Проклятие темных вод - Пенни Хэнкок

— Соня, ты где? Слышишь?

— Да, извини. Привет.

— Очень надо с тобой поговорить. Можно я приду?

— Нет!

Слишком резко. Пробую исправиться и ответить помягче:

— Нет… Извини, Хелен, но сейчас не очень подходящий момент.

— Пожалуйста! Мне так одиноко в этом…

Ее голос звучит искренне. Распознавать фальшивые нотки я научилась благодаря своему роду занятий. Конечно, можно было бы позволить ей приехать. Я сказала бы ей то же, что и Саймону: на лестницу к музыкальной комнате пока хода нет, там меняют пол. Только вот Хелен, в отличие от Саймона и других моих клиентов, потом не выпроводишь. Их время оплачено. Хелен же будет говорить часами. Для нее сроков нет. К тому же на кухне осталось одеяло. Пластиковый стаканчик, из которого я поила Джеза пуншем. Запеченное куриное мясо, приготовленное для нас, стоит в духовке нетронутое.

— Что, у тебя клиенты? Когда увидимся? Правда, очень надо поговорить.

— Хелен, прости, но я…

И тут она произносит то, отчего я резко передумываю.

— Алисия тоже хочет с тобой встретиться. Подружка Джеза. У нее появилась информация о парне. По-моему, она почти поняла, что с ним случилось.

— А я-то здесь при чем? Почему она хочет встретиться со мной?

— Извини за беспокойство, но мы обе считаем, что ты можешь помочь. Пожалуйста, не сердись.

— Да не сержусь я, Хелен. Просто спрашиваю: какое я имею к этому отношение?

— Сердишься-сердишься! Это раздражает. Прости. Понимаю, я уже надоела тебе с этой проблемой, но девочка нашла кое-что принадлежащее Джезу рядом с твоим домом и думает, может, ты видела его случайно в день исчезновения и не запомнила этого. Она очень хочет поговорить с тобой, Соня. Ну и я, конечно, тоже.

Глубоко вздыхаю. Неужели у меня был сердитый голос? Что-что, а его я всегда контролирую.

— Хорошо. Где встречаемся? Могу выделить для вас час. Но не у меня. Жду гостей.

— Может, в «Якоре»? Это недалеко от тебя, так что твои планы на вечер не пострадают. Могу быть там через десять минут. А ты?

— Ладно. Мне чем раньше, тем лучше. До встречи.

В понедельник вечером

Соня

Обычно в «Якоре» не продохнуть от дыма, производимого толпой мужчин в серых костюмах, то и дело пошлепывающих друг друга по пивным брюшкам. Сейчас же, в ранний вечер понедельника, тут пусто, холодно и крепко пахнет антибактериальными моющими средствами. Грубоватые физиономии завсегдатаев кажутся теми же, что и прежде, а вот животы их как будто уменьшились. Мне не хватает того дыма. Криминального оттенка, который он привносил в атмосферу пабов, куда люди заглядывают после работы. Тумана. Ощущения, что даже самый пресыщенный из нас мог бы, закончив ответственную работу, шагнуть сюда и ощутить привкус обещания еще более свободного мира. Зачем запретили курить? Смотрите, что стало с пабами! Зачистили. Облагородили.

Хелен в баре не вижу и думаю: может, она пошла в столовую, окна которой выходят на реку? То, что подруга сказала об Алисии, ужаснуло меня. Я, будто в страшном сне, воспарила над собственным телом. Однако такое «возвышенное» состояние помогает иногда ясно мыслить. Выслушав их рассказ, решу, можно ли отпустить Джеза, а если да, то когда и как.

В столовой Хелен тоже нет. Начинаю нервничать. Интересно, почему она сегодня не на работе? Возвращаюсь в бар, заказываю двойной виски. Обычно я не пью крепкие напитки, но сейчас чувствую: надо.

— Ты пьешь!

Оборачиваюсь:

— Хелен!

— Знакомься — Алисия.

Рядом с моей подругой худенькая темноволосая девушка с колечком в носу и щербинкой между верхними передними зубами. Очень молодая, но взгляд взрослый, почти как у человека, уставшего от жизни. Несмотря на холодную погоду, на ней футболка с изображением обложки альбома Тима Бакли «Незавершенное произведение» на груди. Тотчас узнаю его: эта же картинка на беджике, который Джез носит на толстовке. Обложка альбома, который он пришел просить у Грега.

— Моя верная помощница и источник утешения. Даже несмотря на то, что девочка сама сейчас проходит через ад, как ты наверняка можешь представить. Какой она оказалась несгибаемо преданной! Раз уж ты в баре, дружок, закажи мне, пожалуйста, большой совиньон. Следующий заказ за мной. Алисия, а ты что будешь?

Девушка пожимает плечами.

— Да ладно! Здесь у тебя не попросят удостоверение личности, раз ты с нами, — говорит Хелен.

Сомневаюсь: девица, которой — смутно припоминаю — пятнадцать, выглядит лет на двенадцать.

— Я не пью. — Алисия снова пожимает плечами и хмурится.

— Ну, тогда что-нибудь безалкогольное. «Севен ап»? Колу? Подкрепиться-то надо. Верно, Соня?

— Конечно, — киваю я.

— Тогда мне грейпфрутовый сок с тоником и пакетик чипсов с вустерским соусом, — мрачно говорит девушка, не глядя на меня.

Мне очень хочется поправить ее американизмы: не «мне грейпфрутовый сок», а «я хотела бы» соку, «если» Соня не возражает, «будьте добры» и «большое спасибо».

Мы садимся у окна. Река неспокойна. День начинался так радостно, а теперь погода поменялась: налетели облака, стало темнеть, разгулялся ветер. Все за окном вдруг сделалось монохромным: грязная вода, свинцовое небо, темные здания на другом берегу, серые морские птицы, подпрыгивающие на волнах. Старая терраса паба, которую уже давно сорвало штормом и отнесло недалеко вниз по течению, там и доживает свой век: странное деревянное сооружение, напоминание о той поре, когда завсегдатаи вечерами стояли на ней, смеялись и пили. Темная вода захлестывает ее тускло-коричневые перила. Когда-то изящно вырезанные столбики разбиты. Сожраны приливами.

— …в общем, за следующие двадцать четыре часа все может круто измениться.

— Что?

— Да ты совсем не слушала меня, Соня! Тебя что-то отвлекает? Ты где вообще сейчас?

* * *

Платформа. Вот, что меня отвлекает. День, когда я увидела, как они подплывают на плоту. Здесь, в «Якоре», я, стоя на той самой платформе над водой, все жду и жду Себа. Вытягиваю шею, то и дело вглядываюсь вверх по течению, жду его возвращения ко мне.

Видения маршируют перед мысленным взором, как те персонажи «Фантазии», нелепые пародии на людей, которые пришли в тот день в Дом у реки. Была там, конечно, и моя мама: высокая и надменная, завивка слежалась в большое птичье гнездо на голове, на губах розовая помада. Сбоку — пара, которую она представила как Джойс и Роджера из Хора. Джойс была коренастой и пухлой, Роджер — низеньким и жилистым, а между ними…

— Соня, это Жасмин.

В отличие от родителей, сложена Жасмин была прекрасно. Длинные волосы цвета масла, миндалевидные глаза цвета травы. Моя ровесница, но ростом выше и фигура красивее. Сейчас, в моем представлении, глаза ее больше, ресницы длиннее, а взгляд — более завораживающий, чем это было в действительности. На Жасмин платье из марлевки с очень тонкими бретельками и спереди до подола — с пуговицами в форме маргариток. Светлое облако пышных волос делало ее похожей на русалочку из детской сказки: кудри струились ниже плеч, будто испуская золотистое сияние, — они ослепляли. Я стояла в гостиной и смотрела на странную троицу, пока мать не велела мне прекратить выглядеть полной тупицей и предложить Жасмин чего-нибудь попить.