Сын болотной ведьмы - Татьяна Рябинина

И это действительно произошло, когда Гергис уснул, а я почему-то остался бодрствовать. И понял, что могу оказаться в любом месте, где только захочу. Звездный дождь загадочным образом перенес сознание Игоря Званцева в из одного мира в другой, и сейчас крохотный камешек, упавший с неба, дал этому самому сознанию свободу и возможность перемещаться со скоростью мысли.

Но смогу ли я вернуться к этому телу?

И как будто кто-то ответил мне: да, ты вернешься, едва Гергис проснется.

Хочу быть рядом с Лери!

Стоило мне подумать об этом, и я оказался в двух шагах от нее и Вестара. Они вышли из сада через заднюю калитку и обошли замок, прячась в тени деревьев так, чтобы их не увидели от ворот. Неподалеку от того места, где я нашел ее летом, на опушке были привязаны для коня. Не заезжая в деревню, Лери с Вестаром отправились в город. Не прошло и часа, как они спешились у небольшого домика на окраине. Вестар повел лошадей к стойлу, а Лери вошла внутрь.

Крутая деревянная лестница вела на второй этаж. Крепко держась за перила и нащупывая ногой ступени, Лери поднялась наверх и открыла дверь одной из двух комнат. В печи с вечера еще тлели угли, и она, наклонившись, зажгла от них светильник. Села за стол, закрыла лицо руками.

Каким же невыносимо острым было мое отчаяние от того, что не могу дотронуться до нее, обнять, утешить. Не могу сказать ей ни слова. Еще утром я отдал бы все за то, чтобы только увидеть ее, а теперь этого было слишком мало.

В дверь тихо постучали, вошел Вестар, и я снова мысленно напрягся. А еще больше, когда он подошел к Лери и положил руки ей на плечи.

Вот только этого мне и не хватало – наблюдать за их объяснениями. А то еще и за любовной сценой. Вернуться к Гергису? А потом грызть себя за то, что сбежал, придумывать всякое, воображать в красках? Нет уж, лучше подожду. Исчезнуть всегда успею.

- Я ведь говорил, что он тебя даже не узнает.

Лери всхлипнула, и я увидел, как слезы потекли по ее щекам, падая крупными каплями на стол. Вестар осторожно погладил ее по волосам.

- Не надо, - она покачала головой.

- Разве я не заслуживаю хоть капли благодарности? – спросил Вестар с горечью.

- Ты же знаешь, что я благодарна тебе, - Лери резко повернулась к нему. – И всегда буду. Но это не та благодарность, которой ты хотел бы. Я полюбила Гергиса вовсе не потому, что он был наследником трона.

- Разве ты помнишь, как было?

- Нет, - вздохнула она. – Я просто знаю. Есть вещи, которые глубже памяти.

Об этом Лери говорила мне. Только имела в виду совсем другое. Страх и неприязнь, которые она испытывала ко мне, не помня причины. Но ее любовь к Гергису, перешедшая от него ко мне, лежала еще глубже, и даже колдовские чары не смогли ее убить.

- Лучше бы я ничего не знала, Вестар. Что ты делал мне предложение и что я отказала.

- Если б ты не спросила, Лери, я бы и не сказал. Я бы тоже предпочел, чтобы ты и дальше ничего не помнила.

Даже так? Раз об этом не знал я, не знал и Гергис. Видимо, Вестар хорошо скрывал свои чувства, а Лери промолчала, чтобы между мужчинами не возникло смуты. Разумно, не поспоришь.

Повисла долгая и тяжелая пауза, после чего Вестар нашел в полумраке руку Лери, поцеловал кончики пальцев и направился к выходу.

- Прости, - сказал он, остановившись на пороге. – Это была минутная слабость. Больше не повторится.

Дверь за ним закрылась, шаги переместились из коридора в соседнюю комнату, где скрипнула под тяжестью опустившегося на нее тела кровать. Лери продолжала тихо плакать, и снова я мучился от невозможности утешить ее. И все же был рад, что не сбежал, а остался. И как вообще мог сомневаться в ней? Неужели потому, что она была любовницей Кэрригана? Но ведь не по своей же воле, и я дал себе слово, что никогда не упрекну ее этим. И постараюсь не вспоминать.

Прошло еще немало времени, прежде чем Лери встала, умыла лицо над деревянной лоханью, сняла платье и забралась под одеяло. Но я успел разглядеть в полумраке очертания ее груди под тонкой рубашкой – и вспомнить тот вечер, когда раздевал ее. Хотелось остаться с ней до утра, смотреть, как она спит. Но это было слишком тяжело. К тому же хватало и других мест, где я хотел бы побывать этой ночью.

Однако у меня ничего не вышло. Я не смог попасть ни туда, где люди Вестара стерегли Ольвию, ни во дворец в Неллисе, ни в тюрьму, куда должны были отправить Кэрригана. Может, я мог перемещаться только в те места, которые уже видел и знал – сам, а не благодаря памяти Гергиса? Но мне и город этот был незнаком. Тогда, выходит, мое сознание могло оказаться лишь рядом с Лери, поскольку мы связаны и чувствами, и мыслями, и телесно.

А как насчет Мариллы?

Не успел я додумать до конца эту мысль, как оказался в доме Рейны, в крохотной комнатке, где спали девочки. В маленькое окошко заглядывала луна, и я хорошо мог разглядеть Мариллу, которая лежала на спине, сжав кулачки и нахмурив светлые бровки. Поскольку утром она должна была отравиться в Неллис вместе с кормилицей и остальными детьми, в замок ее не забрали.

Полюбовавшись на спящую дочь, я вернулся к Гергису и подумал, что тот сейчас тоже словно мой ребенок, за которым могу лишь наблюдать, чтобы при необходимости запретить что-то или, наоборот, заставить сделать.

Теперь мне не нужен был сон. Это хоть и дало возможность быть рядом с Лери или Мариллой, несло в себе определенные неудобства. Они спали, а я мог лишь смотреть на них и думать. Слишком много времени для переливания мыслей из пустого в порожнего. И хоть бы что-нибудь дельное пришло в виртуальную голову.

Поможет ли медальон Лери моему взрослому сознанию вернуться в тело, отправив мальчика Гергиса в темные глубины, где он будет спать беспробудным сном? А если нет, может, хотя бы подбросит какую-нибудь полезную мысль?

Дорога в Неллис показалась мне адом.

Когда ведьма увела Гергиса с постоялого двора, он прекрасно ехал верхом, но сейчас наотрез отказался садиться на коня. В карете сначала с интересом смотрел в окно и расспрашивал Сагириса обо всем, что видел, затем принялся капризничать и без конца твердить, что устал. Слуга стоически терпел, но я мог представить, насколько утомительным было это нытье взрослого мужчины, ведущего себя как ребенок.

Три дня пути тянулись, как месяц. Ночью, когда Гергис засыпал, я навещал Лери и Мариллу – просто чтобы взглянуть на них и заполнить бесконечные ночные часы. Хотелось поскорее добраться до столицы. И не только потому, что тяжелая дорога останется позади. Постепенно зрела надежда - вдруг в Неллисе что-то изменится, придет какое-то решение. Надежда эта была смутной и ни на чем не основанной, но я цеплялся за нее из последних сил. 

Я знал дворец лишь по воспоминаниям Гергиса, а он сам не помнил ничего и озирался по сторонам с изумлением так же, как в замке. Нет, даже с еще большим, учитывая, что дворец оказался на порядок роскошнее Оддена. После пышной церемонии встречи, которая бедного парня напугала и утомила, его сдали в руки моему Цинтасу, и тот повел Гергиса в личные покои.