Мой бесстрашный герцог - Валери Боумен

А муж скрестил руки на груди и устремил на нее яростный взгляд.

– Прочти сама!

Николь пробежала глазами послание. На первой странице, как обычно, были никому не интересные слухи и сплетни, но, перевернув листок, она прочитала слова, которые, вероятно, будут преследовать ее всю оставшуюся жизнь. У нее даже дыхание перехватило.

Николь подняла глаза.

Марк, с трудом сдерживая гнев, спросил:

– Значит, ты знала?

– Что я знала? – Сердце ее, казалось, вот-вот выскочит из груди, а руки, державшие письмо, вспотели.

– Николь, клянусь, если ты мне солжешь… – Муж скрипнул зубами и на секунду прикрыл глаза. – Ты знала, из какой я семьи?

Николь не могла сказать, что узнала это от Дэффина, так как обещала ему молчать. Лихорадочно подыскивая слова, она пробормотала:

– Видишь ли, я узнала только…

Марк повысил голос.

– Ты знала? Знала до того, как мы поженились?!

Николь тяжело вздохнула. «Я должна быть честной с мужем», – сказала она себе.

– Да, я знала, но не понимаю, какая…

– Твоя мать и бабушка тоже знали?

– Да, но…

Марк вскочил на ноги.

– Почему ты не сказала мне, что знаешь? – Каждое его слово звучало как выстрел из пистолета.

Николь тоже разозлилась. Вскинув подбородок, она встретила гневный взгляд супруга и не отвела глаза.

– А почему ты ничего не сказал мне? Ты был обязан!

– Я никогда публично не признавал эту семью и не намерен это делать, – выпалил Марк. – Для меня ее не существует. Поэтому ничего не сказал.

– Значит, ты должен был так мне и сказать! – Николь тоже повысила голос. – А ты предпочел скрыть это.

Марк ударил ладонью по столу с такой силой, что Николь невольно вздрогнула.

– А почему ты меня не расспросила, когда все узнала? Ты предпочла вынюхивать украдкой и изображать неведение!

Николь подбоченилась и заявила:

– Я хотела, чтобы ты сам мне сказал!

Марк перевел дыхание и процедил сквозь зубы:

– А может, есть что-то еще, о чем ты предпочла умолчать?

– Да, есть! – Она расправила плечи и взглянула мужу прямо в глаза. Теперь, вспоминая, как неосмотрительно тогда вела себя, Николь поежилась. – Возможно, тебе следует знать, что я неофициально работаю с сыщиками на Боу-стрит. Я помогаю им в расследованиях за вознаграждение, когда в этом возникает необходимость.

Марк подошел к ней так близко, что она ощутила тепло его тела.

– А я знаю, – сказал он.

Николь ахнула.

– Что?.. – Сердце ее болезненно сжалось.

– Меня долго учили быть шпионом. Неужели ты думаешь, что я не выяснил, где бывает моя жена?

– Ты шпионил за мной?.. – Такого предательства она не ожидала.

– Потому что ты ничего мне не сказала, – пояснил Марк.

Николь едва сдерживалась – ей ужасно хотелось наброситься на мужа с кулаками.

– Это тебя тоже не устраивает? – осведомилась она. – Ты хочешь, чтобы твоя жена была тихой серой мышкой? Тогда ты не на той женился.

Гнев исказил красивые черты Марка, которые она так любила.

– Я начинаю думать, что понятия не имею, на ком женился, – заявил он.

– Ты прав. Меня ты совсем не знаешь. – Николь отвела глаза, чувствуя, что к ним подступили слезы. Но она скорее умрет, чем покажет этому каменному человеку свою слабость.

– Я знаю, что ты лгунья и интриганка, – продолжал Марк, и слова его пронзали ее сердце словно кинжал. – Что еще я должен узнать, моя дорогая жена?

Николь резким движением сбросила со стола злосчастное письмо и цветы.

– Еще ты должен знать, что я не собираюсь здесь оставаться и выслушивать твои оскорбления.

– Прекрасно. Тогда убирайся. – Марк подошел к двери и распахнул ее с такой силой, что она ударилась о стену. – Беги обратно в свою аристократическую жизнь. Живи в роскоши среди высшей знати – испорченной, избалованной, сумасбродной, бездарной. Будь такой же бесполезной, как и все эти люди. Если ты ожидала, что я буду жить как внук герцога, то с прискорбием должен тебе сообщить: ты ошиблась. Я никогда не опущусь до высокой знати.

Слезы, обжигавшие глаза, наконец пролились, но Николь не позволила мужу на них полюбоваться. Она выбежала из дома и на ближайшем углу остановила экипаж, который отвез ее в дом бабушки. В ту ночь она выплакала все глаза. Значит, вот что Марк о ней думал? Думал, она одержима титулами и деньгами, потому и притворилась, что не знала о его родстве с герцогом? Что ж, если муж действительно так думает… Значит, он совсем не знает ее.

Мама попыталась утешить ее, а бабушка долго уговаривала вернуться к мужу и попросить прощения. Но они тоже ее не знали, если решили, что она, униженная, вернется к этому человеку. Выходит, никто ее не знал.

Спустя какое-то время она имела серьезный разговор с Дэффином. Он уже говорил ей, что в военном министерстве искали женщину-шпиона. Им требовалась дама, которая могла бы вращаться в высшем парижском обществе. Тогда Николь отказалась, потому что хотела остаться с Марком. Теперь Дэффин заверил ее, что она получит эту работу, если захочет. Хотя он был немало удивлен ее стремлением как можно быстрее покинуть Англию.

Николь никому не сказала о разрыве с мужем. Она провела несколько бесед с представителями военного министерства и действительно получила назначение и все это время она молилась, чтобы Марк приехал за ней, прислал письмо, записку, извинился – сделал хоть что-нибудь! Но он ничего не сделал. И Николь уехала. Во всяком случае, теперь у него не было оснований думать, что она желала войти в семью герцога. Марк был уверен в этом – и ошибся.

Тем вечером стала очевидной непреложная истина: они поженились слишком поспешно, поскольку совершенно не знали друг друга. Они несовместимы. Им не суждено быть вместе.

– Прости меня. – Голос Регины отвлек ее от печальных воспоминаний. – Я не должна была проявлять любопытство.

– Нет-нет, все в порядке. – Николь вздохнула и помассировала пальцами виски, где зарождалась боль. – Это длинная и неприятная история: я расскажу… когда-нибудь, когда не будет так больно. Только не знаю, настанет ли когда-нибудь такой день.

– Конечно, настанет! – улыбнулась Регина. – А пока давай вернемся к нашему расследованию. Что ты думаешь о словах леди Арабеллы?

Они уже поговорили с ней сразу после поминальной службы. А сейчас продолжили экскурсию по портретной галерее.