Вторая встречная - Пальмира Керлис

– Балетом, в основном…

– Ух ты, – восхитился я, но ничуть не удивился. Чем еще могла увлекаться Лейка? Явно не стриптизом. – И давно?

– С детства. Мечтала о Большом театре, сутками репетировала. Потом бросила.

– Зачем?

У нее же талант! Бросать любимое дело – самое настоящее преступление.

– Не сложилось, – грустно ответила Лейка. – Когда вокруг люди, я скверно себя чувствую. Обморок обеспечен. Какое танцевать? И преподаватели напирали, давай, иди дальше, готовься поступать в академию. Никакого «дальше» у меня быть не могло, я это понимала. Не хотела их разочаровывать и ушла. В общем, скучная история.

– Жаль… – еле выдавил я. Кошмар, сколько от дара проблем. Мало того, что крышу срывает, так еще и приходится отказываться от своей мечты.

– Почему ты вернулся ко мне?

Я приготовился выдать пламенную благодарственную речь и снова извиниться, но ляпнул совершенную ерунду:

– Кира отправила. Заявила, что ей не помешало бы отоспаться.

– И тебе не помешает.

– Сначала – мои воспоминания.

– До утра я в этом не помощник, – сказала Лейка обессилено. – Ложись спать, завтра попробуем, ладно?

– А у меня есть выбор? – проворчал я.

Что за бред? Всю неделю ей только и нужно было в моих мозгах покопаться! Теперь, видишь ли, до завтра жди. Как можно откладывать, если сегодняшней ночью опять кто-то умрет? Утешает, что Кира в конце списка, значит, время в запасе есть.

Лейка исчезла в ванной, а я растянулся на диване, отгоняя дурные предчувствия. Стоило неосторожно моргнуть, и выморгнуть уже не получилось. Веки стали тяжелыми, сознание окутала темнота, и я провалился в сон.

Лейка

Утро выдалось куда приятнее вечера – дар вернулся. Впрочем, радоваться было рано. Горло ныло, в висках пульсировала боль, энергия подчинялась вяло, мир казался серым и зыбким. Будто крылья снова отросли, но взлетать еще рано.

Присутствие духа тоже постепенно возвращалось. Надо признать, мне повезло, что Феликсу тогда вовремя позвонили. Иначе утро вполне могло для меня не наступить. А если бы и наступило, вряд ли бы я ему обрадовалась. Думать о везении не хотелось. В прошлом я достаточно про него выслушала. Например, в больнице тринадцать лет назад. Врачи твердили, что это редкая удача – выжить после такой потери крови. Только я не чувствовала себя счастливицей, как ни пыталась.

Я рухнула на подушку в надежде уснуть, но воспоминания не пожелали меня отпустить.

…мир вращается вместе с подвешенным к потолку вентилятором, хлопает и рычит. Потолок захлебывается в волнах моего головокружения. В палате тихо, светло – я одна, соседку увезли на перевязку, а мне запрещено вставать.

– Лера! – душный воздух содрогается от голоса медсестры. – К тебе посетитель.

Я отрываюсь от созерцания потолка и по обыкновению ловлю ее взгляд.

– Дедушка пришел, – заканчивает она, пошатнувшись.

Я не успеваю возразить, что мой дедушка давно умер. Меня окатывает слабым, но теплым сиянием. Медсестра исчезает за дверью, а я завороженно смотрю на этого улыбчивого старика.

– Кто вы? – спрашиваю я, не в силах оторваться от необычного света.

– Дорогая, – шепчет он. – Все наладится. Теперь ты не одна…

Я встала с кровати и побрела на кухню пить кофе. Не помогло – перед глазами по-прежнему стояла чертова палата. До Вениамина я была убеждена, что абсолютно одинока в своих странностях. Меня ждали открытия: психологический центр, знакомство с Соней, Кирой, Димой и другими. Встретить Веню – это и было настоящим везением. А найди он меня чуть раньше… Нет, оставим пустые рассуждения. Прошлого не изменишь.

Помню, в день выписки из больницы бабушка сказала, что отныне я на домашнем обучении и могу жить у нее, сколько захочу. Из квартиры таинственным образом пропали все альбомы и фотографии. Я не проверяла бабушкины мысли, ни разу, но думаю, что она понимала больше, чем говорила. Врачи с медсестрами считали мое выздоровление чудом. Они недоумевали, почему плохо себя чувствовали, покидая мою палату. Сами напрашивались, заглядывая мне в глаза – я пользовалась каждым моментом. Соня рассказывала, что пока лежала в реанимации, делала так же. Медики удивлялись, как она уцелела в той аварии, единственная. Ее родители умерли, не приходя в сознание, а Соня быстро оклемалась. Чуда тут не было: ни со мной, ни с ней. Просто наглое паразитирование на чужой жизненной силе.

Вдруг убийца ловит нас в уединенных местах именно для того, чтобы мы не воспользовались дополнительным источником сил? Однако с Димой был человек, который сам заглянул ему в глаза, а толку? Свидетелей избегают по более веской причине, иначе жертв не выслеживали бы так тщательно. Влад действительно знает что-то важное! Поступки Димы вызывают слишком много вопросов. Почему он не тронул Влада? Стремление вытянуть энергию было бы его естественной реакцией. Допустим, Дима был в Потоке. Когда мы там, мы только там, и материального мира не видим. Но первые минуты он боролся, даже за руку Влада схватил. Во время добровольного перемещения так себя не ведут. Или Дима сопротивлялся неосознанно, на уровне рефлексов? Это означает одно – его выкинули в Поток насильно. Для этого убийце надо было находиться с ним рядом, и с другими тоже, а его там не было – все жертвы умерли в одиночестве. Да и в верхнем Потоке погибнуть совершенно не из-за чего.

Все-таки Вениамин прав. Здесь замешан нижний Поток, а я знаю лучше всех, что соваться к границе – очень скверная идея. Некая тварь пришла к нам оттуда и рыскает по верхним мирам? Может быть. Но в реальность она бы самостоятельно не выбралась. Ей нужен проводник из материального мира, и этот проводник – и есть наш убийца. Вот тут начинается самое интересное. При помощи союзника из Потока получить новые способности мог любой из нас, необязательно сильный. Какой псих ввязался в такое, и зачем?

Усердные размышления избавили меня от навязчивых воспоминаний, но вызвали головную боль. Дало о себе знать вчерашнее переохлаждение: в горле мерзко запершило. Катастрофа! Болеть-то решительно некогда. Я выпила антибиотики и вернулась в постель, где провалялась до обеда, иногда погружаясь в сон. Снились мне сплошь кошмары. Открыв глаза, я искренне позавидовала Владу – он блаженно улыбался, обнимая диванную подушку. Будить его было жалко, но терять время не хотелось. Дар набирал силу, я чувствовала себя уверенно для попытки проникнуть в подсознание Влада. На добровольный контакт меня хватит, а большего и не требуется.

Увы, разбудить гостя оказалось невыполнимой задачей: он ни на что не реагировал. Зарывался в подушку и отмахивался, сонно бормоча под нос: «Еще минуточку». Бедняга себя переоценил, когда дольше суток корпел над документами. Не просыпается, и ладно. Пусть потом не обижается, что все проспал.