Экватор - Мигел Соуза Тавареш

Дэвид продолжал молчать, держа руки перед собой и чувствуя, как они становятся влажными от пота.

— Как вы знаете, я решил пересмотреть границы штата Бенгалия, чьи географические масштабы и численность населения сделали его практически неуправляемым. До сих пор я не слышал ни об одном губернаторе, который бы знал, где точно проходят его границы. Таким образом, я решил обрезать его края, добавив по куску каждому из соседних штатов. Больше всего увеличится в размерах Ассам: его площадь, составлявшая сто тридцать девять тысяч квадратных километров, теперь вырастет до двухсот шестидесяти тысяч, а население — с шести миллионов, практически, полностью индусов — до тридцати одного миллиона. Из них тринадцать миллионов индусы, а восемнадцать мусульмане. Так сказать, взял у великана и отдал карлику, чтобы оба остались в выигрыше. Но, как вы, должно быть, догадались, прекрасно зная эту страну, там зреет недовольство и потенциальный внутренний конфликт данных общин между собой и их обеих, но уже против нас.

В связи с демаркацией границ нового штата, который будет представлен Ассамом и Северо-Восточной Бенгалией, я решил завершить миссию действующего губернатора. Полагаю, будет разумным иметь там человека нового и более молодого, кого-то, кто имел бы опыт и понимание специфики каждого из этих сообществ, говорил бы на хинди, владел арабским, и у которого бы имелся кое-какой опыт, пусть и на другом уровне, урегулирования локальных конфликтов. Тщательно взвесив все обстоятельства данной ситуации, проконсультировавшись с членами моего кабинета, я пришел к выводу, что этим «кем-то» могли бы стать вы — если, конечно, вы посчитаете себя компетентным для решения данной задачи. Я знаю, вы можете возразить мне, сказав, что слишком молоды, чтобы занять один из самых высоких постов, вслед за моим, в административной иерархии колонии, и что, может быть, более адекватным и естественным для вас было бы начать данную часть вашей карьеры с должности окружного коллектора. Однако это как возможное препятствие выбору вашей кандидатуры нами уже обсуждалось. Поэтому раз мы не видим в этом помехи, вам, тем более, не стоит задумываться на этот счет. Как я уже сказал, единственным достойным внимания возражением с вашей стороны будет лишь, если вы скажете, что не считаете себя в состоянии с этим справиться. Итак: да или нет?

Это не было вопросом, который можно задать сидящему напротив тебя игроку во время партии в покер. Данный шаг означал, наверное, десятилетний прыжок вперед в профессиональной карьере, единственную возможность, которая вряд ли еще когда-либо повторится. Конечно же, он предполагал сопутствующие всему этому риски, в случае провала. Но отказаться от предложения означало потерять всякую благосклонность со стороны вице-короля и на долгое время законопатить себя в Дели в ожидании, пока где-нибудь, вдали отсюда, освободится, наконец, должность окружного коллектора. Такое решение, для его характера и честолюбия, было бы шагом, о котором он сожалел бы потом всю оставшуюся жизнь. Дэвид очень хорошо знал, что в игре наступает момент, когда нужно делать ход, потому что пара тузов в руке может уже больше не появиться за всю оставшуюся часть партии — даже, если опыт тебе подсказывает, что эта пара тузов может оказаться предательской, и твои шансы выиграть в данный момент не слишком высоки. Поэтому, максимально быстро, едва успев справиться со своим удивлением, он ответил:

— Думаю, вы можете на меня рассчитывать, сэр.

— Прекрасно, отлично. Иного я от вас и не ждал, Джемисон. Надеюсь, вы хорошо понимаете, на что вы идете, и какие трудности вас там ждут, не так ли?

Дэвид воспользовался единственной паузой, предоставленной в его распоряжение Керзоном, чтобы обезопасить себя, по крайней мере, от некоторых из своих будущих просчетов:

— Я полагаю, что понимаю, сэр. Но меня беспокоит не это. Единственное, что меня слегка волнует, это то, что я пока что не обладаю опытом губернаторской работы, опытом в решении конкретных управленческих задач.

— О, в том, что касается данного вопроса, я, конечно же, понимаю вашу обеспокоенность. Но у вас нет оснований для тревоги. Что до административных дел и исполнения правосудия, то вы хорошо знаете законы, и речь идет только об обеспечении их применения на практике. В остальном, в том числе в вопросах делопроизводства, можете рассчитывать на опыт и помощь прекрасной команды окружной администрации и членов консультационного совета, которые все остаются на своих рабочих местах. Главным в вашем деле является политический и дипломатический нюх, твердость и, одновременно, беспристрастность при осуществлении властных полномочий. Необходимо видеть перед собой четкие цели и иметь большую долю здравого смысла и последовательности при их достижении. Посему я и хотел, чтобы на этом месте был кто-то с такой же характеристикой, как у вас. Вот увидите, все у вас пойдет хорошо, молодой человек!

И всё. Лорд Керзон поднялся, похлопал его по плечу и проводил до двери. И за ней перед ним раскрылись настоящие Ворота Индии. В тридцать лет Дэвиду доверили руководить правительством штата, чья территория превышала совместную площадь Бельгии и Голландии, с населением, примерно равным числу жителей всей Англии! По дороге домой головокружение, охватившее его в связи с этим событием, превратилось в эйфорию. Она, в свою очередь, уступила место плохо сдерживаемой гордости, а гордость сменилась внешним спокойствием и безмятежностью — когда он вошел в гостиную своего дома и встретился с нетерпеливым взглядом Энн:

— Ну, что?..

— Ассам.

— Ассам? Кем?

— Губернатором.

Она вскрикнула от испуга и от радости одновременно и, вскочив на ноги, бросилась к Дэвиду, повиснув у него на шее:

— Значит, мы будем счастливы, а?

— Очень. Очень счастливы.

* * *

Лорд Керзон не обманулся в своих расчетах: Дэвид Джемисон оказался нужным человеком на нужном месте. Через месяц после его приезда он выявил все требующие срочного решения вопросы и уже полностью владел ситуацией. Он предупредил основные потенциальные конфликты, переговорил с теми, с кем требовалось и в наиболее подходящее для этого время. Напряженность, грозившая взрывом, исчезла. Энн он доверил все дела, связанные с размещением во дворце, а также организацию и планирование первых вечерних приемов и общественных мероприятий. Целые дни он безвылазно сидел в кабинете или занимался посещениями, в частности, полицейских казарм, здания суда, госпиталя, местных учреждений. Она дожидалась его возвращения домой поздно ночью, но не для того, чтобы хотя бы ненадолго вернуться с ним к прерванной супружеской жизни, а чтобы отчитаться по протокольным делам, которыми она себя загрузила, инстинктивно и вполне естественным образом. Он одобрял все, что она ему предъявляла, проглядывая это беглым взглядом, довольный и усталый — слишком довольный, чтобы задавать вопросы или высказывать какие-либо сомнения, слишком усталый, чтобы пытаться возобновлять их распутные сексуальные игрища, которыми они жили первые месяцы своего супружества, долгими и тихими ночами в Дели.

Это были по-настоящему чудесные времена: практически не видясь и целыми днями не разговаривая, они работали на свое общее дело. Она чувствовала себя счастливой и гордой оттого, что помогала, он также ощущал гордость и был ей необычайно благодарен. К концу трех месяцев, заложив некую основу и наладив, в принципе, ежедневную работу центрального аппарата правительства штата, завоевав авторитет, впрочем, вполне естественный и очевидный, среди англичан, индусов и мусульман, Дэвид начал свои поездки по всем двадцати пяти округам ставшего теперь огромным штата Ассам и Северо-Восточная Бенгалия. Гоалпар, столица и место размещения администрации штата, один из немногих городов во всей Провинции, который можно было бы называть этим словом, не видел его многими днями к ряду. Пока он ездил по территориям, Энн, следуя нормам этикета, выполняла свои обязанности Первой Дамы провинциального правительства Британской Индии: она посещала школы и больницы, открывала приюты и сиротские дома, принимала у себя выдающихся особ из индусской и мусульманской общин, а также дам, представлявших британских поселенцев. В губернаторском дворце с верандой, смотрящей на величественную Брахмапутру, несущую воды с вершин Гималаев, она обустроила все в легком, непринужденном стиле, отдавая предпочтение плетеной мебели, стеклу и хрусталю, убрав тяжелые резные шкафы из темного дерева и замысловатую серебряную посуду. Такая же ее естественная деликатность распространялась и на гостей, на слуг и на чудесные розовые кусты в саду, спускавшиеся по склону вниз к самому берегу реки. Единственным проявлением роскоши, которую она себе позволяла, была музыка. Два музыканта, жившие во дворце, периодически играли на цитре и барабанах, находясь где-то в одном из дальних уголков дома, не мешая разговорам и, практически, не попадаясь на глаза. Поздним утром или во время чая оттуда всегда доносилась музыка, которая причудливым образом переплеталась с ароматами жасмина на веранде и запахом свежих, еще покрытых росой цветов. Их собирали каждое утро и потом распределяли по многочисленным вазам, расставленным по разным комнатам дома. Когда было жарко, над дверными проходами и окнами опускались тонкие бамбуковые шторы, создававшие в помещении атмосферу удивительного сочетания света и теней, которые отражались на покрытом лаком полу и танцевали влажными, мерцающими бликами на белых стенах комнат. Возникало ощущение, будто бы весь дом находится в движении и парит, подхваченный легким ветром, который останавливает время и оставляет все жизненные драмы где-то далеко за порогом.