Аферист его Высочества - Евгений Сухов

Сразу с парохода подполковник Голубовский прямиком направился в городское полицейское управление. Пообщавшись с четверть часа с помощником полицмейстера, он затем выяснил в канцелярии адрес домовладельца Долгорукова Всеволода Аркадьевича, отказался от помощи полиции, попрощался с помощником полицеймейстера и, взяв извозчика, поехал на Старогоршечную.

Сева был дома один и никого не ждал. Вследствие этого визит незнакомого человека уже внес диссонанс в его душевное состояние.

Подполковник Голубовский чинно представился, показал бумаги, удостоверяющие его личность, затем заключение по картине и задал вполне сакраментальный вопрос:

– Ну, и что теперь мы с вами будем делать?

Сказать, что услышанное заключение экспертной комиссии по картине, подмененной у собирателя древностей Лихачева на подделку Сизифа, поразило Севу Долгорукова, – значило не сказать ничего. Всеволод Аркадьевич какое-то время стоял перед подполковником «охранки», приоткрыв рот и хлопая глазами, а затем еле слышно произнес:

– Этого не может быть.

– И тем не менее это так, – сказал Голубовский. – Ответьте: откуда у вас эта картина?

– Приобрел по случаю, – рассеянно ответил Долгоруков.

– Вместе с сопровождающими бумагами? – хмыкнув, спросил подполковник.

– Да, – коротко ответил Сева.

– Эти бумаги тоже фальшивые, – сказал Голубовский. – Еще фальшивее, чем картина…

Долгоруков по-прежнему не мог прийти в себя. Что бумаги фальшивые – это, конечно, понятно. Но чтобы картина…

– Вы знаете, прежде чем приехать к вам с визитом, я навел о вас справки, – немного помедлив, произнес подполковник Охранного отделения Департамента полиции. – Вы ведь бывший член московского клуба «Червонные валеты», я так полагаю?

– Это были ошибки молодости, – мрачно ответил Всеволод Аркадьевич. – И за них я полностью рассчитался долгосрочным нахождением в прекрасном городе Тобольске.

– Соглашусь с вами, – ответил Голубовский. – За прошлые свои деяния вы понесли заслуженное наказание. А за деяния настоящие, позвольте спросить?

Подполковник не сводил острого и проницательного взгляда с собеседника. Казалось, что он смотрит внутрь Севы и видит там такое, что Долгоруков предпочел бы скрыть. Видит и пользуется этим…

– Какие еще настоящие деяния? – не очень вежливо переспросил Всеволод Аркадьевич.

Подполковник позволил себе чуть улыбнуться:

– Настоящие деяния – это те, которыми вы занимаетесь в нынешнее время, – ответил он. – Вместе со своими подельниками, также бывшими членами клуба «Червонные валеты».

– Я ничем противозаконным не занимаюсь, – резко отреагировал Сева. – Равно как и мои товарищи…

– Ой ли? – подполковник Голубовский почти весело посмотрел прямо в глаза Долгорукова. – Может, вы хотите, чтобы я ходатайствовал перед директором Департамента полиции его превосходительством Петром Николаевичем Дурново о создании специальной комиссии, которая займется собиранием доказательной базы касательно ваших новых афер и махинаций? Вы уверены, что эта комиссия не отыщет на вас и ваших подельников достаточного компрометажа, чтобы отправить вас обратно в «прекрасный», как вы изволили выразиться, город Тобольск? Я, к примеру, полностью уверен в обратном: вы ничуть не успокоились и не сделали никаких выводов по поводу вашей прошлой деятельности, когда вы еще входили в клуб. К тому же мошенничество по отношению к августейшей особе, великому князю Михаилу Николаевичу, будет расследоваться с особой тщательностью. Все-таки – это Его Императорское Высочество, дядя государя…

Голубовский абсолютно не пугал Севу. Подполковник Охранного отделения вполне мог организовать соответствующую комиссию и тщательное расследование. Сева понял, что так оно и будет, ежели он продолжит артачиться. Кроме того, растерянность и беспомощность перед ситуацией прошли, и теперь перед подполковником «охранки» снова находился умный и изворотливый аферист, привыкший находить выход из любой сложившейся ситуации. Вот и в этой, которую устроил ему подполковник Охранного отделения Голубовский, тоже имелся какой-нибудь выход.

– Нет, я не хочу никакой комиссии, – четко произнес Сева.

– Уже теплее, – улыбнулся подполковник. – Комиссия эта может быть и не создана, но только при одном условии.

– Каком же? – заинтересованно посмотрел на Голубовского Всеволод Аркадьевич.

– Вы найдете настоящую картину Тициана «Портрет Карла V». Оригинал, так сказать, – спокойно и четко ответил Голубовский. – И передадите его великому князю Михаилу Николаевичу безвозмездно. В противном же случае вы и ваши товарищи…

Далее подполковник Голубовский мог уже не продолжать. Сева все понял и принял. Потому как иного выхода у него не было…

* * *

Подделка обнаружилась случайно. Или почти случайно. Просто к великому князю Михаилу Николаевичу на правах старинного друга с личной просьбой обратился Николай Ефимович Андриевский (брат казанского губернатора, полный профессор, ныне ректор Императорского Санкт-Петербургского университета). Михаил Николаевич, выслушав просьбу приятеля, обещал посодействовать и принялся рассказывать за чаем про посещение Екатеринбургской научно-промышленной выставки. Коснулись и визита в Казань.

– И как там мой брат? – поинтересовался Николай Ефимович.

– Служит, – коротко ответил великий князь. – И служит весьма достойно.

– Какие еще новости я могу услышать из уст Его Императорского Высочества? – на правах старого знакомца позволил себе слегка пошутить Андриевский.

– Новости? – Михаил Николаевич немного подумал. – Вот, картину Тициана приобрел…

– Да?

– Да, – ответил великий князь. – Хотите, покажу?

– Любопытно-с!

Они прошли в кабинет.

– Вот она, – достал картину из какого-то потаенного места Михаил Николаевич. – Купил для супруги, на день ее ангела. А пока храню ее так, чтобы она не увидела раньше времени.

Андриевский посмотрел на картину и слегка поморщился. Это был «Портрет Карла V». Но не Тициан.

– Это копия? – осторожно поинтересовался Андриевский.

– Почему копия? – едва не обиделся великий князь. – Оригинал.

– Простите, Ваше Императорское Высочество, – посерьезнел Николай Ефимович. – Это не оригинал.

– То есть? – поднял брови Михаил Николаевич.

– Эта картина – не оригинал Тициана, – повторил Андриевский извиняющимся тоном.

– А что? – недоуменно спросил великий князь.

– Не знаю. Но – не оригинал.

– Почему вы так говорите? – теперь уже вполне обиделся на собеседника председатель Государственного Совета.

– Потому что я видел оригинал, – сказал Николай Ефимович. – Лицезрел, так сказать…