Она моя… - Иман Кальби

– Вот теперь ты моя, Влада, –  шептал он, неистово двигаясь, смотря неотрывно в ее глаза, а казалось, что в душу. –  Будешь ли ты дышать или нет, будешь ли ты упиваться наслаждением или нет, решу я. Чем больше я буду тебя ласкать, тем больше ты будешь хотеть продолжения, детка…

Это было сродни сумасшествию. Каждый его толчок разливался по телу сладостным удовольствием, тысячами иголок. Наличие вибратора в ней создавало какое – то неописуемое трение. Словно он был везде, словно он был частью воздуха, вселенной, космоса. Ее космоса.

– Думал, что уже не бывает, но черт возьми, ты сейчас просто убиваешь меня своей пленительной узостью. Я хочу сдохнуть в твоих объятиях, так мне хорошооо, –  хрипел он то на арабском, то на русском, тоже потеряв над собой контроль, как и она.

Оргазм накрыл их цунами. Словно пропустили волну сильного тока. Ей казалось, что она даже отключилась, настолько оглушающе, сумасшедше, неистово и всепоглощающе это было. И у него, и у нее.

Их тела были потными и липкими от слюны, соков и ее слез, слез облегчения, слез счастья. Он слизывал их с ее глаз, шепча, как фанатик:

– Теперь ты моя, Влада… Ты моя… Навсегда. Даже годы, даже километры, даже чертова ненависть не смогут это изменить. Ты моя… Запомни это навсегда, а если попытаешься уйти и забыть, я все равно найду тебя и напомню. Болезненно и сладкооо…

***

В ту ночь он поглотил ее полностью. Она думала о том, что отдалась ему так, как, наверное, уже не сможет никогда никому, не захочет…Душой и телом… В прямом смысле… Ей было очень тяжело принять его абсолютную власть над собой. В ее природе мало подчинения…Она могла это сделать только в том случае, если поверила ему безоговорочно. Так и было. Влада действительно обрела счастье и покой, как он и говорил. Словно ее душа выпорхнула из тела, совершила путешествие на небо и вернулась обратно. И она была готова остаться с ним на любых его условиях, послать все, оставить работу, оставить себя, оставить Москву. Быть его, только его и для него. Ей казалось, что в этом ее смысл жизни теперь… А потом произошло то, что разорвало ее сердце на тысячи кусочков, как шрапнель. Словно ее швырнули с обрыва в холодное бушующее море и она прочувствовала всем своим нутром всю боль этой пытки падения, не имея удачи убиться при первом же ударе об острые камни, а падая куском мяса с одного острого пика на другой, пока холодные волны не поглотили и не удушили ее окончательно….

Все произошло совершенно тривиально, как это всегда бывает. Он ушел принять душ в ванную, а она совершенно забыла, что лежавший на тумбочке телефон не ее, а его. Пришел сигнал с сообщением –  и Влада машинально потянулась к нему. И то, что она увидела, повергло ее прямиком в ад.

Ему писала девушка, русская, судя по аватарке, похожая типажом на Владу –  светлые волосы, субтильная фигура, хотя особо разглядеть она ее не успела. Сама не поняла, как открыла их переписку. Это происходило на автомате.

 – Как твой день, хабиби? Скучаю без тебя! Отвязно было в Москве! Жду завтра вечером в Кав де Беф…

Не веря глазам, все еще надеясь на ошибку, прокручивает переписку выше. Смотрит на даты и время –  его ответы за сегодняшнее число. В то время, пока они были тут. То есть он имел ее и переписывался с ней… Переписывался… У нее есть его номер, в отличие от самой Влады….

Не верит, не верит. Ощущение, что в легких пыль, и она мешает дышать…

 – Ты где? Просыпайся, соня. Жду тебя на завтрак, –  исходящее сообщение пару дней назад от него… Неужели они были вместе в Москве, когда он заливал ей про командировку и тоску…

Десятки фото: шмотки, бренды, сумки –  она слала ему фотографии того, что скупала в магазинах, а он одобрительно отвечал ей смайликами. И это Васель? Ее Васель? Боже…

Это какая – то поганая ошибка. Может быть, это не его телефон.

Но то, что она увидела потом, обдало ее ушатом кипятка. Да, именно кипятка. Ее тело было в агонии. Такой, какой не испытать никогда… Ни за что… Говорят, самая сильная боль именно от ожога. И она ее испытала. На ее сердце вылили стоградусную дымящуюся жижу из лжи, предательства, обмана…Эта боль затопила ее. Одно сообщение перевернуло всю жизнь с ног на голову, вмиг сделав оплеванной, униженной, ничтожной, смешной… Она смотрела на фотографию и не могла оторвать глаза, больно было так, словно их выкололи и сейчас они зальют кровью экран…

На фотографии была ее внутренняя часть бедра с первой буквой его имени на русском языке…Так знакомая и так ненавистная теперь ей «В»…

В тот момент Влада поняла всю глубину горечи выражения «поруганная честь». Словно ее раздели и выставили на улицу на всеобщее обозрение… Да нет, даже при таком виде унижения можно сохранить достоинство. Она же была попользованной дурой, чьи наивные опасения оправдались с лихвой. Зря она питала наивные иллюзии. Он был именно таким, каким рисовали его оппозиционные сайты и сплетни дамасских женщин. Насмешливым, жестким, порочным, не уважающим женщину…Все его слова ей –  поганый яд, вранье, игра… Он просто развлекался, смеялся над ней… С очередной своей племенной кобылкой. Вернее, меченной наложницей. Даже гадкий Айман – и то лучше, по крайней мере, он был честен с ней… Самое смешное, что Васель ведь этого всего даже и не скрывал. Просто она не хотела это слушать. Она слышала только то, что хотела услышать Он ведь ни раз не сказал, что она у него одна…

Ей просто захотелось уйти тогда. Спрятаться от его взгляда. Он делал с ней такие вещи, казалось, они стали более чем единым целым, они доверились друг другу, оголили свою душу, а теперь она понимала, что это была просто веселая забава с его стороны…Ей было стыдно на него смотреть. Открывшись перед ним, она оказалась слабой и уязвимой. После всего, что было, казалось, что даже если она предъявит ему эту переписку и призовет к ответу, он попросту рассмеется, подавит ее, как ничтожество…Бежать от него, немедленно, быстро, сейчас же… Но в этот раз это было сделать намного сложнее… Они в доме, в частном секторе, узкие улочки явно будут пустынны в этот ранний час, вряд ли она сможет поймать такси… Надо было собрать последнюю волю в кулак и действовать так же подло и хитро, как и он. Не только он умеет ранить, не только он может делать больно. Она поставит жирную точку, но сделает это в его стиле…

А может быть она сама себе врала, может быть, она все еще надеялась, что он найдет этому всему оправдание. В тот день Влада была готова поверить любому вранью. Скажи он ей, что это не его чертов телефон, а телефон какого – нибудь его врага, которого он убил, расчленил и сжег, она бы охотнее поверила в это и, что самое чудовищное, приняла… Настолько жалкой и зависимой от него она была…

Пошла в другую комнату за своим платьем. Вся одежда до сих пор валялась в том виде, в каком они ее кинули, стаскивая с себя. Васель запретил Ум Хсейн заходить в эту часть дома. Когда увидела разбросанные по комнате вещи, сердце снова сжалось с болью… Не давая волю чувствам, надела платье. Она все еще пыталась самостоятельно застегнуть молнию, когда в комнату вошел Васель в одном полотенце.