Два лика января - Патриция Хайсмит

— Не смешите. Мне нужно десять тысяч, и прямо сейчас.

Честер улыбнулся и покачал головой.

— Могу сказать вам прямо сейчас, у меня осталось всего лишь двадцать тысяч. Стоит ли…

— Я хочу получить от вас десять тысяч и не собираюсь сидеть здесь всю ночь, объясняя это. — Райдел подался вперед и нахмурился. — Так значит, у вас двадцать тысяч? Рассказывайте это кому-нибудь другому. Готов поспорить: у вас по пятьдесят тысяч в каждой туфле.

Честер шагнул к нему и замер со стаканом в руке.

— Я не плачу шантажистам, Кинер. К тому же мне есть чем шантажировать вас.

Честер посмотрел Райделу прямо в глаза, хотя это и стоило ему усилий. Он еще не видел Райдела в таком состоянии. Его глаза горели ненавистью, презрением и гневом, готовым вот-вот прорваться. Честер поставил стакан.

— Не беспокойтесь, — усмехнулся Райдел. — Я не собираюсь бить вам морду, хотя мне трудно отказаться от этого удовольствия. Но есть другие средства, более цивилизованные и более действенные. — Он улыбнулся и встал. — Мне неудобно отнимать у вас время, мистер Ведекинд. Я хочу получить свои десять тысяч, как обычно, пятисотенными купюрами. Будьте любезны отсчитать двадцать штук.

— Мне достаточно позвонить портье, и вас выпроводят.

Райдел медленно подошел к Честеру, и тот отметил, что на нем новые туфли, черные, добротные, на толстой подошве.

— Вы меня выпроводите? Да я упеку вас в тюрьму, осел! — Но тут же глаза Райдела потухли, и он слабо улыбнулся.

Честер понимал, что Райдел прав. Силы их были неравны. По крайней мере, сейчас, здесь, в этой комнате. Мысли беспорядочно кружились в голове Честера. Завтра же следует переехать в какую-нибудь маленькую гостиницу. В Париже сотни таких гостиниц. Затем он может позвонить в полицию и сообщить, что Райдел Кинер в Париже. Но тогда он раскроет себя. Нет, этого делать нельзя. Все, что ему оставалось, — это попытаться отделаться от Кинера. Для этого надо как можно скорее уехать в Америку и там сменить фамилию. Да, это был единственный способ.

— Ну же, пошевеливайтесь, доставайте деньги! — сказал Райдел.

Честер нехотя прошел к кровати, на которой лежало пальто, и сунул руку в нагрудный карман.

— Это в последний раз. Я…

— А как же!

Честер отсчитал нужную сумму, не вынимая пачку из кармана.

— Завтра я уезжаю в Штаты. Постарайтесь больше не попадаться мне на глаза. — И с ухмылкой протянул Райделу двадцать пятисотенных купюр.

Райдел неторопливо, с серьезным видом пересчитал их, с трудом отделяя друг от друга новенькие банкноты, и убрал в правый карман брюк.

— Вы вспоминаете Колетту?

Честер заметил, как левое веко Райдела дернулось.

— Я не хочу, чтобы вы называли ее по имени. — Честер нахмурился.

— Она любила меня. — Райдел посмотрел на него.

— Нет. Ее раздражали, выводили из себя ваши… ваши чертовы ухаживания, — выдохнул Честер.

Райдел усмехнулся:

— Забавно. И вы действительно верите этому? Я переспал с ней, так-то вот. Она хотела этого. Она сама предложила.

— Убирайтесь!

Райдел повернулся и вышел.

Райдел дошел до церкви Сен-Жермен-де-Пре и сел на 95-й автобус, следовавший на Монмартр. Его переполняли смешанные чувства. Настроение то поднималось, то падало; удовлетворение сменялось досадой. Это было легко объяснимо. В душе ему не нравилось то, что он сделал, дав волю эмоциям. Им двигало не желание уязвить Честера, вывести его из себя, ведь Честер был преступником; не желание потрясти мошну богача и уж тем более не желание выдать Честера полиции. Нет. Причиной, конечно же, была Колетта. Причиной более явной, чем даже вполне очевидный факт, что Честер очень похож на отца Райдела, и Райдел тем самым как бы мстил отцу. Нет, конечно. Это было бы слишком наивное, слишком примитивное объяснение. Суть в том, что Честер убил милую, добрую, безобидную молодую женщину, которую Райдел к тому времени почти полюбил и которую теперь любил все сильнее.

Райдел с сожалением вспомнил, что забыл попросить у Честера фотографию Колетты. Черт возьми! Ему хотелось, чтобы этим вечером она была в его гостиничном номере. Ну что ж! В другой раз. Завтра. Рано утром. Но что, если Честер и правда собирается завтра вернуться в Штаты? Безусловно, это для него сейчас самое лучшее. Стоя в переполненном автобусе и держась за поручень, Райдел в задумчивости закусил губу. Как же задержать Честера? Очень просто. Предупредить, что, если он уедет, Райдел сообщит полиции, что Филипп Ведекинд, Чемберлен и Макфарланд в действительности одно лицо. А может, Макфарланда приберечь как главный козырь? Райдел улыбнулся и заметил, что смотрит на девушку, сидевшую у окна через два ряда от него. Девушка тоже глядела на него и слегка улыбалась. Затем отвела взгляд. У нее были короткие прямые волосы без пробора, на шее лиловый шарф. Она снова посмотрела на Райдела. Губы накрашены. Не тонкие и не пухлые, просто довольно милые губы. Зато одного на лице не было — следов пудры, и ее нос блестел и даже чуть посинел, то ли от холода, то ли от простуды. На левой щеке — маленькая родинка. Девушка вышла на следующей остановке, и Райдел последовал за ней, хотя автобус только начал подниматься по холму к Монмартру. Это была остановка возле вокзала Сен-Лазар.

— Bon soir, — поравнявшись с девушкой, поздоровался Райдел. — Où allez vonz, mademoiselle?[17]

Она отвернулась, сдержав улыбку. Требовалась всего лишь одна попытка.

— Если вам далеко, я могу взять такси. И даже если недалеко. Пожалуйста, я хочу отпраздновать этот вечер.

— Отпраздновать? Что именно?

— Я выиграл кучу денег. — Он улыбнулся. — Ну так как? Такси!

Они приблизились к tête de taxis.[18]У обочины стояли три машины.

— Вы полагаете, я сяду с вами в такси? Вы, наверное, сумасшедший! — сказала она, смеясь.

— Нет, я не сумасшедший. — Райдел взялся за ручку дверцы. — Ну же! Хотите, можете разговаривать только с водителем. Я буду молчать всю дорогу.

— Я живу всего в трех кварталах отсюда. С родителями. — Она колебалась.

— Bien. Садитесь. Или, может, вы предпочитаете моцион?

Девушка села, сообщила водителю адрес и, откинувшись на спинку сиденья, выжидающе посмотрела на Райдела.

— Вы будете молчать?

— Я обещал. — Райдел сидел в углу, разглядывая ее. Выпрямился. — Ладно, была не была. Поскольку поездка будет недолгой и у меня слишком мало времени, я хочу сразу попросить вас оказать мне любезность: поужинать со мной сегодня вечером.