Точка кипения - Али Найт

— Нельзя осуждать женщину за мужчину, с которым она живет. Вы должны подумать, как это будет выглядеть в глазах общества.

Джордж начинает отпираться.

— Да, да…

Настало время прекратить мои мучения.

— Я готова уйти, если вы считаете, что так будет лучше для программы.

Вот, я сказала это, но с тяжелым сердцем. Все глаза устремлены на меня. Неведение томит меня, моя судьба висит на волоске.

Джордж снова вертит карандаш, но роняет его, и тот падает на стол и катится ко мне. Я знаю, насколько сложны трюки у фокусников, сколько нужно часов практики, чтобы достичь идеальной ловкости. Ему не хватает сноровки.

— Нет, нет, оставайтесь. Но только постарайтесь не особенно попадаться людям на глаза.

— Спасибо.

Интересно, а Джордж вообще представляет, каким боком простые сотрудники могут «попадаться на глаза»?

— А теперь перейдем к сегодняшнему выпуску…

— Ребята, вы видели сайт Лекса? — спрашивает Макс. — Смотрите. — Он скользит руками по клавиатуре и поворачивает ноутбук так, чтобы все видели. — Его трафик вырос на четыреста процентов со вчерашнего дня. Это феноменально! Уже сделаны ставки на два с половиной миллиона фунтов. Может быть, мы можем каким-либо образом осветить это в нашей программе?

— Или сделать что-то подобное, когда будем запускать кампанию? — добавляет Шаина.

Джордж оживает.

— Видите, вот где сила телевидения и Интернета! Эта программа станет великой! — Он поворачивается к редактору сайта, и его лицо темнеет. — Нам нужно встретиться сразу после эфира.

Она только беззвучно открывает и закрывает рот.

Ливви откидывается на спинку стула, предвкушая скандал.

— Давайте надеяться, что они больше никого не арестуют до нашего эфира.

Мы все соглашаемся и расходимся, чтобы закончить последние приготовления к передаче.

Через полчаса звонит Сергей, расстроенный, что не может найти Лекса.

— Не могу его нигде найти. Корабль без капитана. Кажется, так вы выражаетесь? Нужно подбодрить персонал. Здесь ходят ужасные слухи, и я боюсь, что люди разболтают все прессе, пока он придет.

— Пробовал звонить на домашний?

Сергей вздыхает, словно я идиотка, какой, впрочем, сейчас себя и ощущаю.

— Домашний, мобильный, спортзалы, любимые рестораны, его сайт и электронную почту, звонил даже матери.

Что-то не так. Я советую ему проверить больницы — может, после аварии обнаружилась какая-то травма.

— Он попал в аварию вместе с вами?

— Это долгая история.

— У меня есть время.

— В другой раз, правда. Я еще на работе. — Он огорченно кладет трубку, а я набираю Джона, который, к моему изумлению, отвечает. — Господи, где Пол?

— Все еще в участке. Он отправил меня. Сказал, что я ему не нужен.

— Напрасно.

— Да. Но он упрямый, а ты знаешь, какой он в таком настроении.

— Они собираются арестовать его?

— Они ожидают результатов анализа крови на шарфе. Если те не поступят в ближайший час, они будут вынуждены отпустить Пола.

— Они вели себя с ним ужасно?

Джон издает странный звук.

— Это убийство, Кейт, а не вандализм в церкви.

— Прости. — Я меняю тему. — Ты говорил с Лексом? Никто не знает, где он.

— Нет. В какие игры он играет? — Джон явно раздражен.

— Если Пола не выпустят, думаю, Лексу придется завтра появиться в офисе.

— Я только за. — Слышится какой-то шум, на который отвлекается Джон. — Пресса уже оставила тебя в покое?

— Не совсем.

— Как дети?

— Не очень.

Едва произнеся это, я снова испытываю чувство вины.

— Позаботься о них, Кейт.

Я говорю спасибо, хотя не понимаю зачем.

Наконец после обеда я получаю сообщение от Пола, что его отпускают и он возвращается домой. Я в отчаянии, что не сразу увижу его. Из-за меня его упекли за решетку, но сейчас он выходит. Я так хочу, чтобы мой муж вернулся!

Ливви появляется из туалета, вытирая руки.

— Мне нужно домой.

— Его отпустили?

— Да.

Я жду, что сейчас начнутся нравоучения и лекция, что я ставлю семью выше передачи, но ничего такого не последовало.

— Иди.

Ливви выглядит почти счастливой.

— Я отработаю, обещаю.

Она награждает меня улыбкой и похлопывает по спине.

— Ты же знаешь, они все сволочи.

Я еду домой на такси и прошу остановиться на узкой улочке возле канала. Я поворачиваю за угол и не верю своим глазам. За все годы жизни здесь я никогда не видела на этом бечевнике больше трех бродячих собак и нескольких лис, но сейчас тут столпились около сорока человек. Местные зеваки, детективы, суетящиеся возле своих телекамер репортеры, женщина в высоких сапогах, которая держит поднос с чашками чая… Здесь же лодка и оборудование для освещения, не похожее на то, что используют в студии. Трава и полевые цветы, растущие возле бечевника, превратились в месиво. Треск полицейских раций и низкий гул моторной лодки нарушают спокойствие этого тихого места.

Из воды появляется водолаз с водорослями в руке, и зрители встречают его возгласами «Ух ты!». Полицейские ищут давно затонувшие секреты. Отсюда сквозь голые деревья за каналом хорошо виден наш сарай, сад, кукольный домик Авы, стол на заднем дворе, мангал для барбекю и, собственно, наш дом. Некоторые камеры направлены на наши спальни с раздвинутыми шторами. Это настоящее нашествие. Я вижу Деклана из газеты «Экспресс», разговаривающего с двумя молодыми людьми, и решаю, что лучше воспользоваться центральным входом. Опустив голову, я возвращаюсь на узкую улочку и устало бреду к мосту, а потом выхожу на свою дорогу, где мне уже приходится бежать от репортеров.

Такое чувство, что я не была в своем доме не несколько часов, а сотню лет. Закрыв дверь, я глубоко дышу в надежде укрыться здесь от внешней суматохи. Я снимаю пальто и поворачиваюсь, чтобы повесить его, но сильный толчок в спину заставляет меня прижаться к стене. Моя сумка отлетает далеко в сторону. Краем глаза я замечаю кулак Пола, с силой ударяющий в стену, и втягиваю голову в плечи.

— Как ты могла так поступить со мной? Как ты вообще могла подумать, что это я убил ее? — Он повторяет это снова и снова. — Кто угодно, кто угодно, но не ты!

Его лицо искажено гневом. Первый раз я вижу, что Пол теряет контроль, действительно теряет. Он снова бьет по стене, а я бегу в кухню, к задней двери, но вдруг останавливаюсь. Мне нельзя бежать дальше, меня могут увидеть! И что мы будем делать потом, драться в саду под прицелом телекамер? Я поворачиваю ключ, чтобы открыть дверь, хотя прекрасно знаю, что не выйду отсюда, потом оборачиваюсь, и Пол валит меня на пол. Я ударяюсь о холодный кафель, и у меня перед глазами всплывает ухмыляющееся лицо Лекса. Мы могли бы стать звездами в одном из его реалити-шоу и заработать кучу денег, валяясь в изнеможении перед нашим великолепным домом, — безупречная пара с завидной жизнью, притворявшаяся перед всеми. А на следующий день нас бы все обсуждали, стоя в офисе возле кулера с водой.