Злой среди чужих - Олег Филимонов

Похожим образом этакие недоиндейцы и по поводу раскопок палеолита визжали, мол, не смейте тревожить «могилы предков» (или дайте нам за это бабла) и с почестями похороните Кенневикского человека![68]Это примерно то же самое, как если бы белые насчет изучения останков кроманьонцев возмущались. Хотя и такие дауны наверняка существуют… Правозащитники всех стран, соединяйтесь! В коитусе…

Убедив аргентинцев аптечку все же принять, я раскланялся, вспрыгнул на мустанга и направил его к воротам базы.

* * *

В этот раз до города добрался без приключений. По дороге мы с Буяном снова отрабатывали… взаимодействие – лучше не скажешь, и приноравливались друг к другу. Мы никуда не торопились и часть пути проделали по степи, ходовые качества морпуса на бездорожье оказались выше всяких похвал. Заодно я подстрелил антилопу, такую же, как завалили помощники шерифа, только немного меньше. Раз уж охотником числюсь, надо соответствовать – Сэму в салун добычу закину.

Степную равнину здесь называют прерией, а мне эти просторы с редкими вкраплениями рощиц и огромным количеством живности больше всего напоминали африканскую саванну. Если особо не присматриваться к незнакомым растениям и странного облика животным, сразу не отличишь. Только вот горизонт непривычно далек…

В воздухе носились непередаваемые степные ароматы. Колышущаяся под ветром травянистая равнина кишела зверьем, но оно старалось держаться от меня подальше – ученое. В людских краях… Зато некоторые представители нахального птичьего племени периодически вспархивали прямо из-под копыт, точнее когтей, верного мустанга. За что парочка особенно наглых, похожих на фазанов пташек и поплатилась. Я снял их выстрелом из «ремингтона». Надеюсь, что вкусные, – пойдут в довесок к антилопе.

Мы поднимались в гору, прерия потихоньку превратилась в холмистую лесостепь, а та сменилась городскими предместьями. Я миновал пару скотоводческих ранчо. Пахнуло навозом. Дальше потянулись огороженные непроходимыми зарослями шипастого кустарника маисовые поля. Еще без початков – кукуруза начала созревать совсем недавно. Вот бы Хрущ, глядя на такое изобилие, иззавидовался. Не было ли у него индейских корней? Типа последний инка – вождь Гнилой Початок?

Лепота – чуть ли не сельская пастораль. С поправкой на местные особенности… Так и просится на язык что-то из классики: «Инда взопрели озимые, рассупонилось красно солнышко, расталдыкнуло лучи свои по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился…»

Уже у самого города меня обогнал сопровождаемый джипом комендантской охраны автобус. Наверное, кого-то из переселенцев на экскурсию повезли или, что более вероятно, часть попаданцев уже определилась с местом работы и не стала задерживаться на базе.

Со второго взгляда Монреаль уже не выглядел для меня кинематографическим воплощением Дикого Запада. Безусловно, фронтир, но теперь я его жизненно… что ли, воспринимаю, а не как сошедшую с экрана сказку. Это сначала показалось, что количество ковбоев на единицу площади зашкаливает. На самом деле многие люди даже без оружия, просто и у обычных работяг форма одежды – те же джинсы и шляпы. Но так и должно быть. Не всем же на мустангах скакать, из кольтов палить, пасти и угонять стада, грабить дилижансы и воевать с индейцами – тут большинство народа тупо на шахтах вкалывает. За подачки от доргов. Земными, кстати, товарами… Еще кто-то в торговле, сфере услуг и на нескольких полукустарных производствах трудится – обычные обыватели, разве что в необычных условиях. Ну и сельское хозяйство всех кормит. Близких к киношным образам персонажей – трапперов, скаутов, рейнджеров и этих самых ковбоев, в общем-то, совсем немного… А те, кто есть, в городах появляются не слишком часто. Ковбои по ранчо сидят, а остальные в лесах, горах и прериях пропадают, вместе с разнообразным бандитствующим элементом. А он теперь моя законная добыча. Хотя и в городе своя преступность должна быть, но это уже шерифа забота.

Фронтир фронтиром, но духа освоения здесь как-то не ощущается – скорее болотцем попахивает. Пусть это вина задушивших инициативу «инков», а не самих переселенцев – грустно все… Может, хоть у русских не так? Среди нас авантюристов на душу населения всегда было предостаточно. Но пока сам в русский анклав не доберусь, не узнаю, а дотуда две тысячи километров через дикие земли…

Отягощенный невеселыми мыслями, я заехал в салун, отдал тушу антилопы и фазанов, а потом добрался до конторы шерифа. Привязал Буяна у коновязи и зашел в участок. Эрл был на месте.

– О, герой явился! Ну, давай подробно про свои подвиги поведай.

– Уже знаешь?

– А ты как думаешь? Но не я один. Если человек в первый же день на Гекате угрохал полдюжины бандитов, это как-никак событие. Интересных новостей здесь не так много. А учитывая некоторые пикантные подробности…

– Так получилось… – пожал плечами я. – Стоп. Какие подробности?

– Да вот в газете заметка мелькнула – ты уже знаменитость, держи, ознакомься. – Гарретт взял со стола и, ткнув в колонку, где надо смотреть, протянул мне листы местной прессы.

Оперативно сработали. На первой странице, кстати, заметка.

Статья называлась неоригинально: «Русские идут!» Уже прознали откуда-то, что я русский. Содержание тоже порадовало: оказывается, «крейзи рашен» уже кругом. Скоро будут и в городе! Они убивают людей (это о бандитах) без суда и следствия… и едят их! Попирая все нормы человеческой морали. Будьте бдительны! Примерно в таком ключе вчерашние события и освещались. Забыли упомянуть только, что их кони топчут посевы, горят мирные села и нивы, а всех девственниц они собираются снасильничать. Ну и не девственниц за компанию… Хотя подобные намеки звучали – между строк явственно читались. Кстати, после прочтения статейки так и подмывает что-то подобное учинить – по полной надругаться! Начав с автора поклепа…

Пристрелить, что ли, журналюгу, это накропавшего? Или сразу редакцию спалить? Не в суд же с иском «за клевету» бежать. Хотя с уродами иногда требуется бороться их же оружием. Надо подумать… Но припугнуть «дорогую редакцию», при любом раскладе, не помешает – рычаги влияния на них получу. А печатное слово имеет влияние на массы – смотрим в перспективу.

– Где у вас эта газетенка находится? Издательство, в смысле, – спросил я.

Шериф сразу забеспокоился.

– Не переживай – жертв не будет, – успокоил его я. – Только объясню, что они сделали неправильно, и потребую некоторую компенсацию. С бо-ольшой контрибуцией… Максимум парочку лиц разобью. Надеюсь, к общему удовольствию договоримся. А статейка меня особо не трогает, даже забавляет. Но ответить за вранье они так или иначе должны. А знаешь что, Эрл, пошутить не хочешь? Давай акцию спланируем. Отправляйся туда и предупреди, что скоро у них «бешеный русский» появится, сопротивления лучше не оказывать, но в самом страшном случае ты грудью на защиту встанешь. Немного рэкетнем и на бабки газетчиков раскрутим. Небольшой спектакль устроим – я пистолетом помашу, а ты добрым словом вопрос урегулируешь. Ненавязчиво намекнешь, что мои притязания справедливы и обоснованны. Потом свое за охрану и посредничество получишь, а я отступные за клевету и обиды. Заодно уму-разуму поучим, а то что-то поганенькой земной прессой пахнуло. Мне кажется, это не те журналистские традиции, которые здесь возрождать надо.