Встречная полоса - Сергей Зверев

– Ну что? Что? – Через час встретили его оба.

– Его там нет. Там вообще никого нет. И не было, – ответил Стас.

В номере стало тихо, как в забытом людьми и крысами склепе. Навалилась апатия, мыслей не было, внутри стало пусто и холодно и очень хотелось спать.

А работа на стройке кипела, грохот, звон, треск, крики – этот фон стал привычным уже через сутки. Стас не обращал на него внимания, он или спал, или смотрел вниз с пятого этажа на город, на площадку перед почти готовым зданием. Суетились трудолюбивые таджики, орали прорабы, гремели где-то отбойник и перфоратор – все как обычно, как в первый день, во второй и в третий. Они почти не разговаривали в эти дни, да и слов не было. Днем спали, а вечером, как стемнеет, добегали до ближайшего магазина, покупали еду и сразу обратно. Лазали через забор, чтобы лишний раз не нервировать охрану объекта. Влад сделал вид, что рад гостям, и ему пришлось отдать последнее: Стас снял с запястья золотой «Брегет», вручил его начальнику охраны. А «беретта», невзначай показавшаяся из-под распахнутой куртки Романа, помогла достигнуть полного взаимопонимания.

Но это было три дня назад. Михаил отказывался подниматься с кровати, отказывался есть, пить, разговаривать. Смотрел мимо в потолок и отворачивался к стене. Долго так продолжаться не могло, да еще и Влад навещал их ежедневно, ненавязчиво интересовался, когда гости дорогие собираются сваливать. Так было вчера, сегодня и будет завтра – к гадалке не ходи. Стас подошел к окну, прижался лбом к стеклу. Внизу никого, словно среди недели для гастарбайтеров сделали лишний выходной. Окна номера выходили на забор и парк за ним, поэтому черную длинную машину Стас заметил в последний момент. Она обогнула груду щебня, объехала «миксер» с бетоном и остановилась. Навстречу подкатила вторая «крыса», Стас вцепился в ручку, крутанул ее, рванул створку на себя. По комнате загулял ледяной ветер, на лицо упали мелкие капли дождя. Захлопали дверцы машин, на площадке стало тесно, словно села на нее стая падальщиков, закаркала, затрещала черными крыльями. Стас ринулся в коридор, выхватил из стенного шкафа спрятанный за одеждой «винторез» и бросился обратно, едва не сбив с ног Романа.

– Что там? – прошептал он, и Стас увидел, как едва шевелятся его синюшные губы, а лоб покрыт мелкими каплями пота.

– Пока не знаю. – Он кинулся к окну, поднял винтовку, приник к окуляру прицела.

По площадке слонялись люди, как две капли воды похожие на тех, кто остался на пустыре. Они ржали, переговаривались на отрывистом щелкающем языке, кто-то пинал протекторы, кто-то поигрывал ножом, перекидывал его из руки в руку, подбрасывал над головой, поворачивался спиной, ловил, не глядя.

– Шакалы сбежались. – Роман смотрел в окно через плечо Стаса. – Кто навел, интересно?

«Влад, больше некому». Стас проверил магазин «винтореза». Здесь одиннадцать штук, еще один запасной, полный, в нем двадцать. Еще есть «беретта», но ее оставим для себя.

Он подтащил к подоконнику стул, сел на него верхом, оперся локтями о подоконник.

– Не светись, – буркнул он, заметив рядом тень, но та не шелохнулась.

– Лешка у них, я знаю, – спокойно проговорил Михаил.

Стас не успел ответить – задняя дверца первой машины открылась, и кого-то вытолкнули на снег. Человек лежал неподвижно, Стас до судорог в пальцах вцепился в цевье винтовки.

– Это Лешка, – негромко произнес Михаил, – это он. Наконец-то!

Он развернулся и шагнул к двери, Роман кинулся следом:

– Стой, не надо! Так ты ему не поможешь! – Слова потонули в грохоте, треске отломанной дверцы шкафа, звоне разбитого зеркала и криках.

Стас зажмурился, но заставил себя посмотреть в прицел. Лешка стоял на коленях, его руки то ли связаны, то ли скованы за спиной. Охранник одной рукой держит его за волосы, не давая упасть, второй приставил к горлу парня нож. Стас до хруста сжал зубы, глядя в прицел на разбитое лицо Лешки, его заляпанную бурыми пятнами футболку, на перекошенного от злобы боевика. Тот что-то выкрикивал, обращаясь к пустому безмолвному строению, губы Лешки еле заметно дрожали. Что-то коротко прокричал в коридоре Роман. Стас очнулся от звука его голоса, навел перекрестье прицела на голову орущего охранника, сместил центр чуть пониже, к переносице, нажал на спусковой крючок. Винтовка дрогнула в руках и сразу успокоилась, Стас приник к окуляру. Охранник, оседая на кучу щебня, выпустил волосы Лешки, нож выпал из разжавшихся пальцев.

– Готовьтесь, девочки. – Стас прижал приклад к плечу, прицелился. Еще двое внизу у машин умерли, не успев сообразить, в чем дело. Лешка лежал на снегу, он пытался что-то кричать, но разбитые губы не слушались, и к нему, пригибаясь, бежали два охранника. Стас пристрелил их, снова перевел прицел на Лешку. Тот попытался сесть, но снова упал, лицо его перекосилось от боли. Драка в коридоре возобновилась, что-то билось и грохотало, в дверь номера кто-то ломился, долбил в нее кулаками. На мгновение стало тихо, да так, что Стас услышал снизу слабый крик. Он переводил прицел с одной машины на другую, выстрелил еще дважды, попал в водителя и пассажира, неудачно пригнувшегося на заднем сиденье. Оставались еще двое, но Стас их не видел. За «миксером» мелькнула чья-то тень, Стас выстрелил, но пуля срикошетила, отлетела к стене гостиницы.

В оптическом прицеле он видел, как шевелятся губы Лешки, как тот пытается что-то сказать. И даже поднимается на локтях связанных рук, орет что-то и умолкает, почувствовав у горла холодную полоску стали. Охранник Огаркова прополз под бетономешалкой, сгреб Лешку за волосы и прикрылся парнем. Ударил его коленом в спину, пнул в поясницу, и Лешка безжизненно повис в его руках.

– Что там? Что? – бесновался Михаил. – Сколько их? Пусти, скотина, я же тебе колоться не мешал, уйди!

Стас обернулся. Роману приходилось нелегко, единственное, что он мог сделать, – это повиснуть на плечах Михаила. Что и сделал, вцепился намертво в ткань толстовки и висел, как клещ на собаке.

В дверь номера продолжали стучать.

– Заткнитесь все! – Голос подвел Стаса, крика не получилось, но грохот в коридоре стих.

«Еще раз». Стас не отрывался от прицела, в перекрестье попадала лишь черноволосая макушка охранника, пуля гарантированно снимет с него скальп, но все же риск попасть в Лешку слишком велик. Пауза затягивалась, в дверь номера бились уже двое, Лешка пришел в себя, и Стас услышал его голос:

– Бункер! – прокричал тот, закашлялся и проорал из последних сил: – Вентшахта, гермы…

«Что?» – Вместо ответа с площадки перед зданием грянул выстрел, пуля отлетела от плитки облицовки, щеку оцарапали осколки. Стас крутанулся вправо и выстрелил, почти не целясь, – на движение, на бросок. И угадал – служба безопасности господина Огаркова лишилась еще одного бойца.

– Жрите, суки, не обляпайтесь! – проорал Стас и повернул винтовку. Лешка лежал на снегу лицом вниз, под его головой расползалась черная густая лужа. Последний охранник сдавал назад, пытаясь уползти под защиту бетономешалки, и Стас заметил в его руке нож. «Сдохни». Мысль и пуля сработали в тандеме, шакал так и подох с откляченным задом и дырой в мозгах. «Все!» – ухнуло в голове, Стасу показалось, что его ударили в висок, он разжал сведенные судорогой пальцы и уронил «винторез».