Амалия. Перекроить судьбу - Анна Дант

“Любил ли я её? Восемнадцатилетняя графиня Ровенар, только закончившая пансионат. Умна, красива, воспитанна, скромна. Мы познакомились на балу, куда девушка приехала в сопровождении родителей. Родовитая дебютантка не могла не вызвать интерес к себе. Молодые мужчины, метившие в женихи, вились вокруг графини, стараясь затмить друг друга. Наверное, именно по этой причине Элоиза предпочла наше с Томасом общество – отсутствие навязчивости и лёгкое общение, переросшее в дружбу. А спустя несколько месяцев я понял, что между нами не только дружба. Всё чаще хотелось оставаться наедине и мельком касаться губами порозовевшей от смущения щеки. Всё реже мы стали приглашать на совместные прогулки Томаса. Всё категоричней Элоиза отказывала потенциальным женихам.

В какой момент я решил попросить руки?

Не могу сказать. Наверное, всё же был влюблён. Да и Элоиза подходила на роль невесты, как никто другой. Родители – что мои, что её – были счастливы от такого союза. Две довольно богатые семьи объединятся, увеличивая капитал в несколько раз. Дата назначена, подготовка в самом разгаре, а мы с Элоизой сбегаем ото всех, словно нашкодившие подростки, чтобы урвать время для себя. Тот день даже спустя пять лет я помню отчётливо… Бледная мама передаёт мне письмо, в котором отец Элоизы просит срочно приехать к ним в поместье. И короткая фраза: “У Элоизы появилась метка”. Непонимание, как такое могло произойти, ярость, обида и вопрос “Что же делать?”. Отец кричал, что свадьбу необходимо отменить немедленно, ведь невестой герцога меченая быть не может. Мама молча плакала, поминая рухнувшие мечты. Я же рвался наказать виновного. И даже когда взглянул в бледное лицо Элоизы, узнал о насилии, не подумал пожалеть девушку, остаться рядом. Я ушел вершить правосудие… Долгие годы я задаюсь вопросом – “Насколько сильна моя вина в случившемся?”. Виновника казнили, но Элоиза отменила свадьбу, не слушая возражений и уговоров, что для меня это неважно. Что сделает мужчина, узнав об отмене? Узнает причину и попробует решить проблему. В тот раз я не поступил как мужчина. Обиделся, ругался, заподозрил невесту в предательстве. А потом графини Ровенар не стало. Короткая записка от её матери, что Элоизы больше нет. В день похорон, глядя на безжизненное тело, я понял, что в моих силах предупреждать такие случаи, находить виновных. Искупление… Не зная, как бороться с болью и чувством вины, я выбрал путь искупления. Наверное, надеясь, что чем больше преступников я отправлю на казнь, тем меньше будет грызть чувство вины. Тем слабее будет боль потери. Ох как я ошибался! Девушки, испытывая страх, запуганные или же влюблённые, не торопились сообщать о тех, благодаря которым появилась метка, искалечившая судьбу. В какой момент я перестал испытывать жалость к меченым? В какой момент появился цинизм, а искупление стало работой? Нудной, сложной, но просто работой? — Нейт, найди уже невесту и перестань кидаться на людей с допросами, — закатывая глаза, советовал друг.

Но я с упорством барана следовал к своей цели, с каждым разом осознавая – цель невыполнима. Потом пропал Томас, а я немного отвлёкся, пытаясь найти друга. Но и там меня ждало разочарование. Он просто исчез в одном из миров, в которые так стремился. И снова гонка, выиграть в которой невозможно. Злость на глупых меченых, которые отказывались сознаваться и только усложняли расследование. Возвращение Томаса немного встряхнуло меня. Счастливый, он с восторгом рассказывал о любимой и о рождении наследника. О том, что совсем скоро он перенесёт их сюда, осталось совсем немного. В тот раз я задумался, а не последовать ли совету друга и не отправиться ли на поиски невесты? Но что-то удерживало. Даже спустя столько лет я не смог себе признаться. Это страх… Банальный страх, что всё повторится. И страх усилился, стоило мне встретить Амалию. В первую встречу она напомнила мне Элоизу. Такая же растерянная, хрупкая, совсем юная. Огромные заплаканные глаза, бледное лицо и метка. Даже стало жаль девушку, но осознание, что есть ребёнок, меня словно в ледяной омут окунуло. Немногие меченые осмеливались родить, прекрасно осознавая, что их жизнь станет невыносимой, а жизнь ребёнка – и того хуже. Скорее всего, в этом случае была и есть глупая влюблённость и отсутствие сознательности. И я бы даже узнавать о судьбе не стал, если бы не сильный артефакт, попавший в её руки “случайно”. Думал ли я, что Амалия разительно отличается от женщин нашего мира? Нет… Но хватило пары встреч, чтобы понять – другая. Умна, смела, отчаянно защищающая себя и свою семью в виде такой же меченой девчонки и детей. Её хотелось узнавать, с ней хотелось общаться и внимательно слушать. С ростом интереса к Амалии росла и ярость. Несмотря на наличие мозгов, она так же, как и другие, отказывалась рассказывать об отце ребёнка. Наверное, я бы с помощью шантажа и угроз выпытал всю нужную информацию и даже оставил бы в покое девушку. Но наличие древнего, живого артефакта в неумелых руках я допустить не мог. Как и скрыть от короля такую важную деталь. Приказ Его Величества быть ближе к девчонке вывел из себя. Поиски ответов заняли не так много времени, а дальнейшее… История юной Амалии и история попавшей в другой мир Алёны принесла облегчение. Несмотря на довольно трагичные судьбы обеих девушек, я получил ответ, почему же возраст не соответствовал знаниям и рассуждениям.”

— Не понимаю, — вздохнула я, выслушав сбивчивый рассказ мужчины. — Получается, ты сказал королю о свадьбе… со мной? Но зачем? Кроме интереса, я в тебе не вызвала никаких чувств. — Про поцелуй не спросила, — усмехнулся Нейт. — Думал, тебя это заинтересует больше.

— Глупости, влюблённость к поцелуям не имеет никакого отношения, — фыркнула, отмахиваясь. — Это у вас всё сложно. Сначала брак, затем поцелуи. В мире, где жила я, таких строгих правил нет. Поцелуи и постель не повод бежать под венец, а для некоторых даже не повод начинать отношения. Кроме того, женщины нашего мира не настолько доверчивы и не готовы заглядывать в рот каждому, кто проявит хоть каплю симпатии. А вот резко повышенный интерес может даже отпугнуть. Так для чего всё это? В сказки про любовь я не верю. Так не бывает.

— Почему ты не веришь, что кто-то может тебя полюбить?

— Не переворачивай мои слова, Нейт, — огрызнулась я. — Чтобы полюбить, нужно время, которого у нас не было.

— Значит, я ошибся, ты не влюблена, — тихо сказал Нейт. — Не верю, так играть невозможно, твои чувства были взаимны.

— Боги, да я же не говорю о влюблённости! — воскликнула, поднимаясь с дивана. — Влюбиться можно в одну лишь улыбку, даже в актёра, которого никогда не встретишь. Но влюблённость, не подогреваемая дальнейшими отношениями, улетучится быстро. Была ли я влюблена? Да, даже скрывать не буду. Любила ли? Нет, чтобы всем сердцем прикипеть к человеку, мне надо больше, чем парочка встреч и один поцелуй. И уж тем более этого мало, чтобы сообщать королю о свадьбе. Так для чего всё это, Нейт?

— Смерть Элоизы и пять лет страха позволили мне понять, что решать надо быстрее, пока не стало поздно.

— Мне жаль твою бывшую невесту, но я – не она. И помогать тебе справляться с внутренними проблемами не собираюсь, своих хватает.

— Я собирался тебе рассказать о разговоре с королём. И сделать предложение тоже, — я собиралась возразить, но Нейт перебил. — Не спорь и дослушай. Путешествуя по нашему миру, я осознал одну простую вещь: любовь – не гарантия хорошего и крепкого брака. Для герцога особенно. Миленькую, но глупую девушку просто засмеют в высшем обществе, титул в этом случае не поможет. Можно привить страх, но не уважение. Я вдоволь насмотрелся на такие семьи, где жена, не выдержав, уезжает прочь, в дальнее поместье, оставляя мужа в столице или в крупном городе, потому что должность его не позволяет отлучаться надолго. В итоге супруги живут раздельно, изредка встречаясь, интерес, как и любовь, пропадает.