Земля без людей - Алан Вейсман

«Даже если плотина уцелеет, – говорит Эчеверс, – без присмотра Чагрес заполнит озеро отложениями. А тогда плотина не будет иметь никакого значения».

На огороженной сетчатым забором территории, где город Панама вторгается теперь в бывшую Зону Панамского канала, капитан порта Билл Хуфф сидит в джинсах и тенниске перед стеной, увешанной картами и мониторами, управляя вечерним движением по каналу. Родившийся в США и выросший здесь – его дед, судовой агент Зоны Панамского канала, прибыл сюда в 1920-х, – он переехал во Флориду после того, как с первой секундой нового тысячелетия США передали управление каналом Панаме. Но на его 30-летний опыт по-прежнему есть спрос, и, работая на Панаму, он возвращается сюда через каждые несколько месяцев принять вахту.

Он переключает экран на изображение плотины на озере Гатун, низкого земляного холма 30 метров шириной. Его подводное основание в 20 раз толще. Для непосвященного здесь не на что смотреть. Но кто-то все время должен наблюдать.

«Под плотиной есть источники. Несколько небольших пробились наружу. Если ручеек течет чистым, нет проблем. Прозрачная вода означает, что она идет по уровню грунтовых вод. – Хуфф откидывается на стуле и потирает темную бороду, обрамляющую подбородок. – Но если вода начнет нести грязь, плотина обречена. И это дело нескольких часов».

Это трудно представить. У плотины Гатун теоретически непроницаемое центральное ядро в 366 метров толщиной из горной породы и щебня, скрепленных жидкими глинами, называемыми тонкозернистыми, добытыми из канала ниже по течению при очистке дна и забитыми между двумя засыпанными скальными стенами. «Тонкозернистые глины скрепляют щебень и все остальное. И они первые начнут выходить наружу. За ними последует щебень, и плотина утратит связанность».

Он выдвигает длинный ящик старого соснового стола и вытаскивает скатанную в рулон карту. Развернув пожелтевшую, ламинированную схему устья, он показывает на плотину Гатун всего в 10 километрах от Карибского моря. В реальности это внушительное сооружение в 2,4 километра длиной, но на карте – всего лишь узкая расщелина в сравнении со сдерживаемым им колоссальным пространством воды. Гидрологи Куэвас и Эчеверс правы, подтверждает он. «Если не в первый же сезон дождей, то в течение нескольких лет плотина Мадден прекратит свое существование. И то озеро целиком стечет в Гатун».

Гатун, в свою очередь, начнет вытекать поверх шлюзов с обеих сторон, как к Атлантическому, так и к Тихому океанам. Некоторое время случайный наблюдатель может ничего не замечать, «за исключением, быть может, некошеной травы». Внешний чопорный вид канала, поддерживаемый на уровне военных американских стандартов, станет буйным. Но до появления пальм или смоковниц все захватит наводнение.

«Большие волны будут плескаться вокруг шлюзов и смывать проходящих мимо в грязь. Как только начнут разрушаться стены одного из шлюзов, наступит конец. Может пролиться все озеро Гатун. – Он делает паузу. – То есть если оно уже не вытекло в Карибское море. После 20 лет без обслуживания не останется ни одной земляной дамбы. Особенно гатунской».

И тогда освобожденная река Чагрес, сведшая с ума многих французских и американских инженеров и погубившая тысячи рабочих, будет искать свое старое русло, ведшее к морю. С разрушенными плотинами, пустыми озерами и рекой, опять текущей на восток, тихоокеанская сторона Панамского канала пересохнет, и Америки объединятся.

Последний раз подобное произошло 3 миллиона лет назад, начав один из крупнейших в истории Земли биологических обменов, когда наземные виды Северной и Южной Америки двинулись в путь к соединившему их устью Центральной Америки.

До этого два земельных массива были разделены с момента раскола суперконтинента Пангея, начавшегося примерно за 200 миллионов лет до этого. Все это время разделенные Америки запустили невероятно различные эволюционные эксперименты. Подобно Австралии, в Южной Америке развились разнообразные сумчатые млекопитающие, начиная от гигантских ленивцев и заканчивая львами, носившими детенышей в сумках. А в Северной Америке эволюция пошла по более эффективному и в результате победившему плацентарному пути развития.

Последнее рукотворное разделение существует немногим более столетия – недостаточно для сколь-нибудь заметной эволюции видов, да и канал, в котором с трудом могут разойтись встречные суда, не такая уж и преграда. И все же, размышляет Билл Хуфф, пока корни пробьют дорогу в огромных бетонных коробках, когда-то вмещавших океанские суда, и наконец-то их разрушат, на несколько столетий канал будут представлять собой ямы для сбора дождевой воды, вокруг которых будут рыскать пантеры и ягуары, наблюдая за восстановившимися тапирами, белохвостыми оленями и муравьедами, приходящими на водопой.

С разрушенными плотинами, пустыми озерами и рекой, опять текущей на восток, тихоокеанская сторона Панамского канала пересохнет, и Америки объединятся.

Дольше, чем эти коробки, но не навечно, сохранится рукотворная V-образная борозда, отмечая место, в котором люди предприняли, по словам Теодора Рузвельта, произнесенным после визита в Панаму в 1906 с целью самому это увидеть, «величайшее инженерное творение времени». «Результаты их труда, – добавил он, – будут чувствоваться, пока стоит наша цивилизация». Если мы исчезнем, слова этого невероятного американского президента, основавшего систему национальных парков и проведшего индустриализацию американского империализма, окажутся пророческими. Но даже после того как закроется разрез Кулебра, будет сохраняться другой невероятный памятник великому видению будущего Америки Рузвельтом.

В 1923 году скульптор Гатсон Борглум получил заказ обессмертить самых великих американских президентов в портретах, внушительных как Колосс Родосский. Его холстом стал целый склон горы в Южной Дакоте. Борглум настоял, чтобы вместе с Джорджем Вашингтоном, отцом страны, Томасом Джефферсоном, автором Декларации независимости и Билля о правах, и Авраамом Линкольном, освободителем и объединителем, был изображен Теодор Рузвельт, объединивший моря.

Место, которое он выбрал для того, что считается выдающимся национальным произведением искусства США, гора Рашмор, представляет собой подъем в 1745 метров, состоящий из мелкозернистого докембрийского гранита. До своей смерти в 1941 году Борглум успел лишь начать работу над торсами президентов. Но лица уже были неизгладимо высечены в камне; он дожил до официального открытия памятника своего личного героя, Теодора Рузвельта, в 1939 году.

Он даже высек фирменный знак Рузвельта, пенсне, в скале, сформировавшейся 1,5 миллиарда лет назад – одной из самых устойчивых на континенте. Согласно геологам, гранит горы Рашмор разрушается на 2,5 сантиметра каждые 10 тысяч лет. При такой скорости, если только не произойдет столкновения с астероидом или особенно сильного землетрясения в этой сейсмически стабильной зоне в центре континента, по крайней мере остатки 18-метрового подобия Рузвельта, построенного в честь его канала, останутся здесь на следующие 7,2 миллиона лет.

За меньшее время Pan prior стал нами. Если какой-нибудь столь же изобретательный, ставящий в тупик, лирический и конфликтующий вид появится на Земле после нашего исчезновения, они могут обнаружить, что энергичный и проницательный взгляд Рузвельта все еще пристально наблюдает за ними.