Я - лорд звездной империи - Алекс Флим

Таэр замерла у прохода, прижавшись к стене, переглянулась с напарником и, дождавшись его кивка, выставила на вытянутых руках пулевик и нажала на спусковую клавишу. Спустя буквально мгновение уже два пулевика с жужжанием поливали огнем уборную. Небольшое помещение заполнилось треском пуль, звоном лопающихся плит наружной отделки и хрустом разрываемых пластиковых перегородок. Не прекращая стрелять, они одним быстрым рывком ворвались внутрь — и сразу же разошлись в стороны — подальше от проема, в который так удобно стрелять.

Стреляющие замерли, осторожно поводя стволами, но никто не стрелял в ответ, новых целей не было.

Небольшое помещение общественной уборной — буквально шагов пятнадцать длиной, отделанное плитками из кремового мрамора, было все изрыто многочисленными попаданиями. Перегородки индивидуальных кабинок были искрошены и валялись на полу, который быстро покрывался водой, хлещущей из разбитых бачков и раковин. В воздухе стояла мелкая каменная пыль, тут и там в стенах зияли темно-красные пятна пластира, появившиеся на месте расколотых плит. В центре, прямо на полу, лежал лицом вниз темноволосый мужчина в коричневом пиджаке — цель. В его спине зияло три дыры в районе позвоночника. Недалеко от цели, возле противоположной стены, засыпанная осколками зеркала, застыла в нелепой позе молодая женщина. Раковина, возле которой она стояла, была расколота несколькими попаданиями, и сейчас вода с тихим журчанием лилась на нее, отчего по ее ярко-фиолетовому костюму растеклись темные влажные дорожки.

Идеальная тишина — только звук воды, поблескивающим ковром покрывшей всю уборную, возле тел она немного темнела, подернувшись легкой красноватой дымкой крови.

Таэр снова надавила на спусковую клавишу, нарушив тишину жужжанием, и тело мужчины еле заметно дернулось, когда ему в спину попало еще несколько пуль.

Осторожно ступая по мокрому полу, покрытому скрипучими осколками плиток, они подошли к цели. Ее напарник пинком отшвырнул в сторону легкий парализатор, который сжимала в руке цель, и замер, сделав пару шагов назад. Таэр присела на корточки возле мужчины и перевернула тело на спину.

Его коричневый пиджак потемнел от воды и крови и слегка поблескивал, намокшие темные волосы прилипли ко лбу, карие глаза с длинными «женскими» ресницами были широко распахнуты, на полноватых губах играла легкая улыбка, из довольно широкого, слегка курносого носа и из уголка рта текли тонкие, размытые водой алые струйки. На лице у цели застыло удивленно-радостное выражение, как будто ему сделали неожиданный, но приятный сюрприз. Она принялась обыскивать карманы, как вдруг ее прервал удивленный возглас напарника. Таэр рефлекторно потянулась к оружию, одновременно поднимая взгляд, — и замерла.

Глаза ее цели мягко светились синим, она еще не успела удивиться, как свечение прекратилось, а над телом примерно на уровне ее лица соткался небольшой, с яблоко размером, светящийся шарик мягкого красновато-желтого цвета и слегка размытый. Он напоминал пламя свечи, висящее в воздухе.

И в этот момент ее накрыло липкой волной животного ужаса.

— Закрой глаза! Только не смотри на него, — закричал откуда-то сбоку напарник.

Но она уже смотрела, и в ее голове дико металась паническая мысль: «Мы убили его неправильно!» Она не знала, почему неправильно и как надо было его убивать, но она вдруг осознала, что так убивать его нельзя и что прикосновение этого огонька — это самое жуткое и страшное, что может произойти, это отвратительно, это гаже, чем смерть. Это перестать быть собой, это абсолютный конец, это так страшно и мерзко. Осознание затопило ее разум, она не знала, откуда взялась эта мысль, но ее истинность была очевидна. Она была слишком близко. Таэр хотела убежать как можно дальше от этого шарика или хотя бы отвернуться, но с ужасом поняла, что не может сдвинуться с места, даже закрыть глаза не может. Ее буквально сковал страх, тело ей больше не подчинялось — она вообще не верила, что так бывает, тем более что такое может быть с ней — оказаться парализованной страхом. Сознание билось внутри парализованного тела, изо всех сил пытаясь хотя бы чуть-чуть прикрыть глаза, хотелось кричать от ужаса, заполнявшего ее, но не получалось даже этого.

Шарик, слегка покачиваясь, будто подгоняемый легким ветерком, стал приближаться к лицу. Сознание дико выло внутри и молило: «Пожалуйста, только не меня, не меня, не ко мне. Я не хочу!»

По мере приближения огонька в глубине груди росла, подбираясь к сердцу, какая-то мерзкая, тянущая тяжесть, это гадкое чувство становилось все сильнее, заполняя все тело, мешая дышать. Дико хотелось закричать, хотя бы просто вздохнуть, хоть как-то получить облегчение, хотя бы умереть, но только не это. Но ничего не получалось, оставалось только мысленно выть от ужаса и наблюдать, как огонек приближается. Он был уже совсем близко, на расстоянии примерно ладони, лицо уже ощущало мягкое тепло, идущее от шарика. И это тепло непонятно почему заставляло сознание метаться и кричать от ужаса.

«Этого не может быть на самом деле, — выло сознание. — Мне не может быть так страшно, у меня блоки, я не могу так бояться».

Таэр поняла, что это сон, реальность не может быть настолько страшной, но она была уверена, что прикосновение огонька во сне ничуть не менее страшно и отвратительно. Она попыталась проснуться, но ничего не вышло, от этого стало еще страшнее.

«Я хочу проснуться! Пожалуйста, я не хочу тут…»

Огонь был совсем близко, первые мягкие лепестки пламени коснулись ее лица…

В этот момент Таэр почувствовала дикую боль в ногах, как будто в икры воткнулись сотни раскаленных иголок, и проснулась.

Она рывком села на кровати и судорожно втянула воздух, как будто после долгого пребывания под водой. Хотелось кричать, чтобы согнать гадливую тяжесть, заполнившую грудь и охватившую сердце, но выходило только хрипеть. Таэр была вся покрыта липким холодным потом, обе ноги дико болели, сведенные жуткой судорогой, все тело трясло, каждый вдох давался с трудом.

Блокада вспомнила о своем существовании, и боль утихла. Таэр свесила ноги с кровати и принялась разминать икры, чтобы унять судорогу, ее всю еще немного трясло. Но она была в своей каюте на борту яхты «Исталь» и летела на войгром. Деревянные панели из черного файронского дуба с лиловыми вставками из шелка, огромная круглая кровать, забранная темно-фиолетовыми простынями, густой темно-красный ковер на полу — это была ее любимая каюта, которая предназначалась для благородных гостей ее лорда, но давно была оккупирована специалисткой по безопасности на том основании, что у нее «стратегически важное месторасположение».

— И самое главное — никаких огоньков рядом, я успела проснуться, — с облегчением сказала она вслух и сама вздрогнула от звука собственного голоса, он был хриплый и какой-то неживой.

Но как бы то ни было, обстановка действовала на нее успокаивающе, мерзкая тяжесть в груди постепенно спала, дыхание восстановилось, ее перестала бить крупная дрожь, и судорога в ногах прошла, напоминая о себе лишь легкой болью в икрах. И огоньков действительно рядом не было.