По ту сторону барьера - Иоанна Хмелевская

Пани Ленская еще, наверное, спала, во всяком случае, пока к завтраку не спустилась, так что за столом мы были вдвоем с Филипом. Я сильно подозреваю, что Филип удостоил мой дом посещением не из-за моей особы, а из-за тетушки. Эти двое очень симпатизировали друг другу. Он явно ценил ум и наблюдательность своей пациентки, она же утверждала, что на ее здоровье благотворно сказывается само его присутствие. А появление доктора в халате нисколько ее бы не шокировало, таковы курортные нравы.

Я с аппетитом съела рогалик с маслом и сыром, а поскольку после этих утренних тренировок у меня всегда не на шутку разыгрывался аппетит, намазала большой поджаренный кусок хлеба паштетом из рыбной печени, который очень любила.

Глядя на меня, Филип тоже намазал паштетом кусок хлеба и даже откусил немного, но сразу выплюнул в бумажную салфетку откушенное, одновременно другой рукой выбив у меня из рук мой бутерброд, который я уже подносила ко рту. Бутерброд шлепнулся на пол, естественно, паштетом вниз.

— Ты что? — уставилась я на него.

— Паштет нельзя есть, — взволнованно пояснил Филип. — Когда открыта упаковка?

— Да только что! — удивилась я. — При тебе же отодрала наклейку.

— В самом деле? Не обратил внимания. Где она?

Я пальцем показала на валяющуюся на скатерти пеструю наклейку маленькой пластиковой упаковки паштета. Осторожно взяв ее в руки, доктор внимательно изучил внутреннюю сторону крышечки, затем осмотрел вскрытую упаковку, обнюхал паштет. Соскребя ножом с крышечки капельку паштета, даже взял его в рот, но не глотал, а опять деликатно выплюнул в салфетку.

— Когда это куплено?

— Не знаю. Покупала Флорентина. Наверное, вчера.

— И где лежал паштет?

— В кухне. Конечно — в холодильнике.

Покачав головой, Филип еще раз понюхал паштет.

— Возьму на анализ. Хотя уверен — паштет содержит отраву. Скажем, колбасный яд. Паштет мог испортиться и сам по себе по причине неправильного хранения, но я мало верю в это, в Трувиле лавочники за такими продуктами внимательно следят, хранят в холодильниках и соблюдают все правила хранения. А колбасный яд можно впрыснуть запросто и в запечатанную упаковку.

— Ты сказал — колбасный яд?

— К примеру, это одна из возможностей. Кто обычно питается паштетом в этом доме?

— Я питаюсь, — впала я ему в тон, — Роман не любит, а Флорентина не потребляет его из-за печени, она вообще старается избегать жирных продуктов. А я люблю.

И подумала — что-то я не особенно испугалась, видно, стала привыкать к постоянным покушениям на свою жизнь. Но Романа вызвала.

Он поспешил на мой зов, и оба они с Филипом приступили к частному расследованию. На их вопрос Флорентина твердо заверила, что паштет купила вчера утром и сразу сунула его в холодильник, что покупает его всегда в одном и том же магазине, производства конкретной фирмы, потому что заметила — именно этот мне больше всего по вкусу.

— Хотя мадам графиня съела бы любую гадость, лишь бы поострее да пожирнее, — не удержалась она от критики. — А вообще-то я купила две штуки. Вторая упаковка в холодильнике.

Филип попросил принести ее, осмотрел внимательным образом и пожал плечами. Сняв и со второй упаковки крышечку из фольги, он подошел к окну и приложил обе к стеклу, аккуратно их разгладив. Потребовал лупу. Через нее опять сантиметр за сантиметром оглядел обе крышки, после чего вручил Роману лупу и пальцем ткнул в то место, которое следовало разглядывать. Наконец лупу дали мне. В одной крышечке, в самом углу я разглядела дырку, заметить которую можно было лишь зная, что она там должна быть.

— Теперь — никаких сомнений, — мрачно заявил Филип Вийон. — Разумеется, я еще сделаю анализ, однако не сомневаюсь в его результатах. Хорошо, что у меня собачий нюх и неплохой инстинкт, сразу почувствовал неладное. Итак, господа, что станем делать?

— Анализ... — начал Роман.

— Это само собой, причем попрошу знакомых в лаборатории обойтись без формальностей. Что с полицией? Извещаем ее или как?

Оба посмотрели на меня, в конце концов, мне решать, отравить хотели именно меня. А я засомневалась. Если сообщить полиции, та начнет расследование, дотошное и всеобъемлющее, и тут без моих показаний не обойтись. А показания давать... ну как я могу давать показания? Спросят меня, к примеру, что я делала месяц назад. И что я им отвечу? Хотя отлично помнила — ровно месяц назад рассчитала одного из моих арендаторов и ровно месяц же назад был доставлен выписанный мною из Голландии племенной бык. Тут как раз пришла телеграмма месье Дэсплена...

Мы с Романом переглянулись. У того, видимо, было какое-то предложение и он уже собрался его изложить, как открылась дверь и Флорентина ввела Гастона. Наверное, по дороге она вкратце сообщила о происшествии, потому что он сразу бросился ко мне.

— Ты проглотила яд?!

— Успокойтесь, все в порядке, врач оказался на месте, — шутливо успокоил его Филип. — Яд и в самом деле имеется, однако, к счастью, его никто не съел. Садитесь и слушайте...

Посовещались теперь уже вчетвером, и мне велели созвониться с поверенным и спросить его совета. Я послушно позвонила месье Дэсплену, рассказала обо всем и тот ни минуты не сомневался — немедленно сообщить полиции.

Конец моего разговора застала спустившаяся к завтраку пани Ленская, ее Филип потихоньку ввел в курс дела, пока я пыталась разубедить поверенного. Разубедить не удалось, месье Дэсплен твердо стоял на своем. Пришлось поручить Роману известить полицию.

Наша энергичная старушка с поразительным хладнокровием восприняла сообщение об экстраординарном происшествии и тут же включилась в частное расследование. Она потребовала в подробностях рассказать ей о том, что происходило вчера в этом доме. Все мы охотно выполнили желание старой дамы.

И получилось, что несколько часов в этом доме не было ни души, а паштет лежал себе спокойно в холодильнике. И в самом деле: пани Ленская торчала в казино, я чуть ли не весь день провела с Гастоном на пляже, Роман, искупавшись после утренней поездки, затем весь день безуспешно мотался по городу в поисках Армана, а Флорентина, управившись с покупками и делами по дому, сразу после завтрака отправилась поболтать к приятельнице.

Двери дома были заперты, это правда, но какое значение имеют двери, если окна со двора оставались приоткрытыми и любой желающий мог свободно пробраться в дом? Приоткрыты они были так, чтобы оставалась щель для проникновения в дом свежего морского воздуха, и изнутри для безопасности их закрепляли крючками, однако, по мнению Гастона, любой начинающий взломщик умеет справляться с этими крючками, чтобы створку окна распахнуть пошире, со двора же дом от улицы загораживает плотная живая изгородь.

Вывод: некто пробрался в дом и с помощью шприца с тонкой иглой подпустил яду в мой паштетик.

Я возразила:

— А откуда он мог знать, что паштет только я люблю? А если бы его все в доме ели? Или какой случайный человек... Да взять хоть доктора Вийона...