Бисер для трех поросят - Татьяна Сахарова

Гришаня замер посреди комнаты, как громом пораженный. Его глаза медленно поползли на лоб, и я было испугалась, что они совсем из орбит повылазят. Но, кажется, обошлось, а он произнес оторопело:

— Где вы работали?

— В «Э-ту-а-ле», — повторила я для особо одаренных. — Женькина приятельница по фитнес-клубу порекомендовала нас Гроссу, и с прошлого понедельника мы приступили к своим обязанностям. И можешь меня поздравить, в твоем ресторане я теперь главное материально ответственное лицо.

— Абзац! Полный абзац! — Временный паралич его конечностей прошел, и он снова принялся расхаживать по комнате взад и вперед. — Женька обмолвилась, что нашла перспективную работу, но не уточняла где. Я почему-то решил, что это какой-нибудь салон красоты или тренажерный клуб.

— Иногда бывает полезно интересоваться делами жены, — назидательно произнесла я.

— Так я интересовался… Женька сама юлила, а потом мы поругались, и она ночевала у тебя, — оправдывался Гришаня. — Но как из всех мыслимых и немыслимых заведений города вы оказались именно в «Этуале»? Это же на голову не налазит! Таких совпадений просто не бывает!

— Конечно, не бывает. У нормальных людей. А в моей жизни уже был чудненький экзамен по философии.

— Какая еще философия?

— Никакая, — пробурчала я, задумавшись. — А почему твой мобильный не отвечал? Я все выходные пыталась дозвониться.

— Так я фильтры инсталлировал. Оставил на входящие Славкин номер и еще парочку телефонов своих доверенных лиц. На тот случай, если появятся новости о пропавших деньгах. Не хотел чтобы среди всей этой нервотрепки меня по мелочам беспокоили.

— Какая забота о своем драгоценном здоровье! И ты пытаешься убедить меня в том, что это не твои доверенные лица убрали Гросса! Зачем, спрашивается, выплачивать пострадавшим клиентам более миллиона долларов, если проще избавиться от слабого звена? Нет Гросса — нет и претензий.

— Да говорю же тебе, никого мы не убирали! — психанул Гришаня. — О трупе в морге я вообще только сейчас от тебя узнал! А на Гросса была вся надежда в поисках Глеба и денег. Сбой системы произошел где-то на уровне ресторана. Без директора распутать этот клубок нет никаких шансов. Я надеялся отправить Женьку вместе с сыном в Вологду, а сам намеревался вплотную заняться розыскными мероприятиями. Но твоя любимая подружка, встав в позу дохлого кандибобера, заявила, что никуда не полетит. У нее, видите ли, работа…

— … и, когда Женька наотрез отказалась покидать город, ты приказал своим людям закрыть ее в подвале для обеспечения ее же безопасности! — вытащила я туз из кармана. То есть не совсем из кармана, а из собственной головы. Мои ночные художества позволили мне сделать абсолютно однозначный вывод.

— Как ты узнала? — Гришанины психи как-то вдруг сами по себе обломались, и он лишь испуганно поник головой.

— Очень просто. Женьку кормили как на убой шашлыками и осетриной. С ней хорошо обращались. И еще похитители припасли в холодильнике бутылку мартини экстра-драй. Кто, кроме тебя и меня, мог знать, что она обожает эту гадость? Бьюсь об заклад, вариант с псевдопохищением жены был спланирован тобою заранее на тот случай, если она откажется улететь в Вологду.

— А что мне оставалось делать? Я не мог оставить ее одну, — запинаясь, искал оправдания он и, пребывая в полном замешательстве, даже не сообразил, что, если я не знаю, где сейчас находится Женька, то мне не должно быть ничего известно и про мартини в холодильнике. — Полети она с сыном в Вологду, у меня развязались бы руки, — продолжил лепетать Гришаня. — Но как я мог объяснить ей в аэропорту, что из-за моих дел над семьей нависла реальная угроза? Мы и так с ней в ссоре. Она, когда провожать нас приехала, злющая была… как мегера. И еще домогалась от меня белой сирени… А вчера вечером ей каким-то образом удалось обмануть охранника и улизнуть из подвала, где мои люди за ней приглядывали. Теперь непонятно, куда она подевалась.

— Сволочь ты! Подлая, мерзкая сволочь! — Это Женька наконец не выдержала пытки Гришаниными откровениями и обнаружила свое присутствие в квартире. Странно, что ее терпения хватило так надолго.

Вам никогда не приходилось видеть миленькую мордашку бультерьера на притравке? Ему еще не скомандовали «фас», но своим шестым собачьим чутьем он уже уловил всю важность грядущего момента. Торс подтянулся, мышцы напряглись, глаза пусты и не выражают ничего, кроме пронзительного ожидания экстрима. Так выглядит слепая ярость. Именно в таком состоянии Женька замерла на пороге спальни, а мне стало совершенно ясно, что кого-то сейчас побьют. Причем больно.

Слепая ярость уже готова была ураганом обрушиться на Гришанину голову, когда вдруг протрещал дверной звонок. Интересно, и кого это принесло? Вот ведь момент неподходящий!

Я поспешила в прохожую и, положившись на сторожевую бдительность консьержей, открыла входную дверь, не глядя.

В лицо волной хлынул приторно-приятный аромат. На площадке перед квартирой топтались трое парней в зеленых рабочих комбинезонах. Все пространство вокруг них было заставлено большими пластиковыми корытами, из которых благоухающими белыми шапками торчала махровая сирень.

— Сюрприз! — торжественно произнес один из пришельцев. — Хорошо, что вас дома застали. Вот, мы вам из Москвы привет привезли. Распишитесь, пожалуйста, в получении.

Пока я изумленно выводила каракулю на фирменном бланке, парни шустро подхватили емкости с цветами и потащили их в квартиру. Мне ничего не оставалось, как последовать за ними.

— Это чего? — Женька все еще находилась в состоянии неполной вменяемости, очумело взирая на расставляемые в гостиной корыта.

— Это сирень, — едва сдерживая хохот, пояснила я. — Ты ж сама хотела белой сирени, как на вашем первом свидании. А мне хотелось вас помирить…

Ой, зря я это сказала. Очень, очень зря… Для Женьки мои слова прозвучали как пресловутая команда «фас».

— Помирить?! — взревела она страшным голосом, после чего выхватила из первого попавшегося корыта охапку сирени и, используя цветы как импровизированные розги, остервенело принялась охаживать ими мужа по всем местам, куда ей удавалось дотянуться.

Переглянувшись, парни из службы доставки обоснованно решили, что чаевые им вряд ли сегодня отвалятся, и поэтому спешно ретировались из квартиры.

Я пару секунд поколебалась, но все же рассудила, что один в поле не воин, а бросать друга в пылу сражения последнее дело. С этой мыслью я, резво подхватив пучок сирени, с энтузиазмом присоединилась к Женьке, и на Гришаню посыпался удвоенный шквал негодования. Ошметки цветов так и полетели в разные стороны, устилая пол в гостиной оригинальным бело-зеленым ковром. Эх, жаль, Славки под горячую руку нету! Придется устроить ему отдельную головомойку. Вместо поэтической сирени мне вполне подойдет банальный веник или, на худой конец, шланг от пылесоса.

Но надо отдать Гришане должное, он стоически терпел экзекуцию, не предпринимая никаких попыток сопротивления, только немного прикрывал руками морду лица.