Копье Судьбы - Ольга Тарасевич

Сын старался казаться убедительным. Даже не понимая, насколько смешным он выглядит, как неуместны все его жесты, мимика.

Смешно.

Непутевый, нигде не учащийся отрок с прыщом на лбу – и такая серьезная тема.

Конечно, поверить невозможно. Особенно с учетом того, кто именно рассказывает такую историю.

И тогда показалось: мир слишком тесен для них двоих, Егора надо убрать. Кропотливая работа, с трудом собираемая мозаика карьеры – и все под угрозу, ради какого-то прохвоста, который все понимает неправильно и ничего не знает? Да конечно – прищелкнуть, как комара, вот и все дела.

Однако – после того нелепого разговора с сыном – вдруг последовало странное назначение на министерскую должность. Настолько неожиданное, нелогичное, оно казалось розыгрышем…

Но – подготовка, оформление бумаг, прохождение необходимых в таких случаях процедур. Все по-настоящему. Через месяц будет тот самый кабинет и то самое кресло, оказаться в которых всегда очень хотелось.

И вот последнее непонятное событие – осечка при выстреле.

Слишком много странного за несколько дней произошло. Чересчур много, чтобы об этом не задуматься…

– Не к добру все это, – пробормотал политик, бесцельно перебирая тонкие странички Библии. – Не к добру.

Все отчетливее начинал понимать он, что от работы в министерстве следует отказаться.

И сына – нелюбимого, нежеланного, вечно доставляющего проблемы – надо оставить в покое. Пусть живет, пустоцвет. Пускай сеет зло – кто-то приходит в этот мир и для этого.

Пасовать в полушаге от успеха, за пять минут до реализации мечты не стыдно, не страшно. Даже правильно. Потому что есть то, что важнее покоренной вершины, – след, оставленный в жизни, в сердцах людей. Что была вершина, что не было ее – финал-то у всех один, известный, небольшая ямка в сырой земле, холмик над могилой.

Только след остается – белый или черный, как выберешь, так и будет.

Был белым – стал черным.

Черный может очиститься.

И когда хочется «очиститься» – на все силы найдутся, и любые проблемы исчезнут, а грехи – простятся.

– Я понял, что надо делать, – прошептал Зайцев, подходя к шкафу.

За его дверцей – мини-бар. Стойка с бутылками отодвигается, и можно открыть сейф.

В нем и спрятано копье.

Избавиться от него. Скорее. Это нечистая вещь.

Как там было, в Библии? Выбросьте нечистоту? Конечно, конечно, сейчас…

Зайцев взял металлический наконечник и вздрогнул.

Железо оказалось раскаленным, стало отчаянно жечь ладони. Буквально на глазах кожа пошла волдырями, и казалось, что невозможно терпеть больше эту невыносимую боль и резкий запах паленого мяса…

– Ну, чего ты ржешь? Седов! У меня проблемы, а ты тут ржешь, как конь! Слышишь, приезжай! Пожалуйста, я тебя очень прошу…

Лика Вронская, вздохнув, отвела трубку от уха. Следователь стонал, выл, изнемогал от хохота. Громогласные раскаты на том конце провода уже начинали отдаваться головной болью.

«Ладно, – подумала Лика, покосившись на лежавшую без сознания Ольгу. – В конце концов, это объяснимо. У меня тоже бывают приступы неконтролируемого смеха в тех ситуациях, когда надо скорее проявить сочувствие. Вот, недавно с няней проголодались, готовить влом, заказали через Интернет суши. Соевый соус нам почему-то налили в бутылочку из-под кока-колы. Света Даринку уложила, заходит на кухню, видит – кока-кола. Она ее в бокал, глоток, другой, я даже сказать ничего не успела. А потом – как давай выплевывать, фонтаном, прямо на пол! И я же понимаю: плохо человеку. Но тоже полчаса ржала, как ненормальная. А Володька – он ведь в начале все подробно расспросил. Жива – не жива, вызвала ли я „Скорую“. Разделочную доску, которой меня Ольга шарахнуть хотела, посоветовал осторожно упаковать в чистый пакет – если найдется в квартире. А уже потом его стало плющить от смеха… Я думаю, с пассией Костенко все в порядке должно быть. Дышит, крови нет. Ламинат – все-таки не настолько жесткое покрытие, и даже если она головой ударилась, то вряд ли у нее что-то серьезное. Сейчас и врачи приедут, мы с Володей уже почти полчаса разговариваем».

Она приложила мобильный к уху:

– Седов! Есть тут кто-нибудь?!

Хохот не умолкал. Следователь пытался что-то сказать, но его душил смех.

Лика подошла к Ольге, опустилась на колени.

Слава богу, дышит. Хорошо, что все обошлось! Но как же она перепугалась!

Да, конечно, это было верхом непредусмотрительности: имитируя забавы с собачкой, лазить по полкам и шкафам. Однако Ольга – это было очевидно – не испытывала ни малейшего желания общаться и, скорее всего, откровенничать бы не стала.

К тому же Вронская на всякий случай потрогала запястье Ольги и, обнаружив пульсирующую точку, облегченно вздохнула: ну кто мог подумать, что она на кухне своей орудует, как метеор! Вот некоторые – не будем показывать пальцем – как зайдут в камбуз, так и застрянут минимум на полчаса. А эта неприветливая барышня все успевает: и кашеварить, и досками разделочными драться. Хорошо, что Шварц залаял и удалось схватить хулиганку за руку, а потом оттолкнуть.

Ольга упала, и вот…

«Как все-таки хрупка человеческая жизнь. И эти секунды, роковые, бесконечные, болезненные. Наверное, если бы я волосы не красила, то поседела бы, пока осознавала, что все в порядке, что она дышит, – подумала Лика, подходя к шкафу. Она достала фотоальбомы, пролистала пластиковые странички. – Скорее всего, Ольга решила, что я хочу ее ограбить. Во всяком случае, из-за этих снимков ей, кажется, дергаться нечего. Тут ребятки запечатлены на фоне стамбульских мечетей. Вот еще одна фотка, обнимаются возле египетских пирамид. В бассейне – а у Ольги хорошая фигура. Обычные фотографии из семейного архива. Или все-таки она чего-то испугалась и решила избавиться от нежелательного свидетеля? Ага, разделочной доской?! Действительно, смешно. Интересно, что бы сказала моя редактор, если бы я ей прислала книжку, где убивец мочит жертв такой дощечкой? Да тоже бы хохотала».

– Мать! Ау, Лик! Ну, кажись, я все, отсмеялся.

– Отлично. Ты приедешь? – осведомилась Вронская, водружая альбомы на место. – Приезжай!

– Мать, с тобой так весело, – в его горле опять побулькал смех. – Я бы приехал, честное слово. Но у меня с минуты на минуту свидетель должен подойти. Тем более ты там в обиду себя не даешь. Дамочку вырубила до коматозного состояния. Врачи скоро подтянутся. Если ты все-таки боишься, попытайся разыскать соседей. Или, хочешь, я участкового наберу? Пусть подойдет.

– Я хочу телефон Мальцева. Мне кажется, эта информация может быть важной для дела. Я была сегодня в центре психологической помощи и там узнала, что Ольга…

К огромному Ликиному возмущению, Седов ее даже не дослушал. Заявил, что для дела будет несомненно лучше, если она угомонится. И повесил трубку! Друг, называется!