Зона невозврата - Шон Блэк

Лок нахмурился, взвешивая расклады. Если устроить классический рейд, то, с учетом царящих во всем городе и его окрестностях расовых трений, это может стать искрой, способной разгореться в беспорядки. Если же идти небольшой группой, то тоже можно не совладать: все быстро выйдет из-под контроля. Любой человек в здравом уме палец о палец не ударит, если за участие в такой операции ему как следует не заплатить.

– Ну, берешься? – требовал между тем ответа Коберн.

– Я как-то и не думал, что ты теперь желаешь меня в это втягивать.

Собеседник на том конце хихикнул.

– Думать можно всякое. Я-то, по крайней мере, считал, что ты знаешь себе и своим словам цену. К тому же ты находчивый, оборотистый… Кому, как не тебе, применить в этом деле свою опытность. Но действовать нужно именно сейчас.

Секунду в трубке стояла напряженная тишина.

– Короче, тебе решать, – подвел наконец черту Коберн.

– Да ты не волнуйся, – ответил Лок, протягивая руку к пистолету. – Я там буду.

Проснулся Гленн Лав от лая собаки в соседнем дворе. Перевернувшись в постели, возложил руку на жену, аккуратно придвигая ее к себе в наслаждении от тепла ее тела. Та послушно приткнулась к нему под бок и закрыла глаза.

Через какие-то секунды внизу послышалось что-то вроде легкого постукивания по одному из окон. Гленн осторожно отстранился от жены.

– Что там? – сонным голосом пролепетала она.

– Ничего, лапка, – ответил он, поднимаясь с постели.

Она перевернулась, ухватила на его стороне подушку и уткнулась в нее. Звук между тем повторился, на этот раз более разборчиво.

Из бельевой корзины Гленн ухватил свои штаны и надел их. Жена при этом села на кровати.

– Гленн?

– Да это так, птица или еще что-нибудь. Спи, Эми.

Внизу послышался еще один звук – уже не постукивание, а как будто потрескивание дерева.

– Может, позвонить «девять один один»? – растерянно спросила Эми.

Гленн вздохнул. Сердце сейчас билось чуть быстрее, но скорей от любопытства, чем от испуга. Парень он был крупный, к тому же у себя дома. Не хватало еще, чтобы сюда прилетели копы из-за того лишь, что что-то ненароком попало в дом и теперь желает выбраться наружу.

– Давай сначала я погляжу.

Сон Эми уже стряхнула. Телефон стоял рядом на прикроватном столике – в ожидании, если вдруг понадобится.

Гленн медленно опустился возле кровати на колени.

– На всякий случай, – шепнул он, доставая из-под нее бейсбольную биту.

Ее он купил на работе у одного из ребят. Вещь солидная, со свинцовым сердечником; рукоять в руках ощущалась надежно. Сейчас Гленн держал ее в правой руке, легонько постукивая ею по левой ладони, как какой-нибудь допотопный ирландский констебль – дубинкой.

– Расслабься, – неудачно имитируя бостонский акцент, сказал он Эми. – Если это к нам енот заполз, ему несдобровать.

Робкая улыбка Эми погасла, когда откуда-то снизу послышался еще один звук – скрип половицы, шаг ноги?

Теперь сердце у Гленна стучало вовсю, и внимание его заострилось.

Но разве в таком состоянии не обостряются и малозаметные звуки, становясь более зловещими? У Эми на этот счет сомнений было меньше. Она потянулась к телефону.

– Слушай, – сказал Гленн. – Если я крикну, вызывай «девять один один». Поняла?

Он медленно выбрался из спальни, держа наготове биту. А в коридоре призадумался: зачем, в сущности, тихушничать? Если в дом кто-то проник, то надо, наоборот, издавать звуки, чтобы ворюги, или кто там, поняли: хозяева их засекли, надо сматываться.

Но когда он прошел мимо спален детей, мысль дала обратный ход. Не хватало еще попусту орать, как блажному, и размахивать битой: это же вообще можно детишек с ума свести.

Он вслушался снова: ничего, тихо. Подумал было потянуться и включить внизу в прихожей свет, но тут оказалось, что дверь в комнату сына приоткрыта. Не годится: свет может его разбудить. И Гленн начал спускаться по лестнице в полумраке. Перильце находилось справа, а потому биту он переложил в левую руку и пошел ступенька за ступенькой.

Он не топал как слон, но и не крался на цыпочках. Если в дом кто-то действительно залез, то вот им шанс, если есть башка на плечах, убраться отсюда подобру-поздорову. Гленн как-то видел ток-шоу, где один парняга, в прошлом домушник со стажем, рассказывал, что для вора, во всяком случае, если он профессионал, последнее дело – это встретиться с хозяином жилья.

С последней ступеньки Гленн взял направо, в длинный тесноватый коридор, где впереди виднелась входная дверь – закрытая, на замке. Что хорошо. Он повернул в другую сторону дома, туда, где кухня и кладовки (звук изначально доносился, кажется, оттуда). С каждым шагом на сердце чуточку легчало. Сейчас его должен был слышать даже самый безнадежно глухой лазальщик по домам. Ну, а если все-таки нет, то вот она, бита, теперь уже снова в правой руке.

Гленн ступил на кухню. Всё на месте, ничего не тронуто. Ключи от машины Эми, и те висят на месте. Как и автосигналка от его грузовичка. И сумочка жены все так же лежит на боковой столешнице, где он ее, помнится, заметил, когда гасил свет и отправлялся на боковую.

Гленн подошел к раковине, налил стакан воды, залпом его опрокинул, затем проверил заднюю дверь. Всё на запоре, и цепочка накинута.

А затем он их услышал: стук двух пар тяжелых башмаков вверх по лестнице. Паника прошила Гленна молнией. На деревянных ногах он выскочил из комнаты. Те были уже наверху – две фигуры. А затем произошло то, чего бояться надо было больше всего: Эми выскочила из спальни и угодила прямиком к ним в руки.

Открылась дверь спальни Патрика, который, натирая глаза, сонно вышел из нее как был, в пижамке.

– Эй, а ну не троньте маму! – сипловатым со сна голосом выкрикнул он.

Гленн застыл в пяти шагах от верха лестницы. Один из налетчиков держал у горла Эми нож – большой, охотничий, какими свежуют оленя.

– Ну-ка, ну-ка, потише, – выговорил Гленн, переводя глаза с ножа на своего сына. – Патрик, всё нормально.

Теперь из своей спальни вышла и дочурка.

– Лапкин, всё в порядке, – сказал он и ей.

Один из налетчиков – здоровенный, с бритой башкой и моржовыми усищами, – шагнул вперед и властно протянул руку в партаках:

– Гленн, дай мне сюда биту.

Кто эти люди? Откуда они знают имя? Чего им надо?

Бугай как будто прочел его мысли:

– Гленн, мы здесь потому, что нам нужна твоя помощь.

Прозвучало самым что ни на есть человечным и осмысленным образом. Но в том-то все и дело, что так быть не могло. Впервые с того момента, как проснулся, Гленн ощутил, что видит доподлинный кошмар. Не может бугай с таким обличием быть настолько спокойным и уравновешенным.