Гребень Маты Хари - Наталья Александрова

– Да что ты, милая! За кого ты меня принимаешь?

– За того, кто ты есть.

– Ты ошибаешься… мы же с тобой заодно… у нас договор.

– Да-да, у нас договор. Но договариваться с тобой – все равно что с гадюкой на кочке, что она тебя не ужалит. Я не рассчитываю ни на твою честность, ни на твою благодарность. Мы договорились поделить сокровище пополам, хотя я сделала всю работу. Я сама пришла к тебе и рассказала все, что узнала от своего отца. Я помогла раздобыть ту фотографию, я нашла человека, который сумел разгадать шифр, и, наконец, я в архиве отыскала местонахождение могилы. Мне пошли навстречу, потому что я везде вхожа и везде своя.

– Так зачем же ты пришла ко мне, если и сама могла справиться с этим делом? Не смеши, своя она везде, у тебя ни денег, ни людей!

– Не будем попусту сотрясать воздух! Я тебе просто объясняю, что идея убить меня здесь – самая дурацкая. Я заранее рассказала все надежному человеку, и, если я не позвоню ему через час, он тут же передаст всю информацию куда нужно, и тебя сегодня же арестуют. Это понятно?

– Да у меня и в мыслях ничего подобного не было! Не понимаю, как ты могла такое подумать!

– Это понятно?! – повторила Инна.

– Понятно, понятно! Так чью же могилу мы ищем?

– Могилу купца первой гильдии Савелия Семибратова.

– А это еще кто такой?

– А это, милый мой, твой прапрадедушка. Мог бы и знать. Хотя в советские времена такое родство тщательно скрывали. Твой прадед – сын того самого купца – взял фамилию своей жены – Матренин, в своей анкете писал, что происходит из семьи батраков, но своему сыну – твоему деду – под большим секретом рассказал о его настоящем происхождении и тайком водил его сюда, на могилу предка. А дед рассказал твоему отцу. И когда твой отец захотел кое-что спрятать, он вспомнил в первую очередь об этой могиле.

– Мне отец ничего не рассказывал и не приводил сюда.

– Наверное, просто не успел. Или не понадеялся на твою сдержанность. Знаешь стишок «Не верю я в стойкость юных, не бреющих бороды»? Молодежь болтлива…

Во время разговора Инна и Матренин понемногу углублялись в старую, заросшую вековыми деревьями и кустами часть кладбища. Мы шли следом за ними на изрядном расстоянии, держась за кустами, чтобы не попасться им на глаза.

– Не отвлекайся, – продолжал Матренин. – Значит, это спрятано в могиле того купца?

– Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Надпись на обороте фотографии говорит об этом.

Две фигуры впереди свернули с дорожки, углубились в хаос старых покосившихся надгробий, заржавленных оград, среди которых изредка попадались хорошо сохранившиеся склепы, мраморные и бронзовые статуи. Наконец Инна остановилась:

– Вот эта могила… точнее, склеп. Видишь, там, внутри, черные гранитные надгробные плиты, на одной плите надпись «Купец первой гильдии Семибратов»? Под этой плитой и должен быть тайник твоего отца…

Алексей достал из кармана пальто подзорную трубу, направил на Матренина с Инной, потом передал мне.

Я навела трубу на резкость и увидела каменный склеп, перед входом в который стояли наши голубки.

– Так это и есть мой прадед? – прохрипел Матренин.

– Скорее, прапрадед.

– Это без разницы. Важно, что здесь, под этой плитой, спрятаны папашины сокровища… ты чувствуешь, милая, волнение?

– А знаешь, как ни странно, я ничего не чувствую.

– А зря. Потому что это твои последние секунды…

Матренин поднял руку, в которой что-то сверкнуло. Инна отшатнулась, попробовала перехватить руку.

– Что?! Что ты делаешь? Я же сказала тебе: если через час я не перезвоню надежному человеку, он…

– Твой надежный человек давно уже работает на меня! – перебил ее Матренин и ударил Инну кастетом. Она ахнула и упала на подножие надгробья.

– Никому нельзя верить! – проговорил Матренин и двумя ударами сбил проржавевший замок с решетки, преграждавшей вход в склеп.

– Что там? – взволнованно спросил Алексей, потянувшись за подзорной трубой.

– Матренин убил Инку и пролез в склеп!

– Парни, скорее, мы не должны дать ему уйти!

Мы прибавили шагу, продолжая слушать звуки в наушниках, хотя Матренину больше не с кем было разговаривать.

Мы услышали тяжелый скрип – видимо, он сдвигал закрывавшую могилу плиту, затем… затем раздался такой грохот, что его наверняка было слышно за пределами кладбища. А наушники просто отключились от перегрузки.

– Рвануло! – сообщил парень с микрофоном, повернувшись к Алексею.

– Да что ты говоришь… – иронически усмехнулся тот. – А мы и не заметили…

Мы еще прибавили шагу и очень скоро оказались возле могилы купца первой гильдии.

Вернее, возле того места, где она когда-то была.

На месте склепа была яма. На краю этой ямы лежали Инна и Матренин. Инка на первый взгляд почти не пострадала, только на виске чернела глубокая рана. У Матренина же были оторваны ноги, земля вокруг была залита кровью.

– Ни фига себе! – присвистнул парень с микрофоном.

– Выходит, вместо сокровищ Матренин-старший устроил здесь мину-ловушку… – протянул Алексей. – Вот спасибо-то за такой подарочек… Нужно отсюда уходить, и как можно скорее…

И тут я увидела, что в мертвой руке Матренина что-то зажато.

Как ни страшно мне было к нему приближаться, я шагнула вперед, наклонилась и подняла фотографию.

– Дай сюда! – Алексей выхватил снимок, запачканный кровью, обтер его о рукав Матренина и быстро пошел к выходу с кладбища.

Я едва поспевала за ним, споткнулась по дороге и чуть не упала. Вы думаете, что кто-то из парней помог мне подняться, поддержал, подождал, наконец? Ага, очень смешно. Я хотела махнуть рукой и отстать, ничего, сама доберусь, но потом сообразила, что на взрыв приедет полиция, меня задержат как свидетеля и прежде всего спросят, что мне понадобилось на кладбище. А мне нечего им ответить.

Так что я поднажала и сумела догнать Алексея с подчиненными у самого выхода. Первую патрульную машину мы увидели, выехав на проспект.

Алексей хмуро молчал, я тоже не горела желанием поддерживать разговор, а размышляла о своих делах. Вы не поверите, но мне было жаль Инку, хотя, несомненно, она заслужила то, что с ней случилось. Нечего было связываться с этим мерзавцем Матрениным. Хотя и сама тоже хороша, одно убийство Мамонова чего стоит. И мысль подставить меня – я-то что плохого ей сделала?

Ладно, сосредоточимся на своих собственных делах. Игореша теперь от меня отстанет, вот только нужно выцарапать у него мои вещи. А потом ехать на встречу с соседом Софьи Леонидовны и договариваться с ним насчет квартиры. Хватит уже с меня беготни, нужно заниматься своей собственной жизнью.