Верные, безумные, виновные - Лиана Мориарти

– Эй, посмотрите! – внезапно оживившись, воскликнул Оливер. – Дети! – Он указал на дерево в задней части сада. – Кто там – опоссум?

Долбаный дождь опять усилился. Он начал сносить у Тиффани крышу. Вид и Тиффани, оба отменившие деловые встречи, чтобы остаться дома, пили кофе на кухне, а Дакота в соседней комнате смотрела телевизор. Рядом с ней на диване свернулся клубком Барни. Разумеется, они оставили ее дома. «Дай другим детям шанс нагнать тебя», – сказал Вид.

Тиффани все еще трясло от слезливого признания Дакоты на заднем сиденье машины, стоящей на обочине.

Вроде бы пустяк? Но и что-то громадное. Это мог бы увидеть Слепой Фредди, а Тиффани могла бы проглядеть. Не сделай Вид замечания по поводу обучения у Клементины игре на виолончели, Дакота могла бы и не сорваться, и они никогда не узнали бы правду.

Тиффани и Вид были готовы сидеть рядом с Дакотой целый день, слушая ее рассказ или просто находясь рядом, но Дакота в конце концов сказала: «Эй, ребята! Не поймите меня неправильно, но можно мне чуточку мес та?» И она сделала круговое движение руками, обозначая необходимое ей пространство. Она уже стала похожей на себя, словно тот стеклянный пузырь, в который она себя заключила, постепенно истончался и растрескивался.

Пора было позаботиться об ужине, но Тиффани вдруг очень захотелось шоколада к кофе, и она вспомнила про банку миндаля в шоколаде, стоящую в глубине буфета.

Вид с ворчанием попытался открыть крышку.

– Какого?… – У него покраснело лицо. Раньше у него не было проблем с крышками. Он поднял банку и стал рассматривать ярлык. – Откуда у нас это?

– Эрика принесла на барбекю.

Лицо Вида моментально окаменело, и Тиффани с ужасающей ясностью увидела, насколько он потрясен случившимся даже через много недель, даже вопреки словам о том, что он больше об этом не думает. Какая же она дура, что приняла его слова за чистую монету! Чем больше он расстроен, тем больше шутит.

– По-моему, эта крышка приклеена каким-то суперклеем, – заявил Вид, еще раз покрутив ее. – Правда.

– Черт возьми! – воскликнула Тиффани. – А как хочется орешка в шоколаде!

Она взяла у него банку и принялась постукивать ножом по краю крышки, как всегда делала ее мать.

– Не поможет, – усмехнулся Вид. – Дай сюда. Попробую снова.

– Клементина не звонила тебе?

– Нет.

– Посылаешь эсэмэски? Или просто вешаешь трубку?

– Вешаю трубку, – признался Вид. – Почему она не отвечает? Я думал, что нравлюсь ей.

Они хотели, чтобы Клементина поговорила с Дакотой, чтобы все уладилось.

– Ты действительно ей понравился. Очень понравился. Часть проблемы именно в этом.

Вид забрал банку у Тиффани и принялся снова крутить крышку, ворча и чертыхаясь.

– Твою мать! Открывайся, блин! Нам всем надо… просто… снова встретиться. Думаю, от этого нам полегчает. Это… молчание… от этого все ухудшается… О-о, к черту все это!

Он изо всех сил дернул за крышку, банка вылетела у него из рук и, упав на пол, разбилась. По плиткам пола рассыпались шоколадные орешки и осколки стекла.

– Ну вот, – угрюмо произнес Вид, – открылась.

День барбекю

– Видишь? Смотри внимательно!

Оливер стоял под деревом рядом с беседкой, высоко подняв Холли и держа ее за икры, как маленькую цирковую акробатку.

Зашуршали листья, блеснули удивленные круглые и яркие глаза внезапно появившегося опоссума.

– Я его вижу! – заверещала Холли.

– Это особый опоссум. Видишь, какой у него белый кончик хвоста? Маленький интересный факт: у него по два больших пальца на передних лапах, чтобы легче было карабкаться. Два больших пальца! Только подумай!

Боже правый, Оливер будет прекрасным отцом! – подумала Клементина, прижимаясь губами к головке Руби. Может быть, она сделает это. Отдаст им свои яйцеклетки. Она была донором крови, почему бы не стать донором яйцеклеток? А потом она сможет просто забыть, что ребенок биологически ее. Все зависит от настроя.

Будь щедрой, Клементина, будь доброй. Не всем так везет, как тебе. Клементина вспомнила о том случае, когда ее мать пригласила Эрику поехать с ними на море. Им было по тринадцать. Клементина с нетерпением ждала этого отпуска, потому что мечтала на две недели освободиться от этого постыдного нервирующего состояния, когда каждый день в школе Эрика близко подходила к ней на переменке и говорила тихим задушевным голосом: «Давай съедим ланч вон там. Отдельно от всех». Клементина была всего лишь ребенком. Необходимые переговоры, проводимые в рамках крайне важного для ее матери кодекса доброты, казались ей поразительно сложными. Иногда она обещала Эрике провести с ней половину обеденного времени. Иногда уговаривала Эрику присоединиться к ней вместе с другими детьми, но Эрике хотелось, чтобы они были вдвоем. У Клементины были другие подруги, с которыми ей было нормально и легко. Создавалось такое ощущение, что Клементине приходится каждый день стоять перед выбором: мое счастье или ее счастье?

Она хотела поехать в отпуск только со старшими братьями, чтобы участвовать в их приключениях, но вместо этого на отдыхе мальчики занимались своими делами, а девочки своими, и каждый день Клементине приходилось подавлять свой гнев и скрывать эгоизм, потому что у бедной Эрики никогда не было подобного семейного отдыха. А ведь надо делиться тем, что имеешь.

Она взглянула на Эрику, которая, утонув в кресле, хмуро уставилась на свой бокал. Сомнений не было. Эрика напилась.

Пила ли она больше обычного из-за ужасных вещей, которые случайно услышала? Клементина обхватила рукой тельце Руби, чтобы дотянуться до своего бокала с вином.

Вид и Тиффани складывали тарелки, чтобы отнести их в дом.

– Позволь помочь тебе, – сказал Сэм Тиффани. Встав, он протянул руки к тарелкам. – Отдохни немного.

– Хорошо. – Тиффани отдала ему тарелки и опустилась в кресло. – Не надо просить меня дважды.

– Присмотришь за девочками? – бросил Сэм Клементине через плечо, выходя со двора вслед за Видом.

– Да, присмотрю.

Руби сидела у нее на коленях, а Холли вместе с Оливером высматривала опоссума.

– Думаю, Дакота пошла в дом почитать. – Тиффани огляделась по сторонам. – Извини. Иногда она вдруг исчезает, а потом находишь ее на кровати с книгой.

– Нет проблем, – откликнулась Клементина. – Здорово, что она так долго играла с ними.

– Дакота сейчас одержима чтением, – сказала Тиффани, и по выражению ее рта Клементина поняла, что она пытается скрыть гордость. – Когда я была в ее возрасте, то была одержима косметикой, одеждой и мальчиками.

«Да, и готова поспорить, мальчики были одержимы тобой», – подумала Клементина.