки были увязаны. Полсотни пачек унесли в руках, увезли на велосипедных багажниках и даже в машине «Рено», которую подогнал чей-то сознательный папа. Потом разобрали по домам.

Как выяснил Андрей Ренатович (и выяснил очень быстро), чьи-то старательные головы в педагогическом ведомстве приняли решение провести в библиотеках чистку. Мол, там скопилось много книжного хлама. В нем разводятся микробы, он занимает лишнее место. Сейчас достаточно ярких разноцветных книжек с лаковыми обложками, они и нужны современным детям (потому что из числа той самой рекомендованной сотни). А остальные — в санитарный костер. В школе появились две энергичные дамы из городского отдела образования, велели старенькой библиотекарше Анне Константиновне «держаться в сторонке», лихо провели ревизию и объявили «утилем» сотни книг. Несколько дубоголовых старшеклассников погрузили «утиль» в подкативший фургон (парней для этого «мероприятия» освободил от уроков преподаватель ОБЖ, по прозвищу Барклай). А многие учителя ничего и не знали, потому что и без того хватало хлопот в конце учебного года. Зато узнали пятиклассники Брагича — увидели, как роняет слезы Анна Константиновна. Они ничего не сказали своему учителю: не было времени. Главное было — разведать, куда повезли книги. Разведали. И Капитан Мак’Вейк сказал:

— «Торпедоносцы», товсь!..

Кто на великах, кто на автобусе, кто просто бегом рванули за стадион, на пустырь, где после субботников жгли мусор. Рванул и Крылатый Эльф. Он всегда оказывался рядом, если дело касалось книг. А за ним помчался и третьеклассник Заборов.

Пока одни «спасатели» вели перепалку с дядьками-поджигателями, другие выхватывали из кучи потрепанные, но такие замечательные книги. То есть были здесь и неинтересные: всякие «Методики», «Справочники» и «Руководства». Но были и «Дон Кихоты», «Уленшпигели», «Марк Твены», «Дети капитана Гранта» и даже «Мушкетеры» (правда, без корочек). Похоже, что свезли сюда книжки не из одной школы.

— Я знаю эту историю, — покивал Брагич. — Но не знал, что в ней участвовал мой наследник. Да еще в роли одного из лидеров.

— А где вы сами-то были? — не без ехидства поинтересовалась Елена. — Куролесили главным образом ваши питомцы…

— Я не успел. Когда узнал, не мог завести машину. Когда приехал, ребят на пустыре уже не было. А Элька ничего мне потом не сказал… о своем участии… Конечно, все книги они не спасли, осталась немалая груда, но все-таки…

— Вы что же, одобряете их?

— А? — сказал Брагич. И засмеялся.

— Я считаю, что этот случай должен стать темой для педсовета.

— Несомненно, — сказал классный руководитель пятого «А».

Состоялся ли педсовет — неизвестно. По крайней мере, ребят никуда не вызывали и не ругали. Никто, кроме Брагича, который опять сказал:

— Авантюристы!..

При этом он погрозил пальцем своему сыну и Данилке Заборову, которые вертелись неподалеку.