Одержимость Малиновского - Маргарита Светлова

Наша с ней любовь щедро приправлена болью, от которой по сей день отдаёт горечью во рту. Даже сейчас, держа её в объятиях, я не ликую, что, наконец, свершилось то, о чём я долго мечтал. Мне всё так же дерьмово на душе, ведь прошлое не превратилось в прах, оно как призрак будет нас преследовать всю жизнь. Нет таких слов, чтобы стёрли болезненные воспоминания из памяти. Даже если я её осыплю подарками, ничего не забудется. И что бы ни делал, что бы ни говорил, я постоянно буду видеть в её прекрасных глазах отблески боли. Когда я это вижу, начинаю задыхаться от отчаяния и безысходности. Это словно проклятие — жить и приносить своим существованием боль любимым!

Господи, как же я себя ненавидел за это, проклинал биологического отца, что зачал меня. Ведь если бы не он, то человек, принёсший столько горя другим, не появился на земле. Многие решат, что я зря извожу себя, всё у меня хорошо: богат, умён и женюсь на женщине, которую люблю. Только один нюанс: я тот, кто её жизнь превратил в ад. Разве такое возможно забыть или сделать вид, всё в шоколаде? Нет. И если она меня простит, то я сам себя не смогу, мне этот крест нести до гробовой доски. А богатство — это состояние души, в этом плане я нищий. Да и счастливым оно делает человека лишь на определённое время, а потом наступает разочарование и понимание, что в жизни есть вещи важнее, чем деньги, власть и обожание окружающих. Деньги можно заработать, нетрудно подняться на вершину власти, а имея вышеперечисленное, толпа лицемеров не заставит себя долго ждать, а вот остальное… не уверен.

Разве можно по желанию полюбить или разлюбить? Нет. Я всё делал, чтобы Мира разлюбила меня, но мои попытки ничего не дали. Хотя нет, дали: боль, стыд и отвращение к себе. Наверное, больше, чем я себя, мало кто ненавидит. Умом понимаю, что неправильно это. Где-то я прочёл, что если хочешь изменить жизнь в лучшую сторону, нужно меняться самому, научится мыслить чисто и полюбить себя. Там не имелось в виду тупое самолюбие, под этим подразумевалось, что нужно жить так, чтобы было не стыдно за свои поступки, мысли, короче — быть в ладу со своей совестью. И ещё немаловажная деталь: нельзя себя поедом есть, ведь ошибки нужно осознать и двигаться дальше. А вот когда ты себя коришь, ругаешь, то лишаешь себя счастливого будущего. Забавная теория, но некоторые утверждают, что так оно и есть. Возможно. Только как мне научиться себя не презирать? Как я могу это после всего? Да никак! Так что мир в душе и любовь к себе вещи для меня недосягаемые. Да и не нужно мне это. Достаточно того, что люблю других, ради их счастья я на многое готов пойти. А если они будут счастливы, то и я, возможно, смогу вдохнуть полной грудью. Посмотрим, возможно, это поможет мне обрести покой.

В больницу мы съездили вместе, Иван очень переживал, что навредил мне, врач успокоил его, сказав, что всё в норме. Но Малиновский с того дня ко мне с интимом не приставал, так, немного потискает, подарит невинные поцелуи, и на этом всё. Обидно. Это что же получается, он захотел — получил, а я фигу с маслом? Ей-богу отомщу. Вот в первую брачную ночь закроюсь в комнате, пусть со своей рукой и предаётся неземной страсти. А то заладил: «нужно подождать до брачной ночи!». С другой стороны, он всегда был таким упрямым и всегда чрезмерно меня опекал. Отвыкла я от его заботы, вот и психую на ровном месте. Нужно с ним обсудить этот нюанс, ведь я уже не та маленькая девочка, которую нужно так рьяно оберегать.

Сегодня прилетает моя подруга. Я встала очень рано и принялась готовить всякие вкусняшки, чтобы порадовать Оливию. К моему удивлению, Ивана вновь не оказалось в спальне, но искать его не стала — дел было много. В девять часов уже начала злиться на него, и тут входная дверь открылась. Ну, думаю, явился гулёна, сейчас вставлю ему по первое число, чтобы без предупреждения не смел уходить. Он больше не свободный орёл, а без пяти минут женатый человек, так что должен предупреждать заранее, куда лыжи навострил. Только я приняла стойку грозного чайника, как весь воинственный запал сошёл на нет — к нам пожаловал Влад. Я совсем забыла, он же вчера предупреждал, что зайдёт ко мне.

— Привет, звезда. Что, роль разгневанной жены репетируешь? — хохотнул он, но меня не смутил.

— Ага. — Бросила кухонное полотенце на стол. — Прикинь, Малиновский опять с утра пораньше укатил в туман.

— Мир, у него дела, не кипятись, — присаживаясь на стул, принялся он защищать своего брата. — Кстати, я для Оливии гостевой дом подготовил, холодильник продуктами забил, договорился с дядей Кириллом насчёт вкусняшек для твоей подруги. Может, есть ещё пожелания?

Он спрашивает, а я начинаю опять злиться, словно у меня ПМС.

— Влад, вот зачем дядю Кирилла напрягал? Я сама для Оливии в состоянии приготовить. Вернее, я уже начала…

— Кто ж спорит, можешь, — состроил невинную рожицу негодник. — Только… ты уж извини, но до мастерства Бельского-старшего мы никто не дотягиваем. А что ты приготовила? — принюхался он.

— Перец фаршированный в сметане… — начла я, но он меня перебил.

— Перец, говоришь… — сглотнул он, — в сметане… Накладывай, сейчас продегустирую.

— Влад, может, хватит издеваться? Я и без твоей дегустации знаю, что он чертовски вкусный!

— Котёнок, ты чего с утра пораньше когти выпускаешь? — раздалось рядом.

Я от неожиданности подскочила на месте. Развернулась к деловому и, расстреляв его злым взглядом, фыркнув, отвернулась. Ивана рука легла мне на талию, явно чтобы успокоить.

— Вань, а чего она у тебя злая?

— Волнуется перед встречей с подругой.

— Ничего я не волнуюсь, — пробурчала и тут же чуть не заурчала от удовольствия — Иван принялся нежно гладить мою талию.

— Да ладно… — охнул Влад, ударяя ладонями о свои колени. — Неужели не справляешься с супружескими обязанностями?

Руки Вани замерли.

Зачёт, братан! Как всегда, бац — и в десятку!

— Поговори у меня ещё… — даже не видя лица Малиновского, я знала, что тот припечатал брата строгим взглядом.

Хотя Влада этим не проймёшь.

— Дела… — Покачал парень головой и с сочувствием посмотрел на меня: — Мир, — продолжал он издеваться над Иваном, пропустив его угрозу мимо ушей, — у тебя есть ещё время передумать. Вы ещё не жили толком, а он уже свои обязанности не выполняет…

— Влад, я смотрю, ты примеряешь ампула Лютова, — процедил мой сквозь зубы.

Злится.

— С чего вдруг такие выводы? — Якобы дурачится, а вот взгляд у Аверина стал строгий. — Вань, а ты когда со мной последний раз нормально общался, чтобы знать, какой я? Дай-ка вспомнить… — он сделал вид, что задумался. — Точно, это было год назад, и мы общались пятнадцать минут. А до этого так вообще не видел чёрт знает сколько лет. Хотя чего я от тебя хочу, — махнул он рукой, словно смирился, — ты и дома-то появляешься по великим праздникам, мать вся извелась. Ладно — на нас наплевать тебе, а она-то тут причём? Какого её-то игнорируешь?