Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо - Макс Фрай

— А Король собирался на ней жениться? — изумился я. Впрочем, про себя подумал, что вполне его понимаю.

— Случился у Его Величества такой каприз, лет сорок, что ли, назад, — неохотно сказал Кофа. — Но Гледди ему сказала, раньше надо было думать. Быть свободной женщиной с кучей денег гораздо веселее, чем Королевой.

— И что?

— Ну как — что. Гуриг был вынужден признать, что она совершенно права. Да и ему не то чтобы невтерпеж становиться семейным человеком. Вроде бы, они договорились вернуться к этому вопросу лет через сто и расстались совершенно довольные друг другом. Поэтому вы с Джуффином совершенно напрасно кинулись спасать Гледди Ачимурри от страшного меня. Все, что я могу с ней сделать, — это немножко попугать. И рад бы запереть ее на пару дюжин лет в Нунде, по совокупности заслуг, да кто ж мне даст.

— Ничего не понимаю, — вздохнул я. — Зачем ей тогда отсиживаться в Мохнатом Доме? И почему Джуффин вдруг вспомнил о политике, вместо того чтобы сразу сказать: «Да чего бояться Королевской подружке?» И закрыть вопрос.

— Ну, положим, Джуффин вряд ли в курсе. Он, конечно, знает о людях очень много. Но только то, что его интересует. А от сплетен о чужих любовных интрижках господина Почтеннейшего Начальника всегда клонило в сон. Вот он и пропускает мимо ушей полезную информацию время от времени. Что же касается Гледди Ачимурри, она к Гуригу за помощью не побежит. Будет ждать, пока сам все узнает и вмешается. Ну, или не вмешается. Но — сам. У нее свои представления о чести. Можно называть их гордыней, но нельзя не отметить, что в этом вопросе Гледди чрезвычайно последовательна.

— Слушайте, а зачем вам тогда я? Если уж у леди Гледди такой покровитель, что даже вы можете ее только немножко попугать, пока он не в курсе?

— Затем, что пока она сидит в Мохнатом Доме, я ее даже попугать толком не могу, — вздохнул Кофа. — А мне очень надо.

— В воспитательных целях? Думаете, взрослый человек с перепугу вот так сразу изменится?

— Иногда, кстати, бывает. Но, честно говоря, не в этом дело.

Кофа умолк и принялся раскуривать трубку. Я не стал подгонять его вопросами. Но глядел умоляюще: ну же, ну!

— Понимаешь, — наконец сказал Кофа, — если уж эта грешная книга оказалась у Гледди, получается, сам Магистр Шаванахола ей и отдал. Вряд ли кто-то из моих бывших сослуживцев. Я сутки проверял — вообще никаких связей.

Он снова умолк, но тут уж я не выдержал. Нетерпеливо спросил:

— И что?

— Вряд ли Шаванахола подбросил Книгу Несовершённых Преступлений в первый попавшийся дом, наугад. Тем более, с Гледдиным покойным покровителем Тубой Банцбахом они старые приятели. Значит, и с ней Шаванахола наверняка знаком. Если книга в итоге оказалась у Гледди, значит, Веселый Магистр этого хотел. Если он этого хотел, значит, на нем лежит ответственность за последствия. И вряд ли он станет спокойно смотреть, как Гледди волокут в тюрьму. А мне того и надо.

— Только не говорите, что собрались засадить Магистра Шаванахолу в Холоми, — невольно улыбнулся я.

— Не говори глупости. Почему именно засадить? Просто хочу с ним повидаться. Перекинуться парой слов. В частности, рассказать, как по-дурацки получилось с его подарком, объяснить, что я очень дорожил книгой, но решил помочь новому Начальнику Полиции. А то не по-людски все как-то вышло. А он, как назло, больше не заходит. И на зов не отвечает, я уж сколько раз пробовал. Впрочем, неудивительно, если учесть, что он вечно болтается где-то между Мирами. Какая тут может быть Безмолвная речь.

— А вы говорите о нем почаще, — посоветовал я. — Или просто думайте. Считается же, что Магистр Шаванахола каким-то образом узнает всё, что о нем говорят и думают. Вдруг правда?

— Кто тебе такое сказал? — опешил Кофа.

— А разве не вы сами? — невинно спросил я. — Ну, значит, прочитал. Не помню, где.

— Интересные, должно быть, у тебя книжки, — проворчал Кофа. — Где ты их только находишь? Всегда знал, что дружба с Шурфом тебя до добра не доведет, это был только вопрос времени… В любом случае, в книжках твоих наверняка написаны сплошные глупости. Потому что я уже вторые сутки только о дяде Джоччи и думаю. И что? И где?

Надо же, подумал я. Вырвалось ненароком. Кому живая легенда минувших времен, а кому и «дядя Джоччи». Действительно интересно, почему он не приходит к Кофе. Неужели правда обиделся?

— Может, он просто очень занят? — предположил я. — Мы же не представляем, как он там живет и что делает.

— Все может быть, — неохотно согласился Кофа. — А все-таки готов спорить, что как только за Гледди Ачимурри закроется дверь тюремной камеры, Веселый Магистр тут же объявится в Ехо, чтобы вежливо осведомиться, не рехнулись ли мы все часом, раз начали обижать таких славных девочек. Во всяком случае, я бы охотно проверил эту гипотезу. Но по твоей милости даже этого не могу.

— Ну, строго говоря, по милости Хейлах. Или Хелви. Или обеих сразу, — напомнил я.

Кофа только досадливо отмахнулся. Дескать, не морочь мне голову. Да и какая разница, собственно.

— И чем я могу вам помочь в сложившейся ситуации? — осторожно спросил я.

— Как — чем? Дай мне ее арестовать. Придумай что-нибудь. А еще лучше ничего не придумывай, просто выдай мне официальное разрешение произвести арест на территории твоей резиденции. И все.

Хорошенькое дело.

— Чего молчишь? — спросил Кофа. — Не веришь, что Король выручит свою старую подружку? Ну, сам у нее спроси. Или у него. Ты же с Гуригом в прекрасных отношениях, за одни только Пустые Земли он твой вечный должник. Вполне можешь себе позволить послать ему зов… Впрочем, конечно, лучше бы ты Гурига не расспрашивал. Тогда мне даже на сутки ее запереть не дадут.

— Ладно, спрошу леди Гледди, — вздохнул я. — А потом подумаю. Только… Слушайте, Кофа, я не знаю, до чего в итоге додумаюсь. Но совершенно точно знаю, что не хочу быть свиньей. Ни в ваших глазах, ни в глазах леди Гледди. И вообще ни в чьих. Лойсо бы сейчас на смех меня поднял…

— Кто-кто поднял бы тебя на смех? — опешил Кофа.

Ну я и дурак. Несколько лет преспокойно хранил в тайне свою дружбу с Лойсо Пондохвой, которого все, кроме Джуффина, давным-давно считают покойником, и вдруг так бездарно проговорился.

Но я, конечно, держался стойко. Как всегда в безвыходной ситуации. Даже глазом не моргнул.

— Лойсо Ахируни, — небрежно сказал я. — Мой старый приятель, вы его вряд ли знаете, он не из Ехо. Кеттариец, как и наш шеф. Любил меня дразнить — дескать, вечно я хочу быть хорошим для всех одновременно, включая не подозревающих о моем существовании жителей Таруна и все население Арвароха поголовно. И, конечно, был кругом прав…

— Никогда не был специалистом по нравам и обычаям Арвароха, — ухмыльнулся Кофа. — И понятия не имею, как надо себя вести, чтобы им понравиться. Однако на мой взгляд, ты сделал в этом направлении все возможное, когда помог леди Меламори Блимм туда сбежать. Возможно, о тебе уже сложили несколько длинных песен и очень громко поют их по ночам на морском побережье в надежде, что ветер донесет до тебя их голоса. А вот «быть хорошим» для меня сейчас проще простого. Ты знаешь, как.