Красное море под красным небом - Скотт Линч

— А как вмешательство в океанскую торговлю обеспечивает порядок в Тал-Верраре?

— Это временная жертва с отсроченным выигрышем. В этом городе что-то спит, Ламора. Но оно пробудится и расцветет. Можете себе представить, на какие чудеса способен был бы Теринский Трон, если бы в его распоряжении были столетия мирной жизни, если бы все эти воюющие друг с другом города-государства не разорвали империю на части? Что-то грандиозное должно наконец возникнуть из всех этих бед, и возникнет оно здесь. Алхимики и ремесленники Тал-Веррара не знают себе равных, а ученые Теринского Коллегиума в нескольких днях отсюда… да, это должно произойти здесь!

— Максилан, голубчик. — Локки приподнял бровь и улыбнулся. — Я знал, что вы одержимый, но понятия не имел, какова ваша идея. Можете взять меня прямо здесь! Жеан не станет возражать; как джентльмен, он отвернется.

— Насмехайтесь сколько угодно, Ламора, но слушайте, что я вам говорю. Слушайте и постарайтесь понять, черт побери! То, что вы видели, создано усилиями шестидесяти мужчин и женщин. Наблюдатели следят за моими сигналами. Алхимики заняты производством облаков; скрытая команда раздувает меха и раскрывает веера, когда нужен ветер. Несколько десятков человек просто тянут за струны; к ветвям моих деревьев прикреплены металлические проводки, и деревья могут трясти ветвями более убедительно. Целая армия опытных работников трудится, чтобы дать пятиминутный спектакль трем зрителям. И даже это невозможно без труда и достижений предшествующих столетий.

А чего мы достигнем, если у нас будет время? Что, если того же результата смогут добиваться тридцать человек? Или десять? Или один? Что, если более совершенные механизмы создадут более сильный ветер, более обильный дождь, более быстрое течение? Что, если наши контрольные механизмы станут такими тонкими и точными, что зрелище перестанет быть просто зрелищем? Что, если с их помощью мы сможем все контролировать, все менять, даже себя? Свои тела? Души? Мы ютимся на руинах мира Древних, в тени магов Картена. Однако и обычные люди могут получить такое могущество. Если у нас будут столетия и милость богов, обычные люди превзойдут их по силе.

— И все эти грандиозные планы, — сказал Жеан, — почему-то требуют, чтобы мы вдвоем отправились в море и изобразили для вас пиратов?

— Тал-Веррару никогда не стать сильным, пока его судьбу определяют те, кто выдаивает из него золото, как молоко из коровьего вымени, а при малейшем признаке угрозы убегает за горизонт. Мне нужно больше власти. Говоря более ясно, я должен силой или обманом отобрать власть у врагов при поддержке тех, кто стоит за мной. Если ваша миссия завершится успешно, она повернет ключ в замке двери, преграждающей мне путь к более высоким целям. — Страгос усмехнулся и развел руками. — Вы воры. Я предлагаю вам возможность украсть саму историю.

— Небольшое утешение по сравнению с деньгами в счетном доме и с крышей над головой, — ответил Локки.

— Вы ненавидите картенских магов, — прямо сказал Страгос.

— Пожалуй, — согласился Локки.

— Последний император Теринской империи пытался победить их с помощью магии; колдовство против колдовства. Он потерпел поражение и умер. Картен нельзя завоевать его же оружием; картенские контрмаги позаботились, чтобы в мире не было равных им колдунов. Их надо победить этим. — Он опустил весло и развел руки. — Машинами. Ремеслом. Алхимией и инженерией — плодами ума.

— И все это, — сказал Локки, — весь этот нелепый план… усиление Тал-Веррара, завоевание этого уголка мира… все это, чтобы победить картенцев? Не могу сказать, чтобы эта мысль мне не нравилась, но почему? Что они вам сделали, что вы навоображали такое?

— Знает ли кто-нибудь из вас, — спросил Страгос, — о древнем искусстве иллюзии? Читали об этом в исторических книгах?

— Немного, — ответил Локки.

— Некогда представления иллюзионистов — не настоящее волшебство, а иллюзия, хитрые трюки — были широко распространены, популярны и приносили выгоду. Простые люди платили фокусникам на углах улиц; знать Теринской империи приглашала их к своим дворам. Но эта культура мертва. Это искусство исчезло, если не считать мелких карточных фокусов. Контрмаги рыскали по городам-государствам, как волки, в поисках малейшей конкуренции. Теперь ни один разумный человек не объявит публично, что владеет магией. Сотни лет назад страх убил целую многовековую традицию.

Самим своим присутствием контрмаги уродуют наш мир. Их правление во многих отношениях не имеет ничего общего с политикой; возможность нанимать их, чтобы они исполняли наши пожелания, несущественна. Эта маленькая гильдия господствует над всеми нашими планами, над всеми мечтами. Страх перед магами отравляет людей, лишает честолюбия. Эта гильдия мешает нам стремиться к большим целям… не позволяет надеяться на восстановление империи, которая у нас когда-то была. Я знаю: по-вашему, я поступил с вами непростительно. Но верите вы мне или нет, я восхищаюсь вами — ведь вы противостояли контрмагам. Они передали вас мне — в наказание. Я же прошу вас помочь мне победить их.

— Грандиозные абстракции, — сказал Жеан. — Вы делаете нашу участь какой-то великой привилегией: служить под нажимом, по принуждению.

— Мне не нужны причины для ненависти к контрмагам, — сказал Локки. — Ни чтобы их ненавидеть, ни чтобы сражаться с ними. Я, в общем, посмеялся прямо им в лицо. Мы с Жеаном, оба. Но только безумец может считать, будто они позволят построить что-нибудь достаточно Могущественное, чтобы угрожать им.

— Я не надеюсь дожить до этого, — ответил Страгос. — Надеюсь только заронить семя. Посмотрите на мир вокруг вас, Ламора. Посмотрите, что делают маги. Алхимию почитают во всех уголках нашего мира, верно? Она освещает наши дома, лечит раны, сохраняет пищу… делает более крепким сидр. — Он с довольной улыбкой посмотрел на Локки и Жеана. — Алхимия — низшая форма магии, но контрмаги никогда не пытались запретить ее или контролировать.

— Им все равно, — сказал Локки.

— Неверно, — ответил Страгос. — Просто она слишком необходима для многого. Это было бы все равно что отказать нам в праве на воду или огонь. Слишком сильно затронуло бы нас. Чего бы нам это ни стоило, каковы бы ни были жертвы, нам пришлось бы сражаться с контрмагами за само свое существование. И они это знают. Их сила тоже имеет свои границы. Когда-нибудь мы выйдем за них, при первой же возможности.

— Отличная сказочка на сон грядущий, — сказал Локки. — Напишите об этом книгу — я куплю десять экземпляров и попрошу автограф. Но сейчас вы вмешиваетесь в нашу жизнь. Отрываете от дела, над которым мы долго и напряженно работали.

— Я готов пересмотреть первоначальные условия, — сказал Страгос, — и предложить вам достаточное финансовое вознаграждение за успешное выполнение задания.

— Сколько? — одновременно спросили Локки и Жеан.

— Никаких обещаний, — ответил Страгос. — Вознаграждение будет пропорционально вашим достижениям. Будете довольны так же, как я. Понятно?

Локки несколько секунд смотрел на Страгоса, почесывая шею. Страгос использовал обычную тактику: вначале обращение к высоким идеалам, потом к алчности. Классическая ситуация обмана агента. У Страгоса нет никаких причин сдерживать слово, и он ничего не теряет, давая обещания: у него вообще нет причин сохранять Локки и Жеану жизнь, когда они выполнят задание. Он переглянулся с Жеаном и почесал подбородок. Этот простой сигнал означал: «Он врет».