Пленница страсти. Беркут и ласточка - Агата Санлайт

– Ну ладно! Ты меня получил! А теперь пошел к черту, богатый извращенец!

Я метнулась к двери и у самого порога мощная рука схватила – как ошпарила. А затем вторая окольцевала талию.

Беркут рывком притянул меня, вдруг прижался пылающим лбом к моему. И меня прижал так, что аж ребра заныли.

Прикрыл глаза. А затем произнес с надломом, хрипло и глухо.

– Да. Я тебя обманул на трассе. Я обманул тебя и с залогом. Но больше я ни в чем не лгал тебе!

– Ты просто не попадался! – ужом вертелась я в его руках. – Я просто не имею больше доказательств, чтобы ткнуть тебя в них носом! Я не верю тебе! Слышишь? Не верю! И никогда больше не поверю!

– Прости, что я тебя так обидел…

Эта неожиданная фраза мурашками отозвалась в теле, в груди заныло. Казалось, он никогда не просил прощения. Тем более, вот так: надрывно, искренне, почти с мольбой. Но я больше не могла верить Беркуту. Я уже не понимала – где правда, а где новая ложь. И не могла позволить себе роскошь дать ему вновь опутать себя словами. Я не хотела больше верить словам Беркута.

– Беркут. Ты должен меня отпустить!

Теперь уже я рычала. Теперь уже я приказывала. Мир крутанулся перед глазами и перевернулся с ног на голову.

Беркут разжал руки. Отодвинул меня, как в нашу первую ссору. Здесь же. В этой самой комнате.

– Ты можешь идти, – произнес с заметным усилием и невидящим взглядом уперся куда-то в сторону. – Ты имеешь право злиться. Я виноват. И я за все это в ответе.

Вот и все. Я рванула через порог и уже из коридора спросила:

– Зачем? Зачем? Ну скажи, Беркут? Неужели в тебе не осталось ничего человеческого? Только это бизнесмЭнское «хочу», которое попирает других, и заставляет через них перешагивать? Я не таким тебя видела. Там, на рыбалке, у озера! Я не таким тебя видела, когда ты учил плавать Риана! И когда мы вместе… в постели…

Я всхлипнула, но сразу взяла себя в руки.

Как же обидно! Жгучая, злая обида рвалась из груди хриплыми вдохами.

Беркут поднял на меня взгляд, посмотрел так… Да проклятье!

У меня что-то внутри оборвалось, и в ноги словно свинца налили. Я так и застыла на месте.

– Я лгал. Я хотел оставить тебя. Но не потому, что это мой каприз. Хотя, возможно, все так и выглядит…

Его голос звучал словно из глубокого колодца.

– Заче-ем! – выдохнула я шепотом… Но Беркут вздрогнул, как от удара хлыста.

Вдруг поджал губы, выпятил подбородок, напрягся как спортсмен для решающего броска. За которым – все: либо победа, либо проигрыш.

Я ожидала чего-то острого, обвинительного. Но Борислав меня просто ошарашил.

– Потому что я люблю тебя, дура!

Из меня будто разом выкачали все силы. Пришпилили к месту. Как глупую бабочку.

Гулкий удар заставил встрепенуться и взглянуть под свои ноги. Чемодан рухнул плашмя, потому что я выпустила из пальцев ручку. От неожиданности. От шока.

Беркут как стоял, так и стоял. Только смотрел в упор и молчал.

Кусал губы и больше ничего не говорил.

А меня несло по волнам возмущения, истерики и неадекватности.

Что ж! Я женщина! Мне иной раз можно! Не буду ни в чем себе отказывать!

Поехали! Пусть пристегнется!

– Почему ты меня обманывал? Зачем? Я доверяла тебе! Я даже сына тебе доверила! Ты хоть понимаешь, насколько это высокий уровень доверия от матери?

Беркут кивнул. Молча. Ничего не отрицая. Подтверждая.

А меня продолжало нести. Я просто не могла остановиться.

– Я ведь почти собиралась попробовать начать с тобой отношения… Я думала… Я собиралась…

Я…

Горячая волна адреналина снова ударила по измученным нервам. Я вздрогнула и замолкла, усиленно подбирая слова.

А Беркут продолжал смотреть исподлобья и сказал тихо:

– Вот именно! Ты думала! Ты собиралась! А я… я с первой минуты хотел тебя себе всю! Не как игрушку! И не как любовницу! А как свою собственную женщину! Единственную в моей жизни!

От этого его признания я снова ослабела. Колени начали предательски подкашиваться. Я прислонилась к стене и тотчас Беркут оказался рядом. Придержал в своем фирменном стиле – сцапал, окольцевал руками за талию и притянул к себе.

– Аля. Останься… – Прошептал он. – Я женюсь на тебе, как только согласишься! На любых условиях! Проси все, что хочешь…

– А если я попрошу дом? Машину? Миллионный счет в банке?

– Ты ведь уже знаешь, как быстро я решаю вопросы с документами. Завтра же у тебя все будет.

– Участок? Половину фирмы? – продолжала я перечислять.

– Да. Все да! – зарычал он. Подцепил мой подбородок пальцами и наши взгляды встретились.

Я растерялась, потому что глубокие серо-голубые глаза Беркута опять парализовали мою волю.

Связали без цепей и веревок, и вытянули решимость по ниточкам – как из рыхлой, некачественной холстины.

Я смотрела на Беркута и опять не понимала – он сейчас искренен?

Боже! Почему же нет индикатора честности для Борислава и подобных ему? Почему нельзя приложить к его лбу прибор и увидеть какая лампочка мигнет: красная или зеленая? Почему нельзя залезть в его голову и разложить там все по полочкам?

Уверена, что детектор лжи такой, как Беркут обманет, не напрягаясь.

– Я-а-а… Так не могу. Ты должен дать мне время подумать. А пока мы уезжаем. Мне необходимо осмыслить все случившееся… вдали… от тебя…

По телу Беркута прошла дрожь, словно его ударило током.

– Самые жестокие слова, что я слышал от женщины…

Он сказал это тихо и просто. А меня наизнанку вывернуло. Я понимала, что делаю Беркуту больно. Ощущала, что это не игра. Во всяком случае, его переживания – точно не притворство и не попытка мной манипулировать.

Но у меня просто не хватало сил вот так сразу броситься в омут под названием «Беркут» с головой. Для меня все это было уже слишком.

Наш бурный и скороспелый роман. Безумно скороспелый. Безумно бурный.

Для меня – фактически молниеносный. Он и ударил как молнией. Обострил чувства, сжег одним ударом тока все запреты. Уничтожил мои мысленные препоны. Я всегда стремилась получше узнать человека, понять – чем он живет, чем дышит. И только потом уже начать с ним серьезные отношения.

А несерьезные с Беркутом вообще невозможны! Я это даже вообразить не могла. Легкий ни к чему не обязывающий роман с Бориславом Беркутовым… нет, не могла…

На меня давила и постоянно мешала нормально думать эта ситуация с бандитами. Вечная гильотина над шеей, который может в любой момент сорваться и… все, конец! Конец моей нормальной жизни. И, что самое ужасное – нормальной жизни моих близких… Моего сына…