Лилия Для Повелителя - Мария Суворова

пытался меня успокоить. Его голос так же, как и внешность, отличался от знакомого мне. В нем появились скрипучие, металлические нотки. — Ты очень боишься, я понимаю. Ты светишься. Прекрати обороняться.

Я не понимала его слов. Как человек может светиться? И как я, мелкая муха в сравнении с ним, могу как-то обороняться? Я отчего-то начала озираться по сторонам в поисках убежища, или хотя бы предмета для самообороны. Когда человек в шоке, он может творить безрассудные вещи. А я…Я была в отчаянии.

“Ну а чего ты ожидала от демона?” — шептало мое подсознание почему-то голосом Валея.

Скорее почувствовала, чем увидела приближение демона. Сделала шаг назад и сказала:

— Стой! — выставив руку, прокричала. Но забыла обо всем, когда увидела сияние.

Мои руки мерцали, делая меня еще более бледной. Но при этом я ничего не ощущала. Ни покалывания, ни силы. Потрогав руку, поняла, что и вторая светится, приподняв платье поняла, что и мои ноги тоже издавали это свечение. Красивое, импульсивное. Что со мной? Не могу сказать, испугалась ли я, это было завораживающе. И совершенно точно непонятно, откуда появилось это свечение и что с ним делать. Может, моя магия просыпается, когда мне очень страшно или когда мне грозит опасность?

— Лилия, успокойся, — опять донеслось до меня.

— Что это? — показав на свои руки, задала вопрос.

— Это твоя защита, как я понял. Она так похожа на мою тьму, но твоя светлая и совершенно точно не изученная, потому что я ничего не знал про это. Что ты чувствуешь?

— Ничего. Хотя нет. Я чувствую презрение, к тебе и твоим поступкам! Как ты мог его убить? За что? Неужели так легко забирать чужие жизни, которые не давал?! Он был беззащитен перед тобой!

— Прекрати говорить то, чего не знаешь, — его голос буквально источал злость и агрессию. Тебе и мне нужно успокоиться и нормально поговорить, и очень неразумно выкрикивать обвинения, когда не знаешь вообще ничего.

Сейчас передо мной стоял повелитель демонов. Жесткий, с беспросветной тьмой в глазах, и внешностью монстра. Каждым словом он будто хотел меня ударить, сделать больно. Заставить молчать и боятся. Но эффект получился обратным.

— Так расскажи!

— Как тебе что-то рассказывать, если ты вот-вот кинешься на меня или грохнешься в обморок?

Понимаю, что мне хочется знать его историю. Возможно, и я не буду скрывать, я бы хотела, чтобы история Валея была неправдой. Не хочу знать, что мужчина, к которому я начала испытывать чувства, убил моих родителей. Жить с этим и смириться будет сложно, можно сказать почти невозможно. Но перед глазами все еще стояло застывшее от ужаса и боли лицо светлого.

Демон все еще стоял передо мной во всей своей красе и, слава Светлым Богам, не пытался подойти ко мне.

— Говори! — крикнула, с удивлением осознавая, что прозвучало это как приказ.

— Не могу, пока ты не успокоишься.

— Как мне успокоиться, когда ты передо мной!? Вот такой.

— Тебе придется, пожалуйста… — его слова действовали на меня успокаивающе. Смотря на него, я уже не испытывала смертельного страха, остались только вопросы и желание уйти. Навсегда.

Не знаю, смогу ли я забыть, как его Тьма, как он сам убивал человека. Не быстро. Будто не для смерти, а для того, чтобы причинить ему как можно больше боли. Я видела в глазах светлого так много — страх, неизбежность, угасание надежды. Я видела в его глазах смерть. И выглядела она, как образ демона, стоящего сейчас передо мной.

— Ты можешь превратиться обратно?

— Нет, — покачав головой, ответил он. — Моя Тьма защищает меня. От тебя, между прочим.

— Тогда уходи! Не могу так…

— Ты должна меня слушаться, а не я тебя, — как-то обреченно прозвучал его голос.

— Ты чуть на разорвал беднягу, за что? Что он мог тебе сделать? — повторила свой вопрос. — Ты монстр, настоящий. И мне очень хотелось, чтобы это было не врожденное, твоя жестокость…Она не знает границ? Ведь так?

— Раз так. Слушай внимательно, Лилия, — сделал шаг вперед. — Когда-то давно я тоже был ребенком, таким, как все остальные. Сложно представить, но даже мы, монстры, рождались по старинке, и даже пили молоко матери, а не кровь, как ты себе придумала, наверно. Я отличался лишь тем, что мне была уготована судьба правителя. За это я и поплатился в пятнадцать лет. Меня украли и ставили опыты, мучили и доводили почти до смерти, но, когда жизнь угасала во мне, мне не давали умереть, хотя этого я желал. Это продолжалась долго, так долго, что мне не забыть того ужаса никогда. Меня наверно спасло то, что я был не один, и мне казалось, умри я, и они не оставят никого в живых. Жестокость порождает жестокость. Это закон, и кто я такой чтобы его рушить. Я тому прямое доказательство.

— Причем тут тот бедняга? Он причастен к тому, что с тобой случилось?

— Не знаю, но, чтобы узнать правду и докопаться до истины и, самое главное, найти виновного, могут пострадать невинные, без жертв не бывает победы. А еще он сказал лишнего, много лишнего.

— Нельзя так, — покачала головой, наблюдая, как мои руки все меньше и меньше светятся. Сейчас это было еле заметное мерцание. — Что с тобой делали? И кто? Зачем?

— Как только все выясню и убью последних причастных к этому деянию, все тебе расскажу. Могу сказать лишь то, что такого не должно повториться. Именно для этого я все это делаю.

Горько было осознавать, что он не хочет мне рассказывать, как напал на мой народ, как убивал его. Спросить про это было бы равнозначно признанию, кто я… и зачем я здесь.

Подняла глаза, чтобы взглянуть на него. С его Тьмой происходило что-то непонятное. Черная как самые дальние закоулки Бездны, она не стояла на месте, а будто волна, гонимая ветром, устремлялась в разные стороны от Эйтона.

— Что с ней?

— Не знаю, но лучше не подходи, — неуверенным голосом прошептал, пятясь назад.

Демон напрягся, все мышцы его бугрились, будто сейчас он с кем-то боролся. Он и боролся, только сам с собой.

Неожиданно Тьма отделилась от Эйтона, вырвалась на волю и красивым черным облаком устремилась… ко мне. Ни разу не видела, чтобы его Тьма, неотъемлемая часть самого демона, отделялась от него.

Она не спешила, будто плыла, как по морю. Меня одолевали разные чувства, но страха не было. Я не слышала, что говорил Эйтон, все отошло на второй план. Мое внимание сосредоточено на Тьме. Протянув руку к ней ладонью вверх, я ждала. Чего?