Стражи. Боги холода - Максим Макаренков

Высаживая ее у подъезда, не выдержал, и сказал прямо.

Таня улыбнулась, и отрицательно покачала головой:

– Прости, но нет. Причин много, но, давай ты мне просто поверишь – это не потому, что я тебе не доверяю или хочу изобразить независимость. О бредовых вещах, вроде «открытых отношений» я вообще вспоминать не собираюсь.

– Таня, дело не в этом. Дело в твоей безопасности.

Она погладила его по щеке.

– Я понимаю. И верю тебе. Но – я не могу сейчас вот так, сходу, менять всю свою жизнь. Дай мне подумать.

Ян вздохнул и поднял руки, признавая поражение:

– Хорошо. Я понимаю. Честно. Только, пожалуйста, не пропадай не предупредив. Это все, о чем я тебя прошу.

– Конечно. Я обещаю.

Разумеется, она сдержала обещание.

Уже на следующее утро, позвонила ему, жутко волнуясь, стараясь не думать о том, что может услышать равнодушный голос, с досадой цедящий в ответ дежурные слова.

Услышав нежное: – Здравствуй, соня, – она готова была замурлыкать, как кошка, которую почесали за ухом.

Они договорились встретиться и пообедать. Часы до встречи тянулись ленивые и бестолковые, она пыталась что-то делать, кому-то звонить, отбилась от тысячи вопросов Ани, просмотрела почту и даже попыталась начать черновик очередной колонки «Тайны города». Но, набрав почти экран текста, с досадой закрыла файл, не сохраняя.

Следовало признаться самой себе – это было не легкое увлечение и не то, что Аня называла «основательной симпатией». Она бесповоротно влюбилась, налицо все симптомы тяжелой стадии болезни.

Но до чего же хорошо было чувствовать эту болезнь.

Обедали в центре Москвы, в небольшом ресторанчике. Ян сказал, что питает к подобным заведениям слабость и выискивает в каждом городе, где ему приходится бывать.

Неторопливо выбирая ягоды из фруктового десерта с мороженым, Таня спросила:

– Скажи, а ты сам можешь использовать эти силы… О которых мне рассказывал?

– Смотря какие и как.

– Если говорить очень грубо, ты колдун?

Ян усмехнулся и положил ложечку на край блюдца:

– Если очень грубо, то да.

– Скажи, а почему тогда ночью ты не применил что-нибудь такое – магическое? Ты же у гаражей действовал, как какой-то Рембо. Да и Олаф, как я понимаю, не отставал.

Ян сложил руки на столе, став похожим на школьного отличника за партой, и очень серьезно сказал:

– Скажи как можно быстрее «Столоверчение не способствует развитию здоровой психики».

– Что-о? – Таня расхохоталась, с восторженным недоверием глядя на Яна.

– Таня, я серьезно. Скажи эту фразу, как можно быстрее.

– Ну, ладно. Столо…

Не успела она произнести первый слог, как в кончик носа ей уперлась холодная чайная ложечка.

Движения Яна она не уловила.

– Теперь понимаешь, почему?

Несколько ошарашенная, она кивнула, пытаясь понять, как ему удалось. Он не тянулся вперед, не менял позу. Рука словно выстрелила и так же быстро вернулась назад. Таня считала себя достаточно спортивным человеком с неплохой реакцией, но такое… Она попыталась представить, что еще можно ожидать от этого очень спокойного и внешне добродушного человека, но не смогла.

– Разумеется, существуют и магические приемы нападения и защиты. Есть и предметы, с помощью которых эти самые приемы могут использовать люди, не обладающие особыми способностями. Кулон и браслет – именно такие средства.

– Это я уже поняла, – с благодарностью сказала Таня, – они мне уже жизнь спасли.

– Но, все это хорошо, однако, в случае серьезного нападения поможет слабо. Обязательно нужно развивать свои «земные», физические навыки, желательно уметь обращаться с оружием, знать приемы самозащиты. И, конечно же, развивать то, что у тебя тут, – он постучал пальцем по виску. – А еще, стараться развивать интуицию и верить тому, что она тебе говорит.

– А меня научишь? – Таня смотрела на него горящими глазами. То, что он говорил, было настолько увлекательным, что ради того, чтобы соприкоснуться с этим чудесным миром, стоило рискнуть. К тому же – это его мир. Мир человека, за которым она готова была идти, куда угодно.

– Научу всему, чему имею право учить, – сказал Ян, поднимаясь, – И не я один буду учить. Пойдем. У Олафа сегодня есть немного времени, я попросил его кое-что тебе показать.

Оказалось, «кое-что», это прекрасно оборудованный спортзал и скрывающийся в недрах здания тир.

Олаф оказался прекрасным наставником, правда, после полутора часов, в течение которых он учил Таню, как вести себя в случае нападения на улице, в машине, в подъезде, в чужом офисе, она перестала понимать, что именно у нее болит, и давно ли это началось.

Но удовольствие от занятий перевешивало.

Через полтора часа появился Ян, встал возле двери в спортзал, и принялся наблюдать, скрестив руки на груди.

Олаф еще пару раз показал Тане, как правильно уходить от удушающего захвата, после чего сказал:

– Все. Закончили. Все равно, вы почти ничего не запомните, тут требуются постоянные тренировки?

– А в тир?! – запротестовала Татьяна, – Сами же его показали!

– А в тир – в качестве поощрения! – отрезал Олаф и ушел в раздевалку.

Взмокшая запыхавшаяся Таня, тяжело дыша, смотрела на Вяземского.

– Ну, и каково ваше мнение, милостивый государь? – нарушила она, наконец, молчание.

– Отлично. Для первого раза, разумеется. А сейчас я все же попрошу тебя вернуться домой, и заняться своими делами. А еще лучше, порасспрашивать своих знакомых о том, что так могло заинтересовать Лесто, помешанного на ацтеках, в среде местных любителей славянской древности.

Таня подошла к нему вплотную, легонько поцеловала в щеку:

– А мы больше сегодня не увидимся, да?

Ян погладил ее по щеке, убрал прядь волос, выбившихся из стянутого резинкой «хвоста»:

– Танюш, происходит что-то очень и очень нехорошее. Самое мерзкое – я не могу понять, что именно. Но угрожает это «что-то» нам всем. Тебя уже чуть не убили только за то, что ты оказалась поблизости. Поэтому, пока мы не устраним угрозу, я просто не смогу спасть спокойно.

– Я все понимаю. Правда-правда, понимаю. Просто… понимаешь, я очень скучаю. Мы не виделись всего день, а я уже скучаю. Как девчонка. Правда, глупо?

Она хотела улыбнуться иронично, беззаботно, но улыбка вышла жалкой и неуверенной.

Вздохнув, Ян сгреб ее в охапку, сильно прижал к себе, зарылся лицом в волосы. Проговорил тихо:

– Не глупо. Я ничего не хочу сейчас. Только с тобой быть. Только с тобой. Но – я не могу все бросить и потом всю жизнь бояться за тебя. Не смогу простить, если снова…