Патрология. Период Древней Церкви. С хрестоматией - Михаил Легеев

Основные ошибки богословия Оригена определяют и главные темы свщмч. Мефодия как критика оригенизма; прежде всего это тема человеческой аскезы и тема свободы. Аскеза человека разворачивается в историю – историю свободного содействия человека Богу на пути человеческого спасения; отсюда возникает осмысление св. Мефодием историзма отношений Бога и человека, столь характерное вообще для богословов III века.

23.3.1. Аскетическая тематика

Путь конкретного человека к Богу лежит в эпицентре внимания святого Мефодия.

Подобие Богу, дарованное человечеству во Христе, есть образец для всех людей; Христос являет в себе совершенную цельность человечества, всех сил человеческой природы. Задача каждого человека – через уподобление Христу и постепенное сороднение с Ним пройти аскетический путь от образа к подобию Божию, путь к той цельности, которая заключена во Христе.

«Человек <…> сотворенный по образу Божию, еще имел нужду в том, чтобы быть по подобию [Божию]. Для исполнения этого посланное в мир Слово наперед приняло наш образ, запятнанный [у нас] многими грехами, дабы мы, ради которых Оно приняло его, могли опять получить образ божественный. Ибо быть в точности по подобию Божию возможно тогда, когда мы, отпечатлев черты Его человеческой жизни в самих себе, как бы на досках, подобно искусным живописцам, сохраним их, изучая тот путь, который Он сам открыл. Для того Он, будучи Богом, и благоволил облечься в человеческую плоть, чтобы и мы, взирая, как бы на картине, на божественный образ жизни Его, могли подражать начертавшему ее. Ибо Он не иное мыслил, а иное делал, и не иное считал прекрасным, а иному учил, но что по истине было полезно и прекрасно, тому Он и учил, то и делал» (Пир десяти дев. 1:4. Хрестоматия, с. 569).

Этот путь человека к Богу, согласно святому Мефодию, есть путь девства, понимаемый им очень широко – как путь всецелой аскезы, посвящения Богу всех сил, всего состава природы человека.

Подобным образом приносятся Богу и все возрасты жизни человеческой.

«Кто отчасти соблюдает себя и внимателен к себе, а отчасти развлекается и согрешает, тот не всецело посвящает себя Богу» (Пир десяти дев. 5:2. Хрестоматия, с. 575);

«Бог [желает] <…> чтобы мы посвящали Ему и детский, и мужеский, и старческий возрасты, провождая целомудренную жизнь <…> Он, представляя три ночных стражи, вечернюю, вторую и третью, и три прибытия свои (Лк 12:35–38), указал на три смены нашего возраста, детскую, мужескую и старческую, чтобы прийти и взять нас от мира, хотя бы мы бы ли в первом возрасте, т. е. детьми, если Он найдет нас готовыми и чистыми и не преданными ничему порочному, также хотя бы во втором, хотя бы в третьем» (Пир десяти дев. 5:2. Хрестоматия, с. 575–576).

Путь к Богу водительствуется духом человека, которому противоборствует плоть. Задача духа – побороть и подчинить плоть, принеся ее Богу. Так, оригеновой идее развоплощения святой Мефодий противопоставляет мысль о преображении плоти.

«В нас есть два движения, два естественных желания: плоти и духа (Гал 5:17), различные между собою, и потому получившие два названия: добродетели и порока. Следовать же нам должно лучшему и полезнейшему водительству добродетели, избирая прекрасное вместо худого» (Пир десяти дев. 8:17);

«Плоть, очищенная от всяких страстей и пригвоздившаяся со Христом к древу (Гал 2:19) жизни, уже не есть плоть, но жилище Божие (Еф 2:22). Ибо плоть получила название от слабости, а праведник никогда не подвигнется (Пс. 124:1), ибо он не плотский, но духовный (1 Кор 3:1)» (О пиявице. 8:5).

Эта же самая плоть, хотя одухотворенная и преображенная, – учит св. Мефодий, – воскреснет и вновь соединится с душою человека после второго пришествия Христова («О воскресении»).

23.3.2. Богословский историзм св. Мефодия

Изображенный Климентом Александрийским путь человечества от семян Логоса к единому Логосу и далее отдельного человека – от веры к знанию, его ученик Ориген пытается осмыслить как путь единой истории, разворачивающейся в грандиозную картину, обнимаемую протологией, сотериологией и эсхатологией. Святой Мефодий продолжает их начинания, устраняя крайности Оригенова мышления.

Так, отношения Бога и человека, согласно святому Мефодию, разворачиваются в трех исторических планах, в общем и целом соответствующих эпохам Отца, Сына и Святого Духа, некогда верно подмеченным и выделенным, но неверно понятым и объясненным Тертуллианом (см. п. 16.4.1). То, что Тертуллиан почитал уже совершившимся (слишком тесно соединяя и даже сливая внутритроичную жизнь Бога и человеческую историю), святой Мефодий изображает как находящееся в ожидании и становлении. Непоколебимое стояние спасаемого человека в истине святой Мефодий (как, впрочем, и его предшественник Ориген) относит не к началу особого делания Святого Духа, то есть сошествия Его на апостолов, а к окончанию этого делания в будущем веке.

«Если закон, по словам Апостола, духовен и заключает в себе образы будущих благ (Евр 10:1), то сняв с него покрывало письмени, мы можем открыто видеть непокровенную истину. Евреям было заповедано украсить скинию, подобие Церкви, чтобы они могли посредством чувственных предметов предвозвещать образ божественных. Ибо образец, показанный на горе, на который взирая Моисей устроил скинию (Исх 30:40), был точным отражением небесного селения, пред которым мы теперь служим яснее прообразов (τυπων), но темнее самой истины. Самая истина, какова она есть сама по себе, еще не пришла к нам – людям, которые здесь не можем переносить созерцания чистого нетления, как не можем смотреть на лучи солнечные.

– Евреи возвещали тень образа, третью от истины;

– мы же светло величаем образ (εικόνα) небесного селения.

– А сама истина в точности откроется по воскресении, когда мы не гадательно и отчасти, а лицом к лицу (1 Кор 13:12) будем созерцать святую скинию, тот небесный город, которого художник и строитель Бог (Евр 11:10)» (Пир десяти дев. 5:7. Хрестоматия, с. 577);

«Скиния была символом Церкви, а Церковь – небес» (Пир десяти дев. 5:8. Хрестоматия, с. 577);

«Закон есть прообраз и тень образа, т. е. Евангелия, а Евангелие – образ самой истины. Ибо древние и закон пророчески предвозвестили нам свойства Церкви, а Церковь свойства новых веков» (Пир десяти дев. 9:2. Хрестоматия, с. 586).

23.3.3. «Маленькая священная история» отдельного человека

Святой Мефодий поднимает тему «маленькой священной истории» отдельного человека.

Изображенный Климентом Александрийским путь человека от веры к знанию святой Мефодий представляет отпечатком великого пути всесцелого человечества ко Христу. Маленькая священная история отдельного человека становится отображением великой и Священной Истории.

Так, через таинство веры, Крещение, когда в крещаемом «отпечатлевается образ