Томек у истоков Амазонки - Альфред Шклярский

— Не могу скрыть от тебя, что меня пугает ответственность добровольно взятая на себя. Правда, с помощью Уилсона, который так хорошо относится к Смуге, нам удалось преодолеть первые трудности, но главное еще впереди. Сможем ли мы достаточно быстро найти первые следы? У нас не очень много времени. Экспедиция поглотила почти все наши сбережения.

— Я тебя понимаю, Томми. Мы не можем злоупотреблять добротой Никсона. Он и без того много сделал для нас.

В это время на палубе показалась рослая фигура капитана Новицкого. Увидев молодых людей, он подошел к ним.

— Все уже легли спать, а вы все еще воркуете? — обратился Новицкий к Томеку и Салли.

— Мы не воркуем, капитан, — ответила Салли. — Томми обеспокоен нашим финансовым положением.

— Не беспокойтесь о деньгах. Мы как-нибудь справимся, — сказал Новицкий. — Деньги будут получены скоро.

— Откуда? — удивился Томек.

— Я об этом подумал еще в Манаусе. Написал твоему папаше, чтобы немедленно продал мою яхту. И послал ему соответствующую доверенность.

— Ах, что вы наделали! — возмутилась Салли. — Ведь «Сита» была для вас всем! Вы так радовались ей!

— Это правда, что радовался, но жизнь Смуги важнее. Взволнованный Томек с любовью смотрел на добродушного моряка. Яхта была подарена Новицкому благородной индейской рани, которая почти три года назад помогла им освободить Збышека из сибирской ссылки. Бедный моряк так гордился «Ситой». А теперь продал ее, чтобы спасти жизнь друга…

— Вы благородный и добрый человек… — шепнула Салли, взволнованная не меньше, чем муж.

— Послушай, голубушка! Смуга и Томек всегда могут рассчитывать на меня, — ответил Новицкий. — Они мне, как братья.

— Неужели у вас нет ни братьев, ни сестер? — удивилась Салли.

— Вот поэтому эти двое мне дороже родных. Кроме того, собственная яхта мне не к лицу. Мне кажется я создан быть всю жизнь бедняком. На кой ляд мне противиться судьбе! Уже поздно, пошли спать!

Капитан взглядом проводил Томека и его жену до двери каюты, а потом и сам пошел к себе.

* * *

Было начало февраля, когда на Укаяли высоко вздымаются паводковые воды. Река разлилась широко. Экипаж небольшого парохода постоянно находился на посту, потому что то и дело встречались опасные места. На реке много крутых поворотов, в главном русле бывали сильные водовороты, в некоторых местах путь преграждали огромные завалы из затопленных деревьев. застрявших на перекатах и создавших опасные заторы.

Оба берега Укаяли покрыты сплошным непроходимым лесом. Джунгли прямо вырастают из воды, далеко проникшей в глубину суши, и образовавшей неисчислимое количество проток, каналов, заливов, озер и болот. Иногда можно было заметить ягуара, прикорнувшего на толстой ветке дерева, пуму или оцелота, которые, спасшись от воды, теперь погибали с голоду. Над ними вверху парили зловещие и жадные грифы. Дикие животные в панике уходили с затопляемых берегов, но птиц здесь было еще больше, чем на Амазонке. Иногда ястребы разгоняли стаи попугаев, которые с криками прятались в густых кронах деревьев. Кое-где на высоком берегу, можно было заметить индейскую хижину, построенную на сваях. Здесь, где реки постоянно выходили из берегов, такое строительство было единственно возможным, так как предохраняло людей от наводнений. Хижины, похожие на навесы крытые пальмовыми листьями, были лишены боковых стен. Однако индейцы встречались чрезвычайно редко. Завидев белых, они скрывались в лесах, потому что банды искателей каучука постоянно охотились за рабами.

Томек и его друзья почти целые дни проводили на верхней палубе парохода. Скрывшись от безжалостного солнца в тени брезентового тента, они с любопытством смотрели на проплывавшие мимо берега реки. Здесь же находились индейцы сюбео во главе с Габоку, потому что на нижней палубе стояла невыносимая жара. Динго ни на шаг не отходил от Салли. Он ложился у ее ног и тоскливым взглядом провожал, пролетавших мимо парохода, птиц.

Берега реки казались пустынными, лишенными людей. Но это только так казалось. Во время встречи в Икитос, полковник Рондон предупреждал Томека о необходимости быть осторожным и бдительным. Многие индейские племена, относившиеся к белым крайне враждебно, жили в бассейне Укаяли. В верхнем течении реки Агуайтии обитали воинственные людоеды, кашиби[124], которые вели непрерывную войну с племенем чама[125]. Кашиби снимали головы у мертвых врагов, отрезали руки и ноги, из зубов делали ожерелья, а из костей дудки и наконечники копий. К стрелам привязывали пучки женских волос, что, по поверью, должно было принести удачу стрелку. Чамы жили в нижнем течении Агуайтии, вплоть до ее впадения в Укаяли. Чамы делились на три клана: кунибо, ссипибо и ссетебо, которые всегда выступали вместе на войну. В битвах они пользовались огромными мечами, вытесанными из необычайно твердой древесины. Детям они еще в ребяческом возрасте деформировали головы, сжимая их так, чтобы лоб наклонялся назад. Они это делали будто бы для того, чтобы отличить людей от обезьян. Племя амагуаков занимало территории вдоль верхнего течения правобережных притоков Укаяли. Люди этого племени избегали встреч с белыми людьми. К числу самых многочисленных и могущественных племен в бассейне Укаяли принадлежали кампы. Гордые индейцы не хотели подчиняться белым. Во время войны отличались особой жестокостью. В нижнем течении реки Тамбо жили многочисленные роды племени пиров, состоявшие в союзе с Варгасом.

Но опасности подстерегали экспедицию не только со стороны индейцев. В лесах Монтании росло множество деревьев гевеи. Среди сборщиков каучука было немало различных авантюристов, которые ни в грош ставили человеческую жизнь. Одним из таких авантюристов и был Панчо Варгас, в гациенду которого сейчас направлялась экспедиция. Не постарается ли он помешать экспедиции в поисках Смуги? К его услугам сотни усердных и доверенных пиров.

Участники экспедиции строили все новые планы, высказывали различные предположения, а тем временем пароход шел вверх по реке. На седьмой день путешествия с восточной стороны показалась горная цепь Серра ди Контамана. Это были единственные горы на правом берегу Укаяли. Вскоре на левом берегу показался городок Контамана, столица провинции Укаяли. Здесь кончалось и без того слабое влияние перуанских властей. Как бы в подтверждение этого, сама природа пыталась уничтожить следы пребывания здесь белых. Быстрое течение реки систематически подмывало берег, вынуждая жителей городка переносить строения в глубину материка.

Контамана состояла из нескольких каменных правительственных зданий, церквей и нищенских хижин туземцев. Томек и его друзья сошли на пристани с парохода и вдоль аллеи из манговых деревьев отправились в городок пешком, чтобы по совету префекта в Икитос поговорить с начальником местного полицейского участка.