Ревенант - Павел Корнев

Жулик закусил губу и нахмурил лоб, затем развел руками.

– Она служанка кого-то из благородных, зуб даю. Если гаданием и промышляет, то ради приработка.

– С чего взял?

– Видел ее как-то с девчонкой молодой. Хорошенькой! Таких богатые сеньоры любят в услужение принимать. Старуха как раз ее к карете вела. Герба не рассмотрел, там что-то серебряное было.

– Не брешешь? – насторожился я.

Святые небеса! Неужто вдова Ланге действительно навела нас на след похитителя? Вот это номер!

– Могилой матери клянусь!

Я вручил парню монету в треть талера, поколебался немного и решил о пропавших девицах вопросов не задавать, поскольку моя сшитая на скорую нитку история о поисках гадалки и без того не выдерживала никакой критики. О сарцианке следовало навести справки у ее соотечественниц, но гадалки уже успели затеряться в толпе, да еще жулик, прежде чем последовать их примеру, предупредил:

– Только в таборе спрашивать бесполезно, они от той старухи как от огня шарахались, плевали вслед и отводящие зло знаки делали. Вот потеха!

Сам того не желая, пройдоха подарил мне замечательнейшую наводку: сарциане из табора знали старуху, пусть даже та и была изгоем. Вот их и расспрошу.

Поймав заинтересованные взгляды двух громил, я демонстративно положил руку на рукоять кинжала и без лишней спешки покинул рыночную округу. Мордовороты увязались было следом, но отстали, стоило только свернуть на улочку, облюбованную золотых и серебряных дел мастерами. Присматривавшая там за порядком частная охрана подобную публику не жаловала.

– Что дальше? – нарушила молчание Марта, когда лавки с зарешеченными витринами остались позади и мы вывернули на оживленную набережную, где непрерывным потоком катили возы и телеги.

– Вернемся в таверну, видно будет, – ответил я и начал без лишних церемоний расталкивать шагавших навстречу горожан.

Казалось бы давно зажившее правое бедро, проткнутое дагой Ланзо, вновь разболелось, ногу стала колоть неприятная ломота, и я огляделся, высматривая извозчиков, но ни паланкинов, ни открытых колясок поблизости не обнаружилось. Разве что громыхали по брусчатке колесами ручные тележки да ехала в некотором отдалении парочка верховых. Но они, ясное дело, своих скакунов точно не уступят.

Ноющая боль в ноге отвлекала, именно из-за нее мне далеко не сразу удалось уловить дрожание четок святого Мартина, да те и сами дергали левое запястье как-то слишком уж неуверенно, с долгими паузами и перерывами. Пришлось стиснуть их в правой руке; тогда-то и стало ясно, что биением проявляется заточенная в янтарную бусину частичка эфирного тела. И это было воистину странно: из всех ныне живущих подобным образом я имел возможность отслеживать лишь Марту и Микаэля; ведьма шагала рядом, а присутствие маэстро Салазара ощущалось совершенно иным образом. Обожгла душу холодом мысль о выбравшихся из запределья живоглотах, но почти сразу энергетический рисунок сложился в единое целое с силуэтом одного из верховых, и узнаванием мелькнула шальная догадка.

Ангелы небесные! Да это же Рихард Колингерт – капитан лиловых жандармов и личный порученец статс-секретаря Кабинета бдительности барона аус Баргена! Я ведь захватил частичку его ауры при нашей последней встрече на постоялом дворе в Стожьене! Но ему что от меня нужно?!

Миг я колебался, затем обернулся и помахал преследователям, давая понять, что их присутствие больше не является для меня секретом.

– Кто это? – насторожилась Марта.

– Сгинь! – потребовал я, продолжая улыбаться. – Наблюдай со стороны и не вздумай вмешиваться. Если что-то пойдет не так, найдешь Микаэля. Скажешь ему: «Колингерт».

Ведьма хотела было возразить, но я завел левую руку за спину и показал ей кулак. Этого хватило, чтобы девчонка шагнула в сторону и затерялась среди прохожих. От моих преследователей ее маневр точно не укрылся, но заострять на нем внимание капитан лиловых жандармов не стал.

– Мое почтение, вон Черен! – поприветствовал меня высокий и стройный сеньор с благородным волевым лицом, вьющимися каштановыми волосами и короткой ухоженной бородкой, в которой пробивалась ранняя седина. – Остается лишь позавидовать вашей наблюдательности!

По причине теплой погоды Рихард был одет в костюм для верховой езды; шпага и кинжал оттягивали оружейный пояс совершенно открыто. А вот у его спутника под плащом помимо длинного клинка скрывался как минимум один пистоль. Рукоять выпирала через ткань предельно четко.

– Не стоит, сеньор капитан. Вы не слишком-то и скрывались. Чем обязан?

Сердце пропустило удар в ожидании ответа, а Рихард Колингерт благодушно улыбнулся и снисходительно покачал головой.

– Расслабьтесь, вон Черен! Барон склонен принять на веру ваш отчет о событиях в Рёгенмаре.

– Его милость ничего не принимает на веру, – парировал я.

– Поэтому я здесь. Занимаюсь проверкой кое-каких неочевидных моментов. Известно ли вам, что в Риере находится самая восточная миссия герхардианцев?

Я этого не знал и потому покачал головой. В душе вновь заворочалось притихшее было беспокойство.

– Ну так знайте, что восточней заходят только миссионеры и ловчие. – Капитан взглянул на меня уже без малейшего намека на улыбку. – Риер очень важен для добрых братьев, поэтому я здесь.

– И все же наша встреча неслучайна.

– Разумеется, нет! – рассмеялся Рихард. – Только предлагаю обсудить это в более спокойном месте.

– Возможно, там? – указал я на ближайшую таверну, решив взять инициативу с выбором питейного заведения на себя.

– Годится! – кивнул капитан.

У коновязи Рихард спешился и затянул поводья на бревне, а сопровождавший его рубака так и остался сидеть в седле. Марты нигде видно не было, но я и не выискивал девчонку взглядом, не желая слишком уж явственно вертеть головой по сторонам. Внутрь мы проходить не стали, велели половому тащить кувшин вина поприличней и заняли один из выставленных на улицу столов. Дорога здесь слегка изгибалась, и прохожие шли стороной, не мешая разговору.

– Начнем с того, что мы провели некоторые… изыскания, – в упор глянул на меня капитан лиловых жандармов, – и больше не сомневаемся в случайном характере вашей встречи с тем злополучным дилижансом.

Я лишь вежливо улыбнулся, напряженно ожидая продолжения. Слова собеседника меня нисколько не успокоили.

– Еще нам передали ваши соображения по поводу роли в недавних событиях ордена Герхарда-чудотворца. Эти умозаключения представляются вполне взвешенными и логичными, поскольку осведомители и раньше сообщали об интересе добрых братьев к трудам современников пророка, а изгнание ваших коллег из Сваами послужит укреплению позиций ордена во всех северных землях. Но! – Рихард Колингерт принял у полового кувшин, разлил по кружкам вино и заключил: – Одно лишь желание заполучить раритетное «Житие подвижника Доминика» никак не объясняет присутствие официала герхардианцев в том самом дилижансе.