Князь Игорь - Василий Седугин

Наступил июль. Жара стояла невыносимая. Кругом простиралась сожженная солнцем земля, даже на деревьях пожухли листочки. Холмы вокруг города лежали бледно-желтыми, мертвыми и бесцветными. Выросшие в прохладе, среди благодатной лесной прохлады, русы изнывали от зноя днем и задыхались от духоты ночью, засыпали только к утру. В войске стало распространяться уныние.

В эти дни Игорь вдруг почувствовал недомогание. У него внезапно начался озноб, его трясло от холода, и никакие вещи, которые воины набросали на него, не помогали. Вскоре озноб сменился жаром, он поснимал с себя всю одежду. Лицо его раскраснелось, он тяжело дышал, голову раскалывала сильная боль. Пришел войсковой лекарь, повозился вокруг него, сказал:

– Лихорадка. Она гуляет в этих краях, вот князь и подцепил. Теперь будет мучить всю жизнь.

– И помочь ничем нельзя? – спросил его Волот.

– Почему нельзя? – обиделся тот. – Вот принес с собой сушеную кору ивы. Щепотку кинем в кружку с водой, вскипятим и дадим князю. Потом будете поить его каждый день натощак, пока не выздоровеет.

Игорь поправлялся медленно и тяжело. Как-то пришел в его палатку Волот, озабоченный сильнее обычного. Игорь почувствовал неладное и не ошибся. Воевода сообщил, что императорские войска перешли в наступление, отбили несколько крепостей и движутся на Ираклию, а на море появились большие военные суда, кинули якоря, отрезав пути к отступлению. У Романа оказалась мертвая хватка.

– Что собираешься предпринять? – слабым голосом спросил Игорь.

– Мне надо знать все подробно о движениях противника. Тогда можно будет принимать какое-то решение. Приказал собрать всех имеющихся в войсках коней, посажу на них опытных разведчиков и поставлю задачу изо дня в день внимательно наблюдать за перемещениями ромеев.

Через три дня Волот, прискакав на коне, спрыгнул возле Игоря и стал говорить ему возбужденно и горячо:

– Все продумал царь Роман! Но вот одну оплошность допустил: разрознил свои силы. Он хочет взять нас в клещи, считая нас дикарями, ничего не смыслящими в воинских делах. Не на тех напал! Будем бить ромеев по частям!

В короткий срок собрал он большие силы и ночным маршем перебросил в направлении Никомедии, под которой стояли главные царские войска. Перед противником русы появились рано утром, когда неприятель еще спал в шатрах и палатках. Волот своим воинам не дал отдохнуть и сразу бросил в бой. С холмов орава молча ринулась на врага. Ромеи были застигнуты врасплох, многие еще спали. Началась паника. Враг был рассечен на несколько частей, началось его истребление.

Затем русы совершили два ночных перехода и внезапно появились перед Амастридой. Здесь ромеи их ждали, но численное превосходство русов было столь велико, что противник вынужден был отступить.

После двух побед потянулись томительные дни ожидания. Однако послов от Романа не было. В начале августа разведчики донесли о движении огромного войска со стороны Босфора. То шла «тагма» – гвардейская кавалерия, усиленная прибывшими с востока подразделениями провинциальных фемов, командовал объединенными силами доместик Иоанн Куркуас, опытный и умелый полководец. Перевес в силах был теперь на стороне противника. На коротком военном совете единогласно было принято единственное в этих условиях решение: прорываться на Русь морем.

Спешно были стянуты войска в Ираклию. Ночью тысячи лодок тихо отошли от берега и направились в море. Погода благоприятствовала предприятию: небо заволокло тучами, темень стояла непроглядная, даже военные суда противника были не видны, светились только тусклые сигнальные огни на мачтах, они помогали русам направлять лодки в свободные промежутки.

– Глянь, великий князь, – обратился гребец, сидевший лицом к берегу, – в поле зажглись костры.

Это не ромеи ли дают знать на корабли о нашем отплытии?

Игорь оглянулся. Действительно, в темноте светились два костра. Вот к ним добавился третий, четвертый… Сомнений не было, кто-то подавал знак.

И тотчас на кораблях зажглись огни. Видно было, как они стали двигаться к берегу, сужая свои ряды, теперь прорваться сквозь них становилось все сложнее и сложнее. Часть лодок повернула назад и стала прижиматься к берегу, но большинство продолжало двигаться на освещенные громады. Вот с них полетели горящие стрелы, словно из пасти Змея Горыныча хлынули лавины пламени; пламя зажигало лодки русов, расплывалось по воде, испуская смрад и копоть. Раздавались воинственные крики, стоны раненых, треск столкнувшихся судов – на море развернулось ожесточенное сражение.

Кормчий Игоря умудрился так направить лодку, что удалось проскочить мимо «греческого огня», а впившиеся в борта горящие стрелы тут же сбрасывались в море. Гребцы налегали на весла изо всех сил. Игорь стоял и обозревал поле сражения. На его глазах сгорали лодки и люди, гибло войско, и он, великий князь, ничем не мог помочь ему…

По дороге в Киев к Игорю вновь вернулась лихорадка, и в столицу он прибыл больной и разбитый. Народ встречал жалкие остатки войска стонами и плачем: многие потеряли отцов, мужей, братьев… Игорь заперся в своем дворце и никого не хотел принимать.

Только через месяц к нему сумел пробиться Свенельд. Он выздоровел, был собран и деловит.

– Поболел, князь, и хватит, – сказал он твердым голосом. – Пора готовиться к новому походу.

Игорь поднял на него воспаленные глаза, смотрел, не говоря ни слова.

– Ничего, что побили. Учтем прежние ошибки, исправим промахи и все равно сломим упорного Романа. Поверь мне, сил у нас будет побольше, чем в прежнем походе!

Через три года, в 944 году, русское войско под предводительством Игоря и Свенельда двинулось на Византию. В его составе были русы, поляне, кривичи, тиверцы, варяги, финны, печенеги. Часть его двигалась сушей, другие подразделения плыли вдоль берега по морю. О походе был заранее извещен император Роман через своих соглядатаев, а также болгарами. Умный и дальновидный политик, видя в русах опасного и умелого противника, он решил избежать новой войны с неизвестными последствиями. К Игорю было снаряжено посольство, которое возглавил Феофан. Это был тот самый Феофан, который в 941 году командовал византийским флотом и пожег Игоревы лодьи.

Царские послы встретили русское войско на Дунае. Феофан передал Игорю слова императора: «Возьми дань, которую брал Олег, и прибавлю я еще к той дани»[6]. Игорь, всю жизнь стремившийся избегать войн и кровопролития, согласился на мир. В 945 году в Константинополь было отправлено большое посольство из пятидесяти одного человека – двадцать пять послов и двадцать шесть купцов. Возглавил его Ивор, «посол Игорев, великого князя русского», как сообщает летопись.

В Константинополе был подписан договор между Византией и Русью. По нему Византия принимала у себя столько кораблей, сколько могли прислать русские торговые люди. Купцы могли находиться в Византии полгода, останавливаться в предместье столицы. Во время пребывания в стране им выдавалось даровое содержание – хлеб, вино, мясо, баня, торговлю они вели беспошлинно. Кроме того, им обеспечивалось содействие при возвращении на родину.