Волшебный дар - Аманда Квик

— Что-то случилось, Эмелин? — встревожилась Лавиния, откладывая перо и озабоченно глядя на племянницу. — Ты со вчерашнего дня не в своей тарелке. Из-за истории с экипажем?

Эмелин отложила бумагу, на которой излагала свои впечатления от допроса слуг в особняке Бэнкса, и хмуро кивнула.

— В какой-то степени.

— Я так и знала. Ты плохо спала, и за завтраком я заметила, как ты бледна.

Эмелин капризно скривила губы.

— Хочешь сказать, я настолько плохо выгляжу?

— Это я во всем виновата. Нужно было заставить тебя выпить капельку бренди перед сном.

— Вчера, когда вы были в гостях у лорда Вейла, меня навестил Энтони.

— Энтони был здесь? — нахмурилась Лавиния. — С тобой наедине? Надеюсь, миссис Чилтон была дома?

— Была. Но Энтони не заходил в комнаты. Наоборот, пригласил меня погулять в парке.

Лавиния задохнулась от ужаса. Видения сцен, происходивших во время их прогулок с Тобиасом, заставили ее побелеть.

— Как смеет молодой человек предлагать нечто подобное? Да что ему в голову взбрело?! Именно поэтому ты так расстроена? Я потребую, чтобы Тобиас сделал ему суровое внушение!

— О, ты зря так заботишься о приличиях, — с гримаской заверила Эмелин. — Мы просто немного побродили по самой людной части парка. И уж конечно, не исчезали на час-другой, как это делаете вы с мистером Марчем в подобных случаях!

Щеки Лавинии загорелись.

— Мы… с мистером Марчем, — запинаясь, пробормотала она, — обнаружили, что долгие прогулки чрезвычайно бодрят, особенно в нашем возрасте.

— И в самом деле.

Лавиния подозрительно прищурилась.

— Что же при разговоре с Энтони так тебя расстроило?

— Если хочешь знать, он приобрел замашки мистера Марча.

— Неужели? И каким же образом?

— Заявил, что, по его мнению, я должна держаться подальше от частных расследований и ни в коем случае не следовать твоему примеру.

— Вот как… — протянула Лавиния. — Что же, спрашивается, заставило его это сказать? Такой разумный, современно мыслящий молодой человек!

— Думаю, что он был потрясен историей с экипажем.

— Как странно! В жизни не подумала бы, что он обладает столь деликатными нервами. Судя по его поведению, когда вы вернулись, я сказала бы, что он так же хладнокровен в критические минуты, как и Тобиас.

— Его вывела из себя не история с наемным экипажем, хотя я ужасно перепугалась, — сообщила Эмелин. — Просто он позволил воображению взять верх над здравым смыслом. — Умудрился убедить себя, что я подвергалась смертельной опасности и только по счастливому случаю не была ранена.

— Ясно.

— Все это настолько на него подействовало, что он решил приказать мне избрать другую карьеру.

— Ясно, — повторила Лавиния, стараясь говорить без всякого выражения.

— Мне пришлось вынести чрезвычайно утомительную лекцию на предмет того, что я не должна подвергать себя опасности. Он едва не уморил меня, проповедуя умеренность и скромность, подобающие молодым дамам. Боюсь, что я наконец потеряла терпение и высказала все, что думаю, о его напыщенной манере командовать и лезть не в свои дела. Пожелала доброго дня и ушла, оставив его стоять посреди дорожки.

— Ясно, — в третий раз обронила Лавиния и, опершись на столешницу, поднялась. — Что скажешь насчет глоточка ликера?

Эмелин разочарованно вздохнула.

— Я ожидала большего вдохновения от столь предусмотрительной и изобретательной женщины. В конце концов, ты человек опытный. Знаешь мужчин. И это все, что ты можешь сделать для меня? Глоточек ликера?

— Если ищешь вдохновения, предлагаю обратиться к Шекспиру или религиозному трактату. Боюсь, в том, что касается таких джентльменов, как мистер Марч и мистер Синклер, все, что могу предложить, — это глоточек ликера.

— О!

Лавиния открыла шкафчик, вынула графин с ликером, налила две рюмочки и вручила одну Эмелин.

— Видишь ли, они хотят нам добра.

— Да. — Эмелин сделала крохотный глоточек и немедленно настроилась на философский лад. — Да, ты, наверное, права.

Лавиния отведала спиртного и попыталась вернуться к мыслям о мужчинах.

— По моему опыту, — медленно начала она, — джентльмены склонны нервничать, а иногда и сильно расстраиваться в тех случаях, когда не полностью владеют ситуацией, особенно если тут замешана дама, по отношению к которой они чувствуют определенную ответственность.

— Понимаю.

— Эту свою слабость они пытаются выместить на окружающих, отдавая приказы, читая строгие нотации и обычно выставляя себя в смешном свете.

Эмелин снова пригубила ликер и с мудрым видом кивнула:

— Крайне раздражающая привычка.

— Да, но боюсь, природу не изменить. Возможно, теперь ты понимаешь, почему я временами нахожу мистера Марча невыносимым.

— Боже, у меня наконец открылись глаза! — покачала головой Эмелин. — Неудивительно, что ты так часто с ним ссоришься. Я уже предвижу постоянные стычки с Энтони.

Лавиния подняла рюмку:

— Я хочу произнести тост.

— За что пьем?

— За невыносимых джентльменов. Ты должна признать, что они по крайней мере горячат кровь.

Неяркие лучи солнца быстро растворились в тумане, окутавшем город на следующий день. К тому времени, когда Лавиния оказалась у входа в лавку мистера Тредлоу, на улице почти стемнело и в трех шагах ничего не было видно. Она заглянула в окно, удивленная тем, что внутри не горит ни одна лампа.

Отступив на несколько шагов, она посмотрела на окна второго этажа. Занавеси были задернуты. Ни одного отблеска света не пробивалось в щели.

Лавиния подергала дверь, оказавшуюся незапертой, и переступила порог неестественно тихой лавочки.

— Мистер Тредлоу?

Голос отдался глухим эхом среди пыльных статуй и стеклянных витрин.

— Я получила вашу записку и немедленно пришла.

Краткое послание мистера Тредлоу прибыло с грязным оборванцем прямо к кухонной двери и гласило:

«Имею новости относительно упомянутой редкости, представляющей взаимный интерес».

Лавиния как раз осталась одна в доме. Миссис Чилтон отправилась покупать рыбу. Эмелин спохватилась, что у нее нет свежих перчаток для бала у миссис Дав, и пошла в магазин.

Лавиния, не тратя времени, схватила плащ и шляпку и немедленно удрала из дома. В этот час наемные экипажи попадались редко, но ей повезло. К сожалению, движение на мостовой было оживленным, и прошла целая вечность, прежде чем она добралась до улицы, на которой расположилась лавочка Тредлоу. Оставалось надеяться, что он дождался ее, вместо того чтобы запереть лавку и отправиться ужинать в кофейню.