Игра Хаоса. Книга девятая. Часть вторая - Алексей Рудольфович Свадковский

Ха, как же я так умудрился? Хотя ноющая до сих пор рука и опустошение во всем теле наводили на определенные мысли. Пропало ощущение силы, что было со мной со времен убийства огненного духа… М-да, благосклонность Хаоса – сильная вещь, стоило постараться, чтобы ее заслужить.

«Рэн, хватит восторгаться собой, – ехидно ввернула Тай. – Посмотри что с картами: мы должны знать, сможем ли мы их повторно использовать, и что за истощение силы на них наложено».

Книга, открыть. Три карты оказались отмечены алым значком, а вот Ментальный шторм остался неизменным. Прикоснувшись к метке, внимательно вчитался в поясняющую надпись.

«Большое истощение силы. Карта уходит в долгий откат на один большой цикл. При попытке уменьшить срок перезарядки появляется шанс разрушения карты, прямо пропорциональный оставшемуся времени отката. После окончания срока долгой перезарядки заклинание будет действовать лишь на четверть от былой силы. Далее по прошествии каждого большого цикла сила карты будет возрастать еще на четверть и через три больших цикла восстановится полностью. До этого момента применение на карту любых улучшений невозможно».

Вот тебе и открытие! Я в раздражении плюнул в сторону. Такой себе из меня исследователь. Мало того, что сам чуть не сдох, так еще и умудрился отправить в четырехлетний откат сильнейшие атакующие карты моей колоды. Демоны ада, а ведь так просто все было: Ледяная волна накрывает собой дезориентированного Ментальным штормом врага, задерживая и замораживая его, подталкивая к Огненному циклону и подставляя под удар Роя метеоров. Карты я вызывал с запасом, так как впечатлился первой стычкой, когда, получив в упор двумя золотыми заклинаниями, волк вышел из огня в абсолютно целом доспехе. И вот, на тебе…

Почесав голову, я, открыл сумку, извлек оттуда последнюю бутылку с вином и сделал долгий глоток. А затем и еще. За то, что жив, за то, что победил, за то, что сейчас трофеи в Книге перебирал я, а не мой противник. За жизнь и победу. Пусть не оставят они меня.

Реальность вокруг начала таять, истончаясь. Пора. Лучше не ждать, когда арена и вправду сама выплюнет тебя, и, пока есть возможность, покинуть ее самому. Неприятных ощущений мне вполне хватило и во время битвы.

– Бой завершен, – произнес я.

Краткий миг темноты, и я вновь стою на вершине пирамиды. Вокруг меня лишь стол, свеча, вновь начавшая таять, и трон, приглашающий его занять.

Глава 14

Стол, свеча, загоревшаяся, стоило мне появиться, и пустующий трон, сменивший хозяина.

Массивное каменное кресло возвышалось над утонувшей в звездной глубине вершиной, невольно притягивая к себе взгляд. Грубо вырубленное из мерцающего черного мрамора, нарочито угловатое и неровное оно, тем не менее, смотрелось истинным произведением искусства. Слава, величие и гордость, воплощенные в реальность силой и упорством… Тот, кто сотворил подобное, был настоящим гением. Или богом.

Подойдя ближе, я несколько секунд постоял возле трона, но садиться так и не стал. Один только что погиб, а второй уже бежит занимать еще даже не остывшее место… Как-то по-скотски это будет, нет, не хочу. Я отошел к краю площадки и замер возле белоснежной колонны, любуясь звездами. Вспышка света за спиной. Оглянувшись, увидел широкий силуэт человека-черепахи. Светло-серая кожа, большие глаза и длинная гибкая шея, втянувшаяся при виде меня в темно-зеленый панцирь. Ёкай едва окинул меня взглядом, слегка качнул головой, приветствуя, и неуклюже побрел к двери выхода. Его изрядно покачивало, плохо залеченная рана на левой ноге продолжала кровоточить – что-то вырвало из нее изрядный кусок мяса, прочный панцирь покрыт рваными трещинами, открывая доступ к незащищенной плоти, да и на шее были видны следы порезов, еще не до конца заживших…

Да, нехило тебя потрепало, приятель! Я кивнул в ответ, провожая его взглядом. Поздравляю, ты смог выжить и добраться до выхода – а всё остальное уже не имеет значения. Массивная фигура ёкая развернулась боком и осторожно прошла в дверь, так и не сказав ни слова. Впрочем, нам с ним особо и не о чем говорить.

Я вновь вернулся к созерцанию звезд. После ледяных пиков Асфхейма с его промораживающими ветрами здешняя теплая ночь казалась какой-то особенно уютной и умиротворяющей. Невольно вспомнился наг, что выбрал для своего дома в чем-то неуловимо похожее место. Сейчас я как никогда его понимал. Интересно, как там этот чешуйчатый? Уже забрал свой приз, еще сражается или победа на этот раз досталась не ему?.. Вереницы нечетких, неоформленных мыслей проносились в моей голове, распадаясь на лишенные смысла осколки, постепенно заполняющие все неровности и трещины в усталом сознании.

Огарок свечи уже почти сравнялся со столом, пламя тихо дотлевало, начало мерцать и было готово вот-вот погаснуть, когда, наконец, появился он.

Грив Острый Шип, поединщик Ящеров, насторожено посмотрел на пустующий трон, сделал короткий шаг вперед и замер, едва заметив стоящего в отдалении меня. Несколько секунд он изучающе осматривал потенциального противника, видимо пытаясь найти следы ранений и возможных травм, печать усталости на теле или огонь безумия в глазах. После Чертогов разума на вершине могла оказаться и всего лишь тень разумного – сумасшедший, что не помнит, зачем он вообще сюда поднимался. Не увидев во мне ничего подобного, он разочарованно опустил голову, раздумывая, что делать дальше.

Ситуация была довольно предсказуемой, я даже примерно представлял, какие мысли кружились в тот миг в его голове. Ящер до последнего тянул, надеясь подоспеть к самому концу, когда останется лишь добить израненного Царя горы, растерявшего силы в прошедших схватках. А тут я, вполне себе целый, невредимый и готовый сражаться дальше. Его ставка не сыграла, и теперь он просто не знает, что предпринять. Со второго этапа турнира Грив ушел с шестью активными картами, баллов сто получил, пройдя Чертоги разума третьим. Возможно, небольшая часть турнирных очков осталась со второго этапа, но как ни крути – для полноценного боя этого мало.

Он еще раз глянул на меня, словно бы надеясь, что во мне что-то поменялось или я и вовсе вдруг решил издохнуть самостоятельно и уже корчусь в муках агонии. Но нет, дружок, здесь я, во всей красе, живой и здоровый – Большое исцеление отлично залечило все полученные мной