Ключи Коростеля. Ключ от Дерева - Сергей Челяев

– Впервые – не впервые, а кое-что об этих местах известно, – промолвил Травник.

– Вот и не тяни душу, выкладывай, – потребовал толстячок.

– Ты слышал что-нибудь о Старом Русле, Ян? – спросил Травник.

– Слышать-то слышать, – откликнулся Коростель, – да только все сказки какие-то или предания. Говорили, что раньше Святой был чуть ли не подземной рекой, и на его берегах селились совсем иные народы, чем на поверхности.

– Что за народы такие? Тролли что ли, а может, кобольды? – сердито спросил Снегирь, не очень любивший загадки и тайны.

– Ты еще гномов вспомни, Казимир! – укоризненно сказал Книгочей. – Ни те, ни другие, ни третьи реки не уважают и, уж во всяком случае, селиться на берегах не будут.

– А что, эти маленькие народцы действительно когда-то были? – недоверчиво спросил Ян. – Я слышал о них много поговорок и присказок, хотя никогда не видел ни одного сказочного человечка.

– Добавь к своим поговоркам еще одну, самую главную, если хочешь успешно общаться с друидами, да и с любыми другими Знающими, – посоветовал Книгочей. – Никогда нет дыма без огня. Запомни, Ян: ничто нигде не говорят просто так, даже сорока на ветке, не говоря уже о сельских жителях. Но самое интересное – не то, о чем селяне говорят.

– А что же? – улыбнулся Коростель.

– Самое интересное – о чем они молчат! – поучительно изрек голосом Книгочея Снегирь, и Патрик укоризненно покачал головой. – Господин Книгочей больше всего на свете любит тишину, а послушать чье-нибудь молчание для него просто смысл жизни, отца родного продаст! – продолжал Казимир, шутовски потрясая толстым и коротким пальцем с аккуратно обрезанным, отполированным ногтем.

– Смыслом бытия для меня было бы твое молчаливое житие, господин Снегирь, – ответил на колкость Патрик. – Вот его бы я слушал днями и ночами, твое благородное молчание.

– Тишина здесь действительно особенная, – нарочито не в тон разговора вмешался Травник. – Даже течения внизу не слышно.

– Ладно, вы тут наслаждайтесь безмолвиями, а мы с Молчуном делом займемся, – заявил Снегирь и жестом подозвал к себе немого. Некоторое время он что-то нашептывал ему в ухо, после чего Молчун несколько раз кивнул, и они разошлись в разные стороны, согнувшись в три погибели и шаря глазами по земле. Ян удивился тому, как быстро Снегирь сумел что-то объяснить Молчуну, и вопросительно взглянул на Травника. Тот, однако, лишь молча пожал плечами.

– Эко нашего красногрудого-то скрючило! – усмехнулся Патрик. – Казимир! До Лисовина тебе все равно далеко. Я спущусь с холма, Симеон, а то эти два друга – как хомут и подпруга, все затопчут.

Книгочей легко поднялся с камня, подсмыкнул штаны и быстрой, пружинистой походкой стал спускаться вниз. «Они не могут найти следов, но не говорят об этом при мне», – понял Ян.

– Не переживай, Ян, – дружески молвил Збышек, словно угадав мысли Коростеля. – Ты нас очень здорово вел от Моста Прощаний. Если я правильно понял, где мы находимся, здесь обычное искусство проводника и даже следопыта принесет мало проку. Это Нижние Земли, верно, Симеон?

– Думаю, уже да, – подтвердил друид. Прищурившись, он смотрел на закатные полосы неба. Там вдали медленно летела темная птица, но на фоне незаходящего багрового солнца трудно было разглядеть цвет ее оперения.

– Что за земли? – Ян уже начал привыкать к загадкам, которые чуть ли не каждый день подбрасывала его дорога с друидами.

– Про них Травник лучше моего знает, его и спроси, – развел руками Збышек и стал наблюдать за двумя товарищами, которые все дальше расходились в поисках следов тех, кого они поклялись найти еще в Круге – поклялись самим себе и друг другу. Травник присел рядом с Яном и указал на заходящее солнце.

– Вот это солнце, Ян, заходит на горизонте. Вот это небо, оно раскинулось над нами. Пока все ясно, Ян?

Коростель согласно кивнул.

– Неясно здесь только одно, – друид невесело высвистел однообразный мотивчик, – неясно, откуда они тут.

– Кто? – не понял Ян.

– Да эти… солнце с небом, – усмехнулся Травник. – Понимаешь, дружище, мы, по всей видимости, сейчас еще под землей. Я немного знаю русло Святого, и на поверхности река сейчас совсем в другой стороне от нас, а вот, однако же…

Он указал на разлившееся внизу, отсвечивающее желтым половодье.

– А ты помнишь, Травник, Пилигрим давным-давно рассказывал про солнце бессонных? – задумчиво спросил Збышек. – Мы ему еще тогда не очень поверили.

– Пока не попали в Лес, – подтвердил Травник. – Очутившись в Лесу Времени, осознав себя там, можно поверить еще в добрую сотню невероятных вещей, которые не могут существовать, потому что на первый взгляд идут вразрез со здравым смыслом. Думаю, о солнце бессонных больше и лучше знает Патрик, верно ведь? – Он обернулся к Книгочею, который уже вернулся и теперь был увлечен своей обязательной во время любого привала книгой.

Патрик открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут как из-под земли перед ними выросли Молчун со Снегирем. Немой широко улыбался, показывая большим пальцем за плечо, туда, откуда они только что вернулись. Снегирь тоже явно был доволен. Книгочей отвернулся и снова уткнулся в коричневый переплет, скрывающий только ему ведомые таинственные истины и божественные откровения.

– Мы их нашли, – оживленно начал Снегирь. – Иначе и быть не могло. Зорзы прошли здесь несколько часов назад.

– Сколько именно? – быстро спросил Травник, и в его голосе впервые за день прозвучало нескрываемое волнение.

– Не знаю, – пожал плечами Снегирь, – я же не Лисовин, чтобы читать землю, как волк. Думаю, человек семь или восемь…

Молчун, внимательно прислушивавшийся к разговору, резко замотал головой и протянул обе руки с четырьмя прижатыми пальцами на каждой к Травнику.

– Значит, восемь? – спросил Симеон, посмотрев немому друиду в глаза. – Спасибо, Йонас.

Молчун слабо улыбнулся и стал демонстрировать каждому свои кулаки. Каждый друид по очереди кивнул ему, и кто жестом, кто взглядом, все выразили ему свое одобрение.

– Они прошли все вместе? – строго спросил Травник Снегиря. Тот пожал плечами и, оглянувшись на холм, сказал, понизив голос:

– Не знаю, все ли шли из зорзов, но если брать наибольшим числом, то следов было, пожалуй, на восьмерых.

– Вместе? – напирал Травник.

– Нельзя сказать, чтобы так уж отдельно, – неуверенно пробормотал толстячок. – Может быть, что семеро шли, а один, восьмой, крался сзади.

Молчун шагнул в круг и что было сил топнул сапогом о землю. Снегирь задумчиво посмотрел на него, потом на удивленных товарищей и тоже поковырял каменистую почву носком.

– Вообще-то ты прав, Молчун, – молвил он. – То-то, я думаю, что мне этот след не понравился.

Книгочей отложил в сторону свою книгу и внимательно слушал, пристально глядя в лицо Молчуну, который, сидя на мшистом валуне, тихо лопотал что-то бессвязное на птичьем языке себе под нос.