Адские поиски - Татьяна Андрианова

— Замечательно, когда невеста во всем придерживается мнения будущего супруга. Не в этом ли заключается сама суть гармонии в браке? — насмешливо прошипел еще один змеелюд.

М-да. Кажется, как будущая супруга огненноволосого я отнюдь не повергла их в восторг, да и падать ниц они не спешили. Странно, ведь если я стану супругой брата Нефры, я должна подняться на высокую ступень местного общества. Или я что-то не понимаю? Под шумок я вновь попыталась отодрать прилипчивого беса, но тот все еще находился в экстазе, и удалить его можно было только хирургическим путем, безжалостно ампутируя собственную конечность. Этот суровый шаг сделать я не могла. Конечно, можно попробовать отрезать самого беса, но вдруг промахнусь? С моим везеньем лучше не рисковать.

— Фу-у-у, — насмешливо фыркнул человеко волк. — Приторно, как розовая вата, и надоест раньше, чем растает на языке. Такой союз наскучит уже через сотню лет.

— По-твоему, если молодые живут как кошка с собакой, их союз обречен на счастье? — заинтересовался змеелюд.

— Ты что-то имеешь против сиятельной Нефры и Рефеция? У них месяца не проходит без ссоры и года без объявления войны. А между тем они счастливы уже не одну сотню лет. Да правят они нами еще одну тысячу!

— О чем мы спорим? — радостно осклабился еще один человековолк. — Люди не живут долго. Их век короток. Всего пара сотен лет, и чуть больше, если они маги. Кстати, сиятельная Нефра в курсе этого возмутительного мезальянса? Пойми меня правильно, Аполлион, лично я против тебя ничего не имею, но, когда речь идет о чистоте рода, просто не могу позволить свершиться этой вопиющей мерзости. Связать себя узами брака с человеком?! Я вынужден немедленно довести это известие до сведения твоей сиятельной сестры.

Все демоны (кроме пыльных шаров, которые участия в общей беседе не принимали и вообще были на редкость неразговорчивы) дружно изобразили гримасы, исполненные осуждения, заклеймив наш предполагаемый брак презрением, как чудовищный мезальянс. Не то чтобы я всерьез планировала облачиться в белое, всучить шлейф ангелоподобным детишкам и степенно прошествовать к алтарю под завистливыми взглядами соперниц, но когда какие-то страхолюдины считают меня недостойной своего рогатого собрата, начинаю звереть. Просто так и тянет подбочениться, смерить оппонентов уничижительным взглядом и вопросить: «Это я-то не такая?!» Но не успела я мило сообщить окружающим, что прежде чем судить о чужих достоинствах, неплохо бы самим посмотреться в зеркало, как рука Аполлиона властно легла на мою талию. Честно говоря, жест меня покоробил. Была в нем какая-то бескомпромиссность, что ли, будто демон подчеркивал свои права и мое мнение на этот счет его нисколько не волнует. Но протестовать я не стала. Момент был не тот.

Одним резким движением демон отодрал все еще декламирующего жуткий бред мелкого беса от моей многострадальной конечности, встряхнул им, как домохозяйка пыльным половичком, а затем спокойно запустил смиренно притихшего от творимого беспредела серенького рогатого прямо в один из пыльных шаров. Экзотическое перекати-поле тут же с особым смаком всосало беднягу внутрь. Разве что благодарно не рыгнуло.

— А-а-а-а! Оно его съело! — пораженно пискнула я, невольно прижимаясь к огненноволосому.

С другой стороны ко мне прильнул теплый бок Тиграша. Тигр на всякий случай обнажил клыки, готовый драться до последней капли крови, если потребуется.

— Не волнуйся, дорогая, никто твоего поклонника не ел. Это всего лишь клетка. Ему там вполне уютно… по крайней мере, пока она стоит на месте.

— Клетка? — восхитилась я. — Надо же, как удобно! Сама за вами катается, сама пленных на место доставляет.

— Нам тоже нравится, — согласился Аполлион.

— Ну так что? — напомнил о себе человековолк. Настойчивая он личность, нечего сказать. — Мне сообщить Нефре известие о твоей невесте (слово «невеста» в его нечеловеческих устах прозвучало как ругательство) самому или, может, составишь мне компанию?

— Охотно, Онцифир, — усмехнулся Аполлион, хотя скорее это было просто движение губ, нежели реальное веселье, коснувшееся огненного янтаря глаз. — Надо же посмотреть, как сестра устроит тебе выволочку, чтобы не совал свой длинный нос в чужие семейные дела. Кстати, раньше существовала дивная традиция казнить гонца, принесшего дурные вести. Надо бы порекомендовать сестренке вернуть замечательный обычай. В конце концов, новое — хорошо забытое старое. Не находишь?

Человековолк поперхнулся, округлив глаза. Аполлион не стал долго любоваться зрелищем изумленного противника, резко развернул меня на сто восемьдесят градусов и повлек за собой в обратном направлении. Очень решительная личность этот демон, может словом так припечатать, что лучше бы ударил, не так обидно было бы.

Тиграш звучно чихнул в сторону недавних мучителей, весьма однозначно выразив свое презрительное отношение к этим субъектам. Окончательную точку кот поставил, сделав несколько мощных движений задними лапами, словно закапывал нечто неприятное и дурно пахнущее песком. Затем деловито нагнал нас.

Что ж, по мне так замечательное начало поисков друзей. Тигр уже найден, потрепанный, но живой и даже с седельными сумками, где имеется запасная и, главное, чистая одежда. Жизнь определенно начинала налаживаться, хотя налаживать жизнь в аду я не планировала.

Обратный путь был столь же извилист и запутан, с той лишь разницей, что никто из адских обитателей дорогой нам не встретился. Мне бы насторожиться при виде подобной малонаселенности бездны, но я слишком устала. Моя голова была занята тем, чтобы не дать обессиленному телу рухнуть на пол и впасть в долговременную спячку, как медведь зимой. Надо отдать должное Тиграшу, он предлагал свои услуги ездового животного, но я вынуждена была мужественно отклонить его щедрость. Неизвестно, в каком состоянии зверь после облавы демонов. Пусть его путь не отмечал кровавый след тяжело раненного, его не штормило от слабости, но это вовсе не показатель прекрасного самочувствия. Густая шерсть кота местами окрашена кровью и какой-то темной, склизкой на вид дрянью, спеклась коркой. Пока не отмою кота дочиста, точно не узнаю, его ли это кровь или чья-то еще.

Берег темноводного озера, на который мы неожиданно вышли, стал сюрпризом. Я с любопытством посмотрела на маслянисто-черную воду, отдаленно напоминавшую сырую нефть, с той лишь разницей, что при долгом разглядывании антрацитовой поверхности тьма словно отступала и неожиданно обнажался многоцветный перелив янтаря от смолисто-прозрачного до огненно-темного, почти оранжевого. Но стоило только сморгнуть, как уже вроде бы и не янтарь это вовсе, а что-то темно-красное, гранатового оттенка.

— Раздевайся, — спокойно обронил Аполлион, словно женская обнаженка на берегу подземного озера со странной жидкостью вместо воды не только обычное дело, но и вообще традиция.

Я удивленно моргнула и на всякий случай спросила:

— Зачем?

Может, мне уже пора кричать: «Руссо туристо! Облико морале!»