Пакт Молотова-Риббентропа. Тайна секретных протоколов - Алексей Кунгуров

Во-вторых, Сталин якобы сообщает, что Гитлер хочет сделать Польшу своим протекторатом, в то время как Гитлер в августе 1939 г. даже не заикался об этом. В-третьих, Литву советский вождь, по словам мемуариста, включает в советскую сферу влияния, хотя по известному нам тексту «секретного протокола» она отходила Германии. Наконец, Хрущев не упоминает никаких «секретных протоколов», утверждая, что раздел территории был зафиксирован в договоре. Что-то слишком много «неточностей» в одном абзаце. А ведь, согласно общепринятой версии событий Хрущев лично участвовал в марте 1953 г. в разборе сталинского архива, где якобы хранились оригиналы «секретных протоколов». Как же он их проглядел?

Сталина, по всей видимости, не смущала цена, которую он заплатил, предав высокие нравственные принципы внешней политики, заложенные Лениным. Вместе с немецкой редакцией протокола он принял такие постулаты, как «сфера интересов»,«территориально-политическое переустройство» и прочее, что до сих пор было детищем политики империалистических разделов и переделов мира.

Слова о нравственности из уст Яковлева звучат несколько странно. Но снова мы не видим ни малейших попыток доказать существование «секретного протокола». Дескать, комиссия пришла к выводам, что они были, но на основании чего сделаны такие заключения – ни слова. Есть лишь ссылка на провинциальный бульварный листок из Америки. Аргумент слабоват.

«Второму Рапалло» Гитлер предназначал сугубо утилитарную роль – выключить СССР как потенциального противника Германии на срок до двух лет. Неясно, почему Сталин не придал значения информации, поступавшей по разным каналам, что максимум через 24 месяца нацисты растопчут свои обязательства и нападут на Советский Союз.

Еще в июле 1939 года советская разведка предупреждала, что инсценировка добрососедства в отношении СССР и, в частности, уважения его интересов в Прибалтике рассчитана всего на двухлетний срок. На это же время немцами заключались с нами все экономические соглашения. Сталин не захотел вникнуть в эти факты.

Никто в Европе в тот момент не мог сказать, что будет через две недели. Гитлер не знал даже того, будет ли он воевать с Польшей, или она все же уступит в последний момент. Даже после заброски в Польшу диверсионных групп, он отложил начало вторжения, ранее намеченное на 26 августа. До последнего момента он придерживался позиции, что выполнение Варшавой условий ультиматума исключит применение силы. Гитлер не знал, как поведут себя Англия и Франция. И уж тем более, он не догадывался, что через два года ему предстоит воевать на востоке, так и не покончив с Англией на западе. Но советская разведка, по мнению Яковлева, это знала. А насчет экономических соглашений Яковлев откровенно брешет, срок полного погашения первого германского кредита, полученного в 1939 г. относился к 1946 г.

Давая свою редакцию протоколу; Гитлер готовил почву для того, чтобы столкнуть Советский Союз не только с Польшей, но и с Англией и Францией. До этого, слава богу, не дошло, хотя порой наша страна была на волосок от подобного разворота событий, особенно после вступления частей Красной Армии в Западную Белоруссию и Западную Украину. И всякое могло стрястись, не остановись советские части на «линии Керзона», которая по Версальскому договору определялась как восточная граница Польши.

Вообще-то, «всякое могло стрястись» не во время польской компании, а в период советско-финской войны, когда англо-французы планировали бомбардировку нефтепромыслов в Баку и десант в Скандинавии. Если бы Красная Армия не остановилась на «линии Керзона», то это означало бы войну с Германией, а не с Англией и Францией. Советские войска даже не дошли до пресловутой «линии Керзона». Новая западная граница СССР стала не результатом военных успехов РККА, а следствием дипломатических усилий, в результате которых Германия уступила Советскому Союзу часть захваченных ею территорий (см. главы «Гальдер» и «Граница»).

Вернемся, однако, к теме 23 августа. Гитлера не воодушевила схема протокола, изложенная Молотовым, поскольку оставалось неясным, как прореагирует советская сторона, если вместо Польши на западной границе СССР будет Германия.

Молотовский вариант протокола вообще никому неизвестен, кроме Яковлева. Всего в пропагандистском обороте находится две противоречащих друг другу версии. Первая, основанная на показаниях Гаусса, приписывает инициативу заключения «секретных протоколов» всецело Германии. По второй инициатором является Сталин, неожиданно для германской стороны предложивший 23 августа 1939 г. «распилить» Восточную Европу. Как при этом Гитлер мог ознакомиться с некой схемой Молотова, совершенно неясно.

Неопределенность советской позиции, судя по разведмате-риалам, побудила Гитлера не перенапрягать «нейтралитет» СССР развертыванием украинской проблемы. Больше того, в августе нацисты дали понять, что сочувствуют желанию украинцев и белорусов жить в воссоединенных семьях. То, что восстановление справедливости по отношению к Украине и Белоруссии соседствовало с«территориально-политическим переустройством»в других землях, не смутило Сталина.

А почему, собственно, Сталина это должно было смущать? Он вернул стране те земли, что было отторгнуты Польшей в ходе захватнической войны 1918–1920 гг. Проблемы поляков – это их головная боль и всецело результат их дурости.

Суммирую сказанное. В отличие от оценки секретных протоколов, по которой в комиссии было полное единство, относительно самого договора высказывались разные мнения.

Главное для Яковлева – внушить, что «секретный протокол» был, и он носил откровенно преступный характер. Он апеллирует к тому, что данный вопрос не вызвал никаких сомнений у всех 26 членов депутатской комиссии. А раз 26 депутатов, в течение полугода якобы изучавшие «документы» и проводившие «экспертизы», пришли к однозначным выводам, то и всем остальным следует безоговорочно принять их точку зрения. И тут же докладчик резко уходит от темы, принимаясь смаковать нюансы самого договора о ненападении

Первое – что в конкретных условиях того времени договор был правомерен политически. Политика Германии и Японии, позиция западных демократий не оставляла Советскому Союзу иного выхода. Руководство СССР обязано было принять меры для обеспечения безопасности страны, хотя бы оттянуть начало войны и использовать выигранное время для укрепления экономики и обороны.

И другое – что Сталин пошел на заключение договора о ненападении по иным причинам. Главным его мотивом было не само соглашение, а именно то, что стало предметом секретных протоколов: то есть возможность ввода войск в прибалтийские республики, в Польшу и Бессарабию, даже в перспективе в Финляндию. То есть центральным мотивом договора были имперские амбиции.

Яковлев нагло спекулирует. Даже в фальшивых протоколах нет ни слова о возможности ввести войска в Прибалтику и Бессарабию. В Эстонии советские войска были размещены в соответствие с советско-эстонскими соглашениями от 28 сентября 1939 г. Вслед за Эстонией аналогичные договора заключили Латвия и Литва. Причиной войны с Финляндией стали ее откровенно враждебные действия, выразившиеся в срыве советско-финляндских переговоров и проведении мобилизации. Возвращение