Я - Малала. Уникальная история мужества, которая потрясла весь мир - Малала Юсуфзай

Генерал Кайани и генерал Ахмед Шуджа Паша, глава межведомственной разведки, были вынуждены давать объяснения в парламенте. Подобных прецедентов Пакистан прежде не знал. Нашу страну подвергли унижению перед лицом всего мира, и народ хотел знать, почему это стало возможно.

Американские политики тоже были в ярости, узнав, что главный террорист планеты все это время не скрывался в горной пещере, а жил под носом у пакистанских властей. Они напоминали о том, что в течение восьми лет, проведенных бен Ладеном в Абботтабаде, США выделили Пакистану более 20 миллиардов долларов на совместную борьбу с терроризмом, и теперь спрашивали, на чьей же мы стороне. В те дни все говорили об американских деньгах, называя астрономические суммы. Но все эти средства шли на армию; простые жители Пакистана не получали ровным счетом ничего.

Несколько месяцев спустя, в октябре 2011 года, отец получил по электронной почте письмо, где сообщалось, что я стала одним из пяти номинантов международной премии мира, которую присуждает организация «KidsRights», находящаяся в Амстердаме. Мою кандидатуру предложил архиепископ Десмонд Туту из Южной Африки. Отец всегда восхищался этим человеком, неутомимым борцом против апартеида. Но премию мне не присудили, и отец был очень этим разочарован. Тем не менее я считала, что это справедливо. В отличие от победителей, активно занимавшихся практической деятельностью, я пока что не имела возможности перейти от слов к делу.

Вскоре премьер-министр Пенджаба Шахбаз Шариф пригласил меня выступить на грандиозном школьном празднике, который проводился в Лахоре. Шахбаз Шариф организовал целую сеть новых школ, получивших название Школы Дааниш. Учащимся этих школ бесплатно выдавали ноутбуки, на рабочем столе которых была заставка с портретом министра. Для того чтобы стимулировать интерес к учению, он выдавал денежные премии мальчикам и девочкам, успешно сдавшим экзамены. Мне вручили чек на полмиллиона рупий, что составляет примерно 4500 долларов, за участие в кампании за право девочек на образование.

Я надела свое любимое розовое платье и в первый раз в жизни рассказала на публике о том, как мы с одноклассницами нарушали постановление талибов и продолжали тайно ходить в школу.

– Только когда книги и тетради были отняты у меня силой, я поняла всю важность образования, – сказала я. – Девочки долины Сват никого не боятся. Мы будем продолжать учиться, несмотря ни на что.

Как-то раз, когда я пришла в школу, одноклассницы встретили меня словами:

– Тебе присудили большую премию и полмиллиона рупий!

Я бросилась к отцу, и он подтвердил, что правительство Пакистана наградило меня только что учрежденной Национальной премией мира. Я ушам своим не поверила. В тот день в школу явилось столько журналистов, что она буквально превратилась в телестудию.

Церемония награждения проходила 20 декабря 2011 года в официальной резиденции премьер-министра – большом белом особняке на холме. Во время своих прошлых приездов в Исламабад я любовалась этим особняком, гуляя по проспекту Конституции. Я уже привыкла встречаться с политиками и даже не думала нервничать. Правда, отец пытался нагнать на меня благоговейный трепет, сообщив, что премьер-министр Гилани происходит из семьи святых. После того как премьер-министр вручил мне премию и чек, я передала ему длинный список требований. Разрушенные талибами школы необходимо отремонтировать, сказала я. К тому же все школьницы Свата мечтают, чтобы в нашей долине открылся женский университет. Я знала, что премьер-министр вряд ли отнесется к моим требованиям серьезно, и не слишком настаивала. «Настанет день, когда я сама стану политиком и сделаю для своей страны все, что считаю нужным», – думала я.

Было решено, что премия ежегодно будет вручаться подросткам до восемнадцати лет. В мою честь ее назвали Премия Малалы. Я заметила, что отца не слишком обрадовало это обстоятельство. Как и большинство пуштунов, он довольно суеверный. В Пакистане не принято почитать живых. Увековечивают имена только тех, кто уже умер. Поэтому премию, названную в мою честь, отец счел дурным предзнаменованием.

Мама тоже не особенно радовалась моей растущей популярности. Она боялась, что я стану слишком заметной мишенью для талибов. Сама она никогда не появлялась на публике и даже отказывалась фотографироваться. Моя мама всей душой предана традициям, сформированным нашей многовековой культурой. Но она никогда не возражала против того, чтобы отец занимался правозащитной деятельностью и привлекал к ней меня. И все же, когда мне присудили премию, она заявила:

– Мне не нужны никакие премии. Мне нужна моя дочь. И одну-единственную ее ресничку я не отдам за все премии на свете.

Отец возражал на это, что премии для нас – это далеко не самое главное. Все, что мы хотим, – дать детям возможность учиться. И поэтому нам приходится заниматься правозащитной деятельностью и принимать участие в политических кампаниях. Другого способа борьбы не существует.

– Мое самое главное желание – дать образование собственным детям и всему нашему народу, – говорил он. – Ради этого я сделаю все, что в моих силах. Но когда я вижу, что половина наших политиков лжет, а другая сотрудничает с талибами, я не могу с этим мириться. Каждый из нас обязан бороться за правду.

Когда я вернулась домой, выяснилось, что группа журналистов хочет взять у меня интервью. Естественно, для такого события надо было одеться как можно красивее. Сначала я думала надеть самое нарядное из своих платьев, но потом решила, что для интервью подойдет что-нибудь поскромнее. Ведь я хотела, чтобы люди слушали мои слова, а не рассматривали мой наряд. Придя в школу на следующий день после интервью, я увидела, что все мои подруги загадочно улыбаются.

– Сюрприз! – закричали они, когда я вошла в класс.

Девочки собрали деньги и устроили для меня праздник. Они специально заказали огромный белый торт с надписью шоколадной глазурью «Желаем успеха!». Я была счастлива, что подруги разделяют мою радость. И не сомневалась в том, что все мои одноклассницы достигли бы такого же успеха, если бы пользовались поддержкой своих родителей.

– Ну а теперь вернемся к занятиям, – сказала госпожа Мариам, когда мы доели торт. – Не забывайте, что в марте экзамены!

Но год закончился печальным событием. Через пять дней после того, как я получила премию, старшая сестра моей мамы, тетя Бабо, внезапно умерла. Ей еще не было пятидесяти. Тетя страдала диабетом. Увидев по телевизору рекламный ролик некоего доктора, предлагающего своим пациентам чудодейственное лечение, она убедила дядю отвезти ее в Лахор на прием. Неизвестно, какое лекарство он ей ввел, известно только, что она впала в шок и умерла. Отец сказал, что доктор – один из тех шарлатанов, которые процветают благодаря всеобщему невежеству.

Что касается меня, то я буквально купалась в деньгах, получив по полмиллиону рупий от правительства Пакистана, премьер-министра Пенджаба, премьер-министра нашей провинции Хайбер-Пахтунхва и правительства провинции Синд. Генерал Гулам Камар, командующий армией нашего округа, выделил нашей школе 100 000 рупий для создания химической лаборатории и библиотеки. Но я знала, что борьба не закончена. Премии, признание и известность вовсе не являлись для меня самоцелью. Я не собиралась почивать на лаврах. Уроки истории, рассказывающие о печальной участи армий, которые после выигранной битвы предавались разгулу, были живы в моей памяти. Мы должны были выиграть войну, а не одержать победу в одном сражении.