Рафаэль - Лорел Гамильтон

— Тебе известно, что это не так, Роза, не заставляй меня доказывать тебе, что боишься здесь ты.

— Я тебя не боюсь! — Ее сияние стало красным, как огонь, горящий под водой.

— Мы чуем твой страх, Роза. — По голосу Клодии было слышно, что она едва сдерживает смех.

— Нет! — Крикнула Роза и пихнула в меня свою красную энергию.

Я шагнула навстречу этой энергии так, словно ее вообще не было, и она ощущалась подобно туману, который разбился о скалы моих щитов. Свободной рукой я схватила Розу за запястье, а другой прижала лезвие ножа к ее грудине прежде, чем она успела двинуться с места. Это я была такой быстрой или просто она стала слишком медленной, потому что колдовала? Как когда мне пришлось остановиться, чтобы восстановить щиты для доступа к Натэниэлу и Дамиану?

Я потянула жизнь Розы сквозь ее кожу в тех местах, где она соприкасалась со мной. Ее сияние померкло так, словно его просто стерли.

— Нет! — Закричала она.

— Сдавайся. — Велела я, но, хоть я и дала ей шанс, меня уже накрыло опьянением от выпитой жизненной силы.

Вмешалась Клодия:

— Скажи ей, что ты сдаешься. Скажи, что этой ночью ты не станешь драться за внимание Рафаэля.

Кожа Розы стала потихоньку обтягивать ее кости. Лицо сделалось похожим на скелет: кожа высыхала, пока я питалась. Она так резко рухнула на колени, что если бы я вовремя не убрала свой нож, она бы напоролась на него по инерции. За своим ножом она не потянулась — для этого было уже слишком поздно. Я продолжала держать ее за запястье, но убрала свой нож, чтобы она не поранилась об него.

— Скажи, что сдаешься, пока еще можешь говорить. — Велела я.

— Сдаюсь, сдаюсь, я… сдаюсь. — Прошептала она наконец, когда ее веки затрепетали. Повезло ей, если она может вырубиться. Никогда не видела, чтобы кто-то терял сознание в процессе этого дела — неважно, я эту штуку проворачивала или Обсидиановая Бабочка. Если я не остановлюсь, эта женщина превратится в иссохшую шелуху, как пустынная мумия, и при этом сохранит способность кричать.

— Анита. — Позвала меня Клодия. — Она сдалась.

Я поняла, что не остановилась, и по-прежнему пила ее, кожа об кожу. Пришлось набрать побольше воздуха в легкие и медленно выдохнуть — только тогда я смогла запустить энергию в обратную сторону. Для того, чтобы забрать силу, необходимо стремление, и его же ты используешь, когда возвращаешь ее назад. Жизнь и смерть — две великие силы, что заставляют вертеться этот мир.

Ее кожа стала разглаживаться, а тело вновь становилось юным и прекрасным, однако, стоя на ступеньках, где она рухнула на колени, Роза смотрела на меня своими темными глазами, и высокомерие в них сменилось ужасом. Мне никогда не нравилось смотреть на то, как мои действия вгоняют кого-то в ужас, но, может, в этот раз подобное остановит других от попыток напасть на меня и помешает им рискнуть своими шкурами этой ночью? Если, напугав кого-то до чертиков, ты спасешь жизнь ему или кому-то еще, то это того стоит.

— Возвращайся на свое место, Роза. — Сказала я, и мой голос был нежным, как будто она была больной, а я пыталась отправить ее обратно в постель, чтобы она отдохнула.

— Никогда больше меня не трогай. — Полупридушенным от страха голосом пробормотала она.

Я отпустила ее запястье и шагнула на ступеньку ниже. У Розы по-прежнему был нож, и она наверняка знала, как им пользоваться. Чувства вины и жалости за то, что я с ней сделала, было недостаточно, чтобы рискнуть своей жизнью, или даже просто возможностью получить новую рану. Меня чертовски задолбали веркрысы со своими бесконечными боями.

Спиной я ощутила ведьм еще до того, как обернулась и увидела их. Сила Невы плыла впереди нее, как группа марширующих, которые заранее оповещали всех, что надвигается нечто стремное.

Клодия вклинилась между мной и Розой.

— Здесь я разберусь. — Сказала она, и это означало, что либо она и вправду меня защищает, как положено телохранителю, либо просто не горит желанием якшаться с ведьмами. Я тоже не горела, но Клодия первой застолбила это место.

Вместе с Невой по ступенькам поднялись две молодые ведьмы — они шли по обе стороны от нее. У одной из них были короткие и волнистые черные волосы и бледно-смуглая кожа, а темные волосы другой были такими же волнистыми, но длинными, и ее кожа была глубокого оттенка коричневого. Учитывая цвет кожи Невы, эти трое смотрелись как цветовой диск, который демонстрировал разные варианты.

— Некроманты не могут возвращать жизнь. — Сказала Нева.

— Заклинание так и работает. — Возразила я.

— Нет, не работает. — Парировала она.

Мы уставились друг на друга. Спутница Невы с длинными волосами прервала наше молчание:

— Ты насладилась перегоном энергии. Она наполнил твою ауру силой.

— Тот факт, что это приятно, не означает, что мне нравится это делать.

— Разве это не одно и то же?

— Не тогда, когда речь идет о магии вроде этой. — Ответила я.

— Зачем ты использовала заклинание, которое ненавидишь? — Спросила девушка с короткими волосами.

— Я попросила ее. — Встряла Клодия.

Строго говоря, это было не совсем правдой, но и ложью тоже не было. Чем старше я становлюсь, тем лучше понимаю, что правда и ложь отнюдь не черно-белые — все зависит от того, как ты на них смотришь или как их слышишь.

— Зачем ты попросила ее использовать это заклинание на ком-то беззащитном, вроде Розы? — Спросила Нева.

— Потому что мы с Анитой уже подустали от того, что ей каждые пять минут приходится что-то доказывать. Ей нужно было сделать нечто пугающее, чтобы вызовы прекратились.

Нева посмотрела на стоящих вокруг нас веркрыс, которые видели то, что я сделала.

— В таком случае, вы своей цели достигли. Так же, как и в тот момент, когда веркрысы увидели, как Анита оторвала руку Антонио — очевидно, что они вряд ли так легко нападут на нее в ближайшее время.

Я даже не сразу поняла, что она говорит о Тони.

— Я правда устала все время что-то доказывать.

Нева уставилась на меня, и я немного пожалела о том, что раскрыла свой рот.

— Разве Рафаэль не объяснил тебе, что здесь будет?

— Мне сказали, что нельзя доставать серебро за пределами бойцовской ямы.

— Это действительно нетипично, чтобы серебряный нож был использован вне схватки. — Согласилась она.

— И Рафаэль ничего не говорил мне о том, что придется драться с другими женщинами просто за право сесть рядом с