Ключ к сердцу Майи - Татьяна Веденская

– Ничего. Я понимаю, – улыбнулся ведущий, но так, чтобы улыбка не была счастливой. Улыбнулся приличествующей моменту грустной улыбкой.

– Но убийство… я уверена, это было последней каплей. Такое невозможно пережить, понимаете. Он был хорошим человеком, который совершил ужасный поступок. Может быть, если бы я была настойчивее, если бы я попыталась сделать что-то… – И Майя замолчала и сжала кулаки, тяжело дыша.

На этот раз паузу никто не прерывал, наверное, целую минуту. Время замерло. Затем со своего места встал Кукош.

– Но это не значит, что я украл твою книгу, Майя, – вкрадчиво добавил Кукош. – Зачем ты делаешь это? Зачем тут нужен этот цирк?

– Я делаю это, потому что вы, – сказала Майя, акцентируя на «вы», – вы мою книгу украли. И несправедливо будет, если это сойдет вам с рук. Несправедливо.

– Я ничего у тебя не крал, – упрямо процедил Кукош. – Это абсурд, да и книга моя – о другом.

– Нет, Иван Эммануилович, вы понятия не имеете, о чем моя книга.

– Тебе лечиться надо! – выкрикнул Кукош. – Пора заканчивать этот цирк.

Он выглядел убедительно. Во всяком случае, достаточно убедительно, чтобы оставить сомнения. Сомнения – все, что было нужно, чтобы обрушить историю Майи. Но тут встал с места Брюс, Майин адвокат. Он дождался полнейшей тишины в зале, даже ведущий замолчал и застыл, словно чувствовал, что сейчас будет сказано что-то совершенно иное, чего никто не ждет, к чему никто не готов.

– «Книга брошенных камней» была полностью закончена моей клиенткой шесть лет назад и частично опубликована в Магнитогорском литературном журнале «Уральский самородок». Всего годом позже книга была издана полностью там же, в Магнитогорском издательстве «Городской дом книги». Вскоре по просьбе автора книга была изъята из продажи. Однако часть тиража сохранилась и была любезно предоставлена издательством по нашему запросу, – под аккомпанемент мертвой тишины адвокат открыл сумку и бросил в Кукоша светло-зеленым томиком. Кукош растерянно поймал книгу и посмотрел на нее. На светло-зеленом фоне не было никаких рисунков, только тисненые буквы с позолотой говорили, выжигали как огнем, – Ветрова М. А. «Книга брошенных камней». Студия взорвалась. Голоса в студии перемешались в нестройный звуковой гул, словно плохой оркестр настраивал скрипучие инструменты перед концертом в каком-нибудь заштатном уездном концертном зальчике.

– Что?

– Как?

– Это точно?

– Не может этого быть!

– Врет, она все врет! Она… она печатала и… придумала… и ложь, все это ложь! – Кукош метался и махал руками, а потом замахал и Майкиной книгой, как будто собирался швырнуть ею в нее. Мужчина в дорогом костюме подбежал и вывел его из студии. Кукош был раздавлен, потрясен, растерян, даже дезориентирован. На него было жалко смотреть. Майя же сидела неподвижная, белая, прямая, гордая и смотрела прямо перед собой, словно читала молитву. Я вдруг почувствовала, что мне отчего-то стало совершенно не по себе. Страшно, как же страшно жить.

– Вот такие неожиданные повороты случаются порой в студии нашей программы, – перекрыл гул наш красавец ведущий. – Продолжение этой душераздирающей истории вы увидите сразу после рекламы.

Скандал получился грандиозным – сильнее и масштабнее, чем мои самые худшие предположения. Даже до меня и Фаи долетали его отголоски. Однажды журналисты поймали нас с Германом прямо на выходе из магазина, меня забросали вопросами о Майе Ветровой, о том, знаю ли я ее лично, что могу сказать о ней, могу ли я организовать с нею встречу или хотя бы прийти на какую-то программу, посвященную теме защиты авторских прав. Этот вопрос вдруг всем стал интересен, медиашторм, который Кукош хотел обрушить на нас, целиком ударил по нему. Актера и, как теперь говорили, экс-писателя Ивана Кукоша буквально «смыло с бульвара». Каждый канал, каждая программа, каждый ведущий новостей сочли своим долгом высказаться по поводу случившегося – с негодованием, конечно. Каждого возмущал и потрясал до глубины души поступок Кукоша. Каждый задавался логичным вопросом – как же так, как же он мог? Как же он, Иван Кукош, решился на такое?!

Не могу сказать, что этот вопрос не интересовал и меня.

– Как он, опытный, известный человек, не подумал, что будет, если все это вылезет на поверхность? И что он скажет людям, когда все это всплывет? Ведь его раздавили! Я слышала, его сняли со съемок в большом историческом сериале! – удивлялась я, пока Герман жарил свои фирменные стейки на рифленой сковородке на моей кухне. Был вечер среды, Сережа «снова уехал в командировку на неделю», так что мы могли чувствовать себя вполне спокойно – два изменщика под одной крышей.

– Странно, что тебе его жалко, ведь он украл книгу. Он признал это, он принес официальные извинения Майе! Она, между прочим, была более чем щедра к нему, отозвав заявление из суда.

– Да, я знаю, видела, – процедила я. – Думаю, не найдется ни одного человека в нашей стране, кто не видел этого кошмара и унижения.

– Но он заслужил это! И он отделался мировым соглашением! Деньги – это не самое страшное, теоретически он мог и под уголовное дело попасть, – снова повторил Герман, аккуратно поворачивая ароматное мясо на другую сторону.

Мясо шипело и испускало умопомрачительный аромат, на прожаренной стороне сияли ровные темные полоски. Если до этого я и не была голодной, теперь я почти падала в обморок от этого запаха.

– Я не говорю, что он этого не заслужил, понимаешь? Я говорю, что он должен был это предусмотреть!

– Люди совершают глупые поступки, Лиза. А потом жалеют о том, что сделали, но становится уже поздно, и ничего уже не исправишь.

– Взять, к примеру, нас.

– В каком смысле? – удивился он. – При чем тут мы?

– Ну как же. Помнишь, как я хотела уйти от мужа, а ты сказал, что я должна остаться с ним, даже если не люблю его. Ну что ж, я осталась, и вот мы с тобой – в моей кухне, и все идет не так, как мы хотели, и ничего нельзя исправить.

– Ничего нельзя исправить? – повторил Герман, словно пробуя эти слова на вкус. – Мне совсем не нравится то, как это звучит.

– Мне тоже, поверь. Впрочем, во всем есть свои плюсы. Я не наношу травму детям.

– А Майя, считай, выиграла джекпот. Тоже плюс, да? Кто-то проигрывает, а кто-то выигрывает. Так всегда и бывает. Но в нашем случае, признаться, все это меня совсем не радует. Я не хотел.

– Я тоже не хотела этого, – ответила я сухо. – Просто так вышло, и теперь мы имеем дело с тем, с чем имеем, верно?

– Верно. Все вышло как вышло, – кивнул Герман и снова сосредоточился на стейке.

Надо признать, он знал, что делает, и результат превзошел все мои ожидания. Мы сидели на моей кухне за столом с двумя красивыми тарелками. Стейки шипели и дымились, поверх них Гера бросил горсть кедровых орешков, веточку тимьяна, вяленые помидоры, все как он любил еще с Израиля. Вулканически-острая горка нежного пюре, сверху как лавой политая мясным соусом. Кисло-сладкий соус из клюквы – нет, его он не делал, принес с собой в какой-то узкой бутылочке.