Чужое счастье - Эйлин Гудж

На листке неразборчивым почерком был написан адрес в Пасадене. Изо всей этой шумихи вокруг ареста Анны Финч совсем забыла о Лорейн Уэллс. Она поблагодарила Саймона и спрятала бумажку в кошелек, решив, что займется этим позже или не займется вовсе. Сейчас у нее были более важные заботы.

Спустя несколько минут они с Люсьеном ехали во Флэтс на его новом желтом «Ацтеке», который отец подарил ему на шестнадцатилетие. За окном мелькали ровные ряды апельсиновых деревьев. Вдалеке холмы были так густо усеяны маком, что казались присыпанными розами, которые у подножья были покрыты снегом горных вершин.

— Кто такая Лорейн? — мимоходом спросил Люсьен.

— Никто. — Финч пожала плечами, не имея ни малейшего желания заводить разговор на эту тему.

Он не стал настаивать, хотя бросил на нее внимательный взгляд. Она изучала его профиль. Черты его лица были до странности утонченными, почти изящными, словно гравюра с изображением Байрона, висевшая на стене в кабинете миссис Миллер. В прошлом Финч всегда предпочитала мачо — ребят постарше, оставленных на второй год, большинство из которых были темноволосыми, с постоянной щетиной и сигаретой в зубах. Тем не менее, несмотря на манеру Люсьена одеваться как ученик младших классов и руки, которые, похоже, не поднимали ничего тяжелее ручки, вокруг Люсьена была загадочная аура, которая казалась Финч невероятно возбуждающей. Он никого и ничего не боялся.

«Даже смерти», — подумала она, чувствуя, как мороз пробежал у нее по коже.

— Скажи мне, что это не мое дело, если хочешь, — произнес Люсьен примерно через минуту, — только не говори «никто».

— Я не то хотела сказать. — Финч посмотрела на деревья, шумевшие за окном. — Честное слово, ничего особенного. Просто Саймон подумал, что я захочу зайти к этой леди.

— Зачем?

— У нас одинаковые фамилии.

— Кайли?

Финч помедлила, а затем произнесла:

— Нет, Уэллс.

— Так вот как тебя по-настоящему зовут, да? — Люсьен, казалось, был заинтригован. Она сказала ему, что была приемным ребенком, но практически ни о чем, кроме этого, не упоминала. Чем меньше он знал, тем лучше.

— Кайли действительно моя настоящая фамилия. — Понимая, что отвечает так, словно обороняется, Финч смягчила тон. — Послушай, я против тебя ничего не имею, но мне не хочется об этом говорить, о’кей?

— О’кей, — пожал он плечами.

Люсьен так спокойно к этому отнесся, что уже через несколько секунд она сдалась.

— Меня и Финч не всегда звали. До этого меня звали… — она сделала паузу. Единственными людьми, кроме ее семьи, которым она назвала свое настоящее имя, были Энди и Саймон, — Бетани, — тихо произнесла она.

— Бетани. — Люсьен медленно повторил это слово, отчетливо произнеся каждый слог так, что получилось Бе-та-ни. — Откуда же взялась Финч?

— Это была одна из тех идей, которые приходят неожиданно, — не стала уточнять она.

— Я подумал, что, может, это была фамилия.

— У меня не было семьи до того, как я переехала сюда.

Люсьен понимающе улыбнулся.

— Женщина-загадка. Мне это нравится.

— Видишь? Я знала, что мне следовало держать язык за зубами, — Финч пыталась сдержать улыбку.

— Я не хотел затрагивать больную тему.

— Это не твоя вина. Просто я не люблю, когда мне напоминают о тех днях. — Это было в другой жизни, а Бетани Уэллс была кем-то, кого Финч когда-то знала.

Память вернула ее в тот день, когда она впервые приехала сюда. Финч несколько дней ехала на автобусе в неизвестном направлении. Карсон-Спрингс показался ей таким же хорошим местом, чтобы сойти, как и любое другое. К тому времени у Финч закончились деньги, поэтому она без приглашения заявилась на свадебный прием, чтобы чего-нибудь поесть, — прием оказался в честь свадьбы сестры Лауры. Если бы Элис не пожалела девочку после того как ее поймали, Финч смылась бы с обратным билетом до Нью-Йорка к новым приемным родителям. Она вздрогнула при мысли о том, какой была бы ее жизнь сегодня, если бы не великодушие Элис.

— Эта леди… ты и вправду думаешь, что она может быть твоей родственницей? — голос Люсьена прервал ее мысли.

Финч рассмеялась и покачала головой, хотя она не могла отказаться от маленькой крупицы надежды, которая не давала ей покоя, словно камушек в ботинке.

— Это была идея Энди. Она из-за этого словно одержимая. Но по-моему, ничего не выйдет.

— Ну, ничего нельзя знать заранее.

— В любом случае, я ничего не потеряю. — Финч старалась говорить спокойно. Она не хотела, чтобы Люсьен узнал правду: несмотря на то что она очень любила Лауру, Гектора и Мод, внутри у нее зияла дыра, которую она ничем не могла заполнить.

— Не могу сказать того же о себе, — мрачно произнес Люсьен.

Финч бросила на него косой взгляд.

— Пойми меня правильно, но я без подготовки могу назвать дюжину людей, которые без колебаний согласились бы поменяться с тобой местами.

Да, его родители были разведены, но то же самое было с половиной детей в школе. Однако никто из них не был так богат, как родители Люсьена.

— Что, родители шлепали тебя в детстве? — спросила Финч.

Она ждала, что Люсьен хоть слегка улыбнется, но выражение его лица осталось напряженным.

— Скажем так: я никогда не был для них на первом месте.

Финч пожалела, что подстрекала его: не его вина, что его родители были более чем обеспечены. Она мягко спросила:

— Какая у тебя мама? — Финч знала только, что она жила в Нью-Йорке.

— Ты имеешь в виду, что она делает, когда не пьет? — Люсьен нахмурился. — Я здесь только потому, что она в реабилитационном центре.

— Вау! — тихо воскликнула Финч. — Ну и ну!

— Н-да, что я могу сказать. — Рот Люсьена исказила улыбка, больше похожая на гримасу. — А мой отец ненамного лучше. Обычно он держится до обеда.

— А я считала, что проблемы есть только у бедных.

— Ты думаешь, что деньги решают все? — Люсьен улыбнулся, но Финч видела, что обидела его.

Не сдержавшись, она ответила:

— Нет, но я заметила, что большинство людей, у которых они есть, ведут себя так, словно у них дерьмо не воняет.

— Надеюсь, ко мне это не относится, — сухо сказал Люсьен.

— Нет, — согласилась Финч, — но ты спроси меня об этом через пару лет, может, у меня будет другое мнение. — Люсьен рассмеялся, и она почувствовала, как напряжение между ними начало спадать. — Следующий поворот направо, — она указала на перекресток впереди, где огромный каштан указывал дорогу к Сэм и Иану.

Когда они подъехали, Сэм стояла на коленях возле клумбы. На ней была соломенная шляпа и мешковатые брюки с прилипшей к ним травой. Она поднялась и легкой походкой направилась им навстречу.