Яков Брюс - Александр Филимон

4 июля Рига пала, а 12 июля состоялось церемониальное «шествие» фельдмаршала Шереметева в город, при этом Яков Вилимович Брюс вместе с генералом Ренцелем занимал четвертую из пяти карет, следовавших перед фельдмаршальской. В этом — безусловное признание заслуг артиллерии, особенно осадной, проводившей интенсивный огонь по крепости.

С падением Риги для русской армии не оставалось препятствий по захвату территории Прибалтики. Почти одновременно с Ригой 13 июня капитулировал Выборг — главная крепость-порт восточной части Финского залива. Причем капитуляция была принята после пятидневной бомбардировки крепости Брюсовой артиллерией. В августе были взяты крепости Динамюнде, Пернов (Пярну), остров Эзель (крепость Аренсбург), Кексгольм (взятый Романом Брюсом). Последней крепостью был Ревель (Таллин). Таким образом, Лифляндия (Латвия) и Эстляндия (Эстония) в ходе кампании 1710 года были очищены от шведских войск. Надо отметить, что при взятии каждой из крепостей артиллерия пополнялась огромным количеством пушек и мортир, что, безусловно, укрепляло артиллерийское ведомство.

Народные легенды о Брюсе, собранные Е. З. Барановым

Смерть Брюса (продолжение)

И тут девять месяцев кончились. Вот ученик и Брюсова жена выложили изрубленное тело, сложили по порядку. Ученик взял этим составом полил. Куски срослись. Вот он вынимает пузырек с каплями. А жена Брюсова вырвала у него пузырек, да хлоп — об земь и разбила.

— Теперь, говорит, пусть Брюс Страшного суда ожидает — тогда воскреснет. Довольно, говорит, я помучилась за ним, бродягой, пососал он моей кровушки вволю.

А ведь брехала, потому что он не бил ее. А тут, видишь, такая вещь: она молодая. В ней кровь играет, а он старый. Она бесится, а он без всякого, может, внимания, потому что ему и без этого полон рот дела. Конечно, если правильно рассуждать, на что ему молодая жена? Но только она больше виновата: ведь видела, за кого ты выходила? Или тебе, чертовой лахудре, платком глаза завязывали, когда выдавали за Брюса?

Но только у нас такого закона нет. А тут, видишь, простая штука: она думала, что через Брюса ей будет почет — дескать, народ станет говорить: «Вон идет волшебникова жена». А народу и дела до нее не было никакого. Действительно, самому Брюсу от всех почет и уважение, ну, многие и боялись. А Брюс с ней под ручку по бульвару не ходил на прогулку. Вот ее и брала досада, вот в чем тут дело. А больше всего, как она полюбила этого ученика, так и думала, что лучше его на свете нет никого. Баба, и понятие у ней бабское.

И вот они вдвоем обрядили Брюса, в гроб положили и сговорились, как им брехать перед людьми. Вот она сейчас и подает известие:

— Головушка ты моя бедная!.. — завыла, заголосила…

Ну, народ стал спрашивать:

— Чего это Брюсиха завыла?

Ну, пришли люди, посмотрели — лежит Брюс в гробу… Ну, которые-то обрадовались: «А! — себе на думке. — Наконец-то черти забрали!» А всё по глупости: думали, что он черту душу продал. А тут только наука была. А которые понимали, те жалели и спрашивали:

— Когда помер? От каких причин?

Вот Брюсиха и принялась разводить свою брехню:

— Только, говорит, вчера приехал больной, а нынче помер.

Народ и верит.

С занятием Прибалтики все больше и больше рос авторитет Я. В. Брюса не только в русской армии, но и за рубежом. Во многом по этой причине Петр I именным указом от 3 января 1711 года направляет Брюса в Данциг (Гданьск) с дипломатической миссией.

Якову Вилимовичу были даны широкие полномочия, о чем свидетельствует посланная ему в Данциг царская грамота. Начиналась она так: «Божьей милостию мы, Петр Первый, Царь и Император Всероссийский, и проч. и проч. и проч. Объявляем благошляхетным господам, города Гданска президенту и бургомистрам, и всему магистрату наше благоволение и всякое благо. Понеже мы повелели нашему генерал-лейтенанту от армии Якову Брюсу вам о некоторых делах и желаниях наших объявить, того ради чрез сие желаем, дабы вы оному генерал-лейтенанту, о чем он вам именем нашим объявлять будет, не токмо полную веру во всем дали, но и то требование наше надлежащим действием без продолжения времени исполнили»[70].

Какое же поручение выполнял генерал-лейтенант Яков Вилимович Брюс? Речь шла о востребовании контрибуции в 300 тысяч ефимков с города, бывшего главной опорой Станислава Лещинского. События 1709–1710 годов резко изменили положение ставленника Карла XII на польском престоле. Королем Польши становится вновь Август II, аннулированы были результаты его договоров со шведским королем 1706 года. И Петр требовал с Данцига огромную контрибуцию.

Задача, стоявшая перед Яковом Вилимовичем, была сложной. Единственное, чем выполнение этого поручения было облегчено, это то, что, согласно данной Брюсу инструкции, он мог «вынудить» половину контрибуционных денег в виде подарка, а другую в виде займа, с дачей на последний письменного обязательства, либо рассрочки уплаты требуемой суммы не далее как на четыре месяца.

При исполнении этого поручения Брюс, хотя и был уполномочен иметь в своем ведении небольшой отряд русских войск, расположенный под начальством бригадира Яковлева в окрестностях Данцига и Эльбинга, не мог не встречать препятствий разного рода, порождаемых, с одной стороны, недоброжелательством к русским жителям Данцига, преданным Станиславу Лещинскому, а с другой — двуличной политикой союзных русским саксонцев. Брюс делал все, что мог, — и характеристика тогдашних действий его отражается обширной перепиской с бригадирами Яковлевым и Балком, русским комендантом в Эльбинге. Из этой переписки, хранящейся в делах Артиллерийского архива, видно, что Брюс, беспрерывно переезжавший из Данцига в Эльбинг и обратно, должен был в одно и то же время нести обязанности дипломата, артиллериста, провиантмейстера и главнокомандующего, предписания которого его подчиненным нередко расходились с предписаниями, получаемыми на имя этих подчиненных прямо от царя Петра или короля Саксонского.

Народные легенды о Брюсе, собранные Е. З. Барановым

Смерть Брюса (окончание)

Смерть свое время знает. Доложили царю. Только он не очень-то поверил, пошел сам посмотреть. Вот приходит. А жена Брюсова еще пуще принялась выть, на разные голоса выделывала. Тут Петр Великий сразу догадался, что тут дело неспроста. И думает себе: «Баба через меру воет, значит, тут есть подлость и обман». И увидел он ученика, посмотрел на него. Знает, что он ученик, но только такой вид показал, будто не знает его.

— Ты, говорит, за каким тут делом? Что тебе здесь требуется?