Месть нибелунгов - Торстен Деви

Только волк был настоящим. Волк на столе.

И он сам.

Закрыв глаза, Сигурд заставил себя не слушать ровный гул толпы, обступившей его плотным кольцом. Он заглянул в свою душу в поисках истины и воспоминаний, которые бы вызвали у него настоящие чувства. Битва за Ксантен? От этого его сердце не забилось быстрее. Смерть Вульфгара? Воспоминание было настолько смутным, что он даже не мог назвать оружие, благодаря которому одержал победу.

«Время не имеет значения…».

Вот это вызвало у него чувства! Дружба и благодарность, настоящие, неподдельные. Но это было из другого мира.

Какой бы прекрасной ни казалась ловко сплетенная сеть лжи, Сигурд хотел вернуться в реальный мир, который он знал! Однако пленивший его морок не поддавался власти принца. И тогда Сигурд обратился к единственному, кем он мог управлять, — к самому себе.

Сигурд Исландский взял в руки меч, опустил его лезвием вниз и ударил себя по ноге.

При Ксантенском дворе ходили слухи о том, что принцесса по меньшей мере знала о покушении на своего отца, но никто не осмеливался высказать эти мысли вслух. Болтали и о том, что король Вульфгар якобы собирался жениться вновь, чтобы жена родила ему наследника. Наследника, а не наследницу.

Ксандрии было все равно. Ее жизнь закончилась в тот момент, когда Вульфгар исторг из себя яд, отобрав у нее последнюю надежду на освобождение себя и всей страны от его тирании. Король приставил к ней новую придворную даму, Лору. Но Ксандрия уже через три дня указала этой холодной и хитрой женщине на дверь. Придворная дама теперь имела право находиться в обществе принцессы лишь после прямого приказа.

Вульфгар отобрал у дочери книги и запретил ей присутствовать на совещаниях. Она не могла выходить в близлежащие деревни, чтобы помогать бедным и больным. Если ее жизнь и раньше напоминала жизнь в клетке, то теперь клетку накрыли плотным покрывалом, чтобы сидящая в ней птичка не пела.

Вульфгар всегда относился к дочери как к обузе, но теперь она стала опасной и непредсказуемой. Весна традиционно была временем обручений, и Ксандрия подозревала, что отец ждет первых весенних цветов, чтобы продать ее другой королевской династии, словно курицу на рынке. Каждый вечер принцесса молилась, чтобы зима продлилась.

Вульфгар пребывал в плохом настроении еще и оттого, что поставки из Исландии были редкими и небогатыми.

Ксандрия, в свою очередь, упрекала себя в том, что загубила такую отличную идею: убить Вульфгара и освободить народ и двор от страданий. Ну почему она оказалась неудачницей? Почему в последний момент ей не хватило сил? Лучшая жизнь, на которую рассчитывала принцесса ради себя и Ксантена, осталась иллюзией. Но ее собственные страдания не были судьбой, которую она собиралась принимать. По крайней мере, у нее оставался выход. Конечно, священники все время твердили о грехе и адских муках, уготованных тем, кто наложит на себя руки. Но ведь она собиралась убить собственного отца, и у нее было мало надежд попасть в рай. То, что когда-то в разговорах с Хедой воспринималось как грубая шутка, теперь вызрело подобно горькому плоду — принцесса решила покончить с собой. По иронии судьбы того яда, которым она собиралась отравить Вульфгара, осталось вполне достаточно, чтобы лишить себя жизни.

Она выбрала идеальный вечер. Мягкий ветер принес свежий снег, укрыв все вокруг белым покрывалом. В камине горел огонь, и его отблески делали покои принцессы теплыми и уютными. Омывшись горячей водой, Ксандрия натерла руки и грудь ароматическими маслами, а затем надела легкую ночную сорочку. Она терпеливо расчесывала свои пышные рыжие волосы и слушала волшебную музыку флейтиста, которому приказала стоять у ее двери и тихо играть.

Затем принцесса осторожно достала из-под простыни книгу, которую ей удалось спрятать от разгневанного отца в одном из ящиков. В книге были собраны истории о далеких странах, записанные путешественниками из разных королевств. Здесь были стихи, хвалебные песни, рассказы о долгих путешествиях. Ксандрия с удовольствием погружалась в атмосферу буйных празднеств, восхищалась красотой пейзажей и женщин. Особенно ей нравилось, как авторы заметок восхваляли женскую красоту. При этом в книге использовались слова, которых Ксандрия никогда не слышала, и описывались вещи, которые она едва могла себе представить. Ни один мужчина никогда не говорил ей таких нежных слов и никогда не радовал Ксандрию так, как это было описано в книге. Она лежала на кровати с книгой в руке и мечтала о лучшем мире. Ей было нетрудно подмешать яд в теплое молоко. Что удерживало ее в Ксантене, что удерживало ее в этой жизни? Единственное, чего боялась принцесса, — это боль, но она не могла поверить, что ее нежное тело будет сопротивляться яду так же, как тело ее закаленного в битвах отца. Она отослала музыканта, захлопнула книгу, выпила отравленное молоко и легла в кровать. Рот она завязала шелковым платком, чтобы приглушить крики, которые могли бы привести к раскрытию ее намерений.

Уже через час в ее теле начал разгораться огонь. Он зародился в кончиках пальцев, словно принцесса дотронулась до пылающей свечи. Затем огонь пополз вверх по рукам, распространяясь на плечи и горло. Принцесса заметалась на кровати. Жар спускался от ее плеч к животу, пульсирующей болью вливаясь в желудок, затрагивая каждую жилку. Слюна во рту смешалась с кровью. Девушка ломала ногти, сжимая руки в кулаки. Она слышала о муках ада и вечном огне. Ей было страшно, что сам путь к смерти был настолько болезненным. От жара она вся вспотела, и влажная сорочка прилипла к ее коже. Расширенные от боли глаза видели лишь тени, а свечи казались солнечными дисками.

Несмотря на кляп во рту, Ксандрия, не выдержав, закричала, но кляп превратил этот звук в тихий стон. Она била окровавленными руками по тонкому постельному белью, оставляя на нем красные пятна. Сильные спазмы заставили ее тело взвиться, и принцесса села на кровати.

В ее комнате, превратившейся в море огня, стояла женщина.

Она была красивой и высокой, с властным лицом и мускулистым телом, затянутым в черную кожу. Пылающие языки пламени не касались ее бледного лица и черных волос, а в темных глазах не отражался ни танцующий свет, ни корчившаяся от боли принцесса.

Ангел смерти. О них много говорилось в Святом Писании. У Ксандрии стало легко на сердце. Скоро все закончится. Ее жалкое земное существование подходит к концу.

Черный ангел сделал пару шагов к принцессе, и Ксандрия, которая уже хотела закрыть глаза, дабы почтительно принять смерть, застыла в изумлении: окутанная пламенем женщина выглядела слишком потрясающе, чтобы отворачиваться от нее.

Ангел вытащил у принцессы кляп изо рта и отбросил его в сторону. Несмотря на боль, Ксандрия подняла голову, чтобы поблагодарить его, но пощечина не дала ей сказать и слова. Холодная рука толкнула ее назад, на мягкие подушки.

— Хорошо же ты придумала! — прорычал ангел гортанным голосом. — Убить себя, не выполнив предназначения своей судьбы!

В душу Ксандрии закрались мрачные подозрения. А вдруг ее хотел забрать вовсе не ангел? В Святом Писании говорилось о демонах, чудовищных порождениях ада, наслаждавшихся страданиями людей.