Королевский убийца - Робин Хобб

– Ну вот так, мы просто взяли да и сделали. Те из нас, кто хотел носить пурпурное с белым, именно так и сказали. Все было честно. Все равно уже пора обновить кровь. У большинства из стражников Верити зубы становятся слабоваты, да к тому же люди мягчеют оттого, что слишком много времени проводят в замке. Так что мы переформировались, присвоили звание тем, кто давно уже должен был получить его. И набрали рекрутов. Все это прекрасно сработало. Новенькие немного отточат и наше искусство, пока мы будем их учить. Королева получит собственную стражу, когда захочет. Или когда ей понадобится.

– Понимаю, – я чувствовал некоторую неловкость, – а что за покровительство, которого вы хотите от меня?

– Объясни это Верити. Скажи королеве, что у нее есть стража. – Она произнесла эти слова просто и тихо.

– Это похоже на измену. Солдаты стражи Верити снимают его цвета и надевают цвета королевы, – сказал я так же просто.

– Кое-кто так и решит, – глаза ее честно смотрели в мои, улыбка исчезла, – но ты же знаешь, что это не так. Это надо сделать. Твой... Чивэл приглядел бы, чтобы у нее была стража даже до того, как она сюда приехала. Но будущий король Верити... тут нет никакой измены. Мы хорошо служили ему, потому что мы его любили. И сейчас любим. Просто мы будем охранять его еще лучше. Вот и все. У него хорошая королева, вот что мы думаем. Мы не хотим, чтобы он потерял ее. Вот и все. Мы вовсе не стали хуже думать о нашем будущем короле. Ты это знаешь.

Я знал. Но тем не менее... Я тряхнул головой и попытался сосредоточиться. “Почему я?” – сердито возражала часть меня: Потом я понял, что в то мгновение, когда я выругал стражников за то, что они не защитили свою королеву, я сам думал о ее охране. Баррич предупреждал меня, чтобы я знал свое место.

– Я поговорю с будущим королем Верити. И с королевой, если он позволит.

Уистл снова сверкнула улыбкой:

– Мы знали, что ты сделаешь это для нас. – Так же быстро она отвернулась от меня, держа палку наготове, и угрожающе направилась к своему партнеру, который неохотно отступил. Со вздохом я повернулся и пошел прочь со двора. Молли в это время могла набирать воду. Я надеялся хоть мельком увидеть ее. Но ее не было, и я ушел, разочарованный. Я знал, что мне не следует играть в такие игры, но не смог побороть искушения. Я ушел. Последние несколько дней превратились для меня в какое-то самоистязание. Я отказывался снова видеть Молли, но не мог сопротивляться тому, чтобы следовать за ней как тень. Поэтому я приходил на кухню через мгновение после того, как она уходила, воображая, что я все еще ощущаю запах ее духов. Или я оставался вечером в Большом зале и усаживался в уголке, откуда мог незаметно наблюдать за ней. Какое бы ни было развлечение – менестрель, поэт, кукольник или люди просто беседовали и занимались рукоделием – мой взгляд все равно был прикован к тому месту, где сидела Молли. Она была такой сдержанной и рассудительной в своих темно-синих юбках и блузке, и ни разу у нее не нашлось даже взгляда для меня. Молли всегда разговаривала с другими женщинами, а в те редкие вечера, когда Пейшенс удостаивала нас своим присутствием, сидела подле нее и ухаживала за ней с подчеркнутым вниманием, как будто отрицая сам факт моего существования. Иногда я думал, что наши быстрые объятия с ней были просто сном. Но ночью я возвращался в свою комнату и вынимал рубашку, которую спрятал на дне сундука с одеждой. Я прижимал ее к лицу, и мне казалось, что я все еще чувствую слабый запах Молли. И так это и продолжалось.

Прошли дни с тех пор, как “перекованных” сожгли на погребальном костре. Кроме формирования стражи королевы внутри и снаружи замка происходили и другие события. Еще два мастера-корабельщика пришли и предложили свои услуги в постройке кораблей. Верити был в восторге. Но еще сильнее была тронута королева Кетриккен, потому что это ей они представились, сказав, что хотят быть полезными. Они привели с собой помощников, которые пополнили ряды работающих на верфях. Теперь лампы горели и перед восходом, и после захода солнца, и работа стремительно продвигалась. Верити все больше отсутствовал, и Кетриккен во время моих посещений казалась более подавленной, чем обычно. Я безуспешно пытался развлечь ее книгами или прогулками. Большую часть времени она проводила, ничего не делая, за своим ткацким станком и становилась все более бледной и вялой с каждым днем. Ее мрачное настроение заразило тех леди, которые были внимательны к ней, так что зайти к ней в комнату было так же весело, как стоять в почетном карауле при покойнике.

Я не предполагал застать Верити в его кабинете и не ошибся. Он, как обычно, был на верфях. Я попросил Чарима позвать меня, если у Верити найдется свободная минутка. Потом я вернулся в свою комнату, взял кости и гадальные палочки и отправился к королеве.

Я решил научить ее некоторым играм, которые любили лорды и леди, в надежде, что королева сможет больше общаться с окружающими. Я также надеялся – в меньшей степени, – что она не будет так нуждаться в моем обществе. Ее мрачное настроение начинало тяготить меня, и иногда мне хотелось оказаться подальше от нее.

– Сперва научи ее жульничать. Только скажи ей, что в эту игру играют именно так. Скажи, что правила допускают обман. Ловкость рук – и она сможет очистить карманы Регала пару раз, прежде чем он посмеет заподозрить ее. А что он сможет сделать тогда? Обвинить первую леди Баккипа в жульничестве?

Шут, конечно. По-товарищески пристроился у моего локтя. Крысиный скипетр слегка подпрыгивает на плече. Я не вздрогнул, но он понял, что снова захватил меня врасплох. Откровенная радость сияла в его глазах.

– Боюсь, наша будущая королева может меня неправильно понять. Может, ты лучше пойдешь со мной и немного развеселишь ее? Я отложу кости, а ты сможешь показать ей какой-нибудь фокус, – предложил я.

– Показать ей фокус? Фитц, именно этим я и занимаюсь все дни напролет, а ты видишь в этом одно дурачество. Ты думаешь, что это игра, в то время как я вижу, как серьезно ты работаешь, отдавая дань играм, которые выбрал не по своей воле. Прими-ка ты совет шута. Научи леди не играть в кости, а отгадывать загадки, и вы оба станете умнее.

– Загадки? Это игра из Бингтауна, да?

– Это игра, которую нынче прекрасно знают в Баккипе. Попробуй-ка отгадать. Как человек называет вещь, когда не знает, как называть ее?

– Я никогда не был силен в этой игре, шут.

– И никто из твоих родственников, судя по тому, что я слышал. Так что отвечай. Что имеет крылья на свитке Шрюда, язык из пламени в книге Верити, серебряные глаза в рукописях Релтауна и покрытую золотой чешуей кожу в твоей комнате?

– Это загадка?

Он жалостливо посмотрел на меня:

– Нет. Загадка это то, о чем я только что спросил тебя. Это Элдерлинг. А первая загадка была: как его позвать?

Мой шаг замедлился. Я посмотрел на него пристально, но взгляд шута всегда было трудно поймать.

– Это загадка? Или серьезный вопрос?

– Да. – Шут был серьезен.

Моя нога застыла в воздухе. Я совершенно запутался. Я метнул в него сердитый взгляд. В ответ он прижался носом к носу своей крысы на скипетре. Они тихо хихикали.