Шейх Мансур - Алаудин Мусаев

Сам Потемкин с войском в 5 тысяч человек двинулся в сторону Бештовых гор (Бештау) и расположился на реке Малке, собираясь принять участие в операции на завершающем этапе. Не теряя надежды призвать к «благоразумию» кабардинских князей и их подданных, перешедших на сторону Мансура, генерал послал им прокламацию, в которой призывал отстать «от обмана Мансурова». Послание это выглядело весьма необычно для генерала по форме и содержанию, так как касалось не столько текущих военных и политических проблем, сколько вопросов религиозной философии.

«Бог всемогущ, всесилен, премудр и бесконечен, — писал Потемкин, — Он устроил небеса, мир и непременное течение природы. Для блага человека силою духа своего поставил законодателей, из коих первый был Моисей, потом Иисус Христос и, наконец, вся Азия чтит Магомета третьим избранным пророком Божьим. Коран гласит, что после сих трех установителей законов не будет более пророчества. Откуда взялся имам Мансур? Почему верят ему слепо народы, не зная ни закона, ни писания Корана? Обманщик ших, пользуясь ослеплением людей, обещает им чудеса, но сделал ли хоть единое? Обнадежил народы пролить великий звук во все концы Вселенной — кто слышал звук сей? Обещал спустить глас с небес, чтобы ослепить и оглушить иноверных — кто слышал этот глас небесный, кто видел русских солдат глухих и ослепленных?

Ныне, возвратясь на линию, хочу обратить вверенное мне оружие в наказание дерзких преступников. Духовенство, да будет уверено, что не коснусь я их закона; народ, да будет уверен, что оставлю я всех верных в покое и приму их под покров императорского оружия; преступников же буду гнать, разить и карать, доколе не придут они с раскаянием просить помилования». Следует помнить, что это любопытное послание сочинял не грубый солдафон, а широко образованный человек, знаток литературы, переведший на русский язык несколько произведений Вольтера и Руссо.

Получив воззвание Потемкина и видя, что значительная часть царских войск прибыла на реку Малку, кабардинские князья, к которым генерал послал специальных представителей, решили не высказывать правителю края свое «недоброжелательство». Девлет-Гирей и Бекмурза Касаевы с братьями, Атажука Хамурзин со своей родней и старик Джанхот Седаков, явившись в лагерь царских войск, изъявили свою покорность России. Потемкин вручил всем им подарки. Через этих приверженных России владетелей он передал заявление для враждебно настроенной части кабардинских князей. В нем он требовал возвращения пленных и плату за убитых. Князья созвали собрание для обсуждения этих вопросов, но было очевидно, что кабардинцы хотят лишь затянуть время, поскольку перед собранием они спешно отправили в горы свои семейства, скот и имущество.

Между тем Мансур, получив известия о встрече, которую готовят ему объединенные русские войска на реке Малке, оставил прежние планы, намереваясь прорваться между станицами и уйти обратно в Чечню. 30 октября генерал Потемкин получил сведения о том, что имам подошел к Тереку, где в ближайшее время соединится с кабардинцами и может произвести великое опустошение по всему оставленному войсками российскому берегу. Однако Мансуру не удалось совершить этот маневр. Недостаток продовольствия парализовал движение горцев. Имам обратился к кабардинцам, с тем чтобы они выделили для его войска с каждого двора по одной корове и мешку муки. Ожидая прибытия транспорта с продовольствием, Мансур остановился недалеко от станицы Червленой.

При попытке приблизиться к станице отряд горцев был остановлен стрельбой из пушек. Это были войска полковника Лунина, неотступно следившего за продвижением Мансура. После нескольких дней, проведенных в ожидании помощи, Мансур решил двинуться в сторону Кабарды навстречу продовольственным обозам. Однако тут его поджидал отряд полковника Нагеля.

За год войны Мансур стал опытным военным предводителем. Впереди его войска всегда двигались летучие конные разъезды. Они-то и обнаружили стоявшие в засаде русские войска. Горцы успели быстро занять лес и ущелье, подступающее с тыльной стороны к селениям Малой Кабарды. Таким образом, они теперь уже сами окружили отряд Нагеля. В группу Нагеля входили Второй Московский полк, гренадерский батальон из рот Кабардинского и Селенгинского полков, два эскадрона Астраханского драгунского полка, Моздокский казачий полк, 150 человек гребенских и семейных казаков и 150 человек донских казаков.

При наступлении русских горцы начали отступать, но при этом вели сильный огонь, скрываясь за деревьями. Отдельные группы горских всадников, прикрывая основные силы, постоянно выезжали в разных местах перед царскими войсками, не приближаясь, однако, на расстояние прицельного выстрела. Намерение Мансура состояло в том, чтобы завлечь российские войска в лесистое ущелье, где у горцев было очевидное превосходство в ведении боя. Полковник Нагель, однако, хорошо помнил историю гибели отряда Пиери и не поддался на эту хитрость. Русские войска остановились на открытом пространстве и стали ждать подхода подкреплений. Спешить им было некуда.

В отличие от русских горцы долго выжидать не могли — продовольствие у них закончилось. Необходимо было как можно скорее попасть в кабардинские селения. Мансур отправил к жителям Большой Кабарды их соотечественника, князя Дола, с сообщением о том, что им необходимо приготовить продовольствие, так как он вскоре прибудет к ним со своим войском. Это произойдет сразу, как только он разгромит царские войска, которые уже окружены им со всех сторон. Через князя Дола Мансур убеждал кабардинцев, что он непременно разобьет отряд Нагеля или же перекроет воду в горных речках, отчего русские вынуждены будут сдаться.

На рассвете 30 октября Мансур принял решение атаковать русские войска с разных сторон. Ожесточенный бой в ущелье продолжался в течение пяти чесов, но так и не определил преимущества какой-то из сторон. Горцы отошли в лес и перекрыли несколько горных речек, отчего отряд Нагеля вынужден был оставить удобное для обороны место и приблизиться к укрепленному местечку Татартуп.

2 ноября в 7 часов утра Мансур во главе восставших горцев предпринял атаку на отряд Нагеля возле укрепления Татартуп. Получив подкрепление от владетелей Большой и Малой Кабарды, Мансур развернул мощную атаку. Чтобы не позволить русским сосредоточить на одном направлении огонь пушек, Мансур опять предпринял несколько атак с различных направлений. Справа наступали лучшие кабардинские наездники во главе с князем Долом. С тыла русских атаковали кумыки во главе с самим Мансуром. Слева были тавлинцы и, наконец, с фронта — главная сила, состоявшая в основном из чеченцев. Тавлинцы, сражавшиеся пешими, первыми пошли в атаку, чеченцы и другие отряды держались немного поодаль и, скрываясь в лощине, в месте безопасном от пушечных выстрелов, вели перестрелку. После отражения атаки тавлинцев полковник Нагель сам перешел в наступление и вытеснил чеченцев из лощины, где они укрывались.

Видя, что инициатива переходит к противнику, Мансур, бросив ободряющий клич чеченцам и находившимся вместе с ними кумыкам, сам ринулся в гущу наступающих русских солдат. В этом сражении впервые были использованы изобретенные Мансуром подвижные щиты на колесах для прикрытия от губительного огня русской артиллерии. Щиты были сколочены из двух рядов бревен с насыпанной между ними землей. Каждый щит имел по две пары колес. Таких щитов в этом сражении использовалось пятьдесят. «Солдаты наши ударили в штыки, — пишет П. Г. Бутков, — жестокая сеча продолжалась шесть часов».