Сиротка - Андрей Евгеньевич Первухин

Лошадка, на которой с гордым видом ехала Эгона, от такого непочтительного отношения взбрыкнула и едва не выбросила её из седла. Благо, что женщина была опытным наездником, так что в седле она удержалась и даже умудрилась нагнуться и выдернуть неглубоко засевшую стрелу из крупа своей лошади. Всё это я заметил краем зрения, потому что в это время из кустов повалила толпа оборванцев, голов в пятнадцать.

Оборванцами я их назвал не просто так, на самом деле внешний вид этих ребят ничего кроме брезгливости не вызывал, ну ещё немного жалости, если бы не их злобные лица. Одеты в какую-то рванину, даже с такого расстояния было не понятно, что это за одежда такая, какие-то накидки и прочее. Один даже был обёрнут каким-то одеялом, видно более подходящей одежды не нашлось. К общему виду можно добавить то, что все они очень давно не мылись, никогда таких людей не понимал и тем более не было к ним никакого сострадания. Да, ты можешь нуждаться, голодать, пьянствовать, но зачем доводить себя до такого скотского состояния. Вокруг полно озерков и ручьёв, имеются речки, где можно постирать свою одежду, но нет, лучше вонять как навозная куча и даже хуже.

Даже мы до встречи со своим благодетелем выглядели приличнее, хотя одеты были так, что хуже уже некуда. Оказывается, что ещё есть куда падать, судя по этим личностям. Благодетелем я считал того дворянчика, который решил поиздеваться над голодранцами около трущоб, в результате чего лишился своего кошелька и обеспечил нам более комфортные условия жизни и сытую зиму. Ну а что, благодетель и есть, если бы не он, мы бы не переехали в более безопасный район. Я бы не пошёл тогда за лекарством, денег бы не было и не стать мне магом никогда. Эх, правду говорят, что любое даже самое незначительное событие в жизни имеет значимые последствия.

— К бою! — Заорал Лаар, едва первый нападающий вылез из кустов, причём в его голосе было больше радости, чем переживания.

Видно спокойная жизнь сильно наскучила Лаару, поэтому он даже нападение посчитал за развлечение. Мгновенно схватил свой топор, который лежал около него и спрыгнул с повозки. Противники внушали опасение только своим числом, у них имелись ножи, но в бой они пошли, вооружившись дубинами и какими-то рогатинами. При удаче могли окружить, треснуть по башке такой вот дубиной и забить насмерть.

Первым из нападающих пал лучник, разъярённая Эгона вломилась в кусты прямо верхом на лошади, раздавшийся вопль резко оборвался. Она ехала немного впереди, поэтому часть разбойников помчались в её сторону, видно решили помочь своему неудачливому товарищу, остальные решили заняться нами. Я так и стоял на козлах, осматривая окрестность и рискуя получить стрелу, раздумывая, не применить ли мне заклинание.

Видно к женщине побежали самые смелые, потому что они тут же захотели задавить её числом, за что и поплатились, больно она была ловкая. Эгоне пришлось слезть с лошади, верхом неудобно орудовать двумя клинками. А вот к Лаару подбежали более трусоватые, самому первому он отсёк половину головы, чем сильно поубавил пыл остальных. Теперь они крутились вокруг него как шакалы, пытаясь окружить со всех сторон, впрочем, об этом тоже можно было не беспокоиться.

Мои друзья тоже не стали отсиживаться в фургоне, только Лаар крикнул, как все высыпали наружу, даже девочки. Ломиться в бой не стали, замерли у фургона, с тревогой наблюдая за тремя голодранцами, которые неслись к ним с перекошенными лицами. Да, это были совсем неудачливые разбойники, но убить подростка дубиной они могут запросто, с этой целью и бежали. Все парни и девочки уже держали в руках ножи, но против дубины сражаться ножом как-то несподручно. В общем, я вскинул руку и один из разбойников упал на землю, безуспешно пытаясь потушить загоревшуюся голову, вскоре он затих. Второй упал с пробитой насквозь грудью, похоже, сосулька даже не заметила препятствие.

Третьего я достать не мог, пришлось спрыгнуть с козлов и торопиться на помощь к своим друзьям. Похоже, именно этому уроду повезло нанести один удар, кто-то из детей вскрикнул. Уже в следующее мгновение я увидел, что помощь моя не нужна, эта детина явно недооценил подростков из трущоб, его уже всего истыкали ножами, шутить у нас не любили.

Досталось Грэку как самому здоровому, видно из-за этого его и посчитали главной целью. Благо, что парень успел отклониться, и удар пришёлся по плечу, не везёт ему в последнее время, недавно порезали, теперь дубиной приложили. Видимо он просто защищал Ади, поэтому не стал отскакивать в сторону, а принял удар на себя.

Судя по отчаянному сквернословию, досталось ему крепко, но помирать он точно не собирался. Я стал помогать Лаару, который никак не мог добить своих клиентов. Но не потому, что они такие умелые, а просто отскакивали от воина как блохи. Он тоже не мог переть вперёд, опасался пропустить удар со спины, несколько человек смогли его окружить. Эти дикари так увлеклись, что не заметили, как остались только они, остальные их подельники убиты или сильно изранены.

Первое заклинание я послал в того, который пытался зайти в спину Лаару, причём второпях что-то напутал и вместо того, чтобы убить врага молнией, произнёс заклинание разрушения. То самое, которое портит неодушевлённые предметы. Неудачника накрыло розовое облачко, которое было хорошо видно даже днём. Буквально через несколько секунд его одежда и без того с кучей заплаток расползлась по всем швам, а дубина в его руках превратилась в труху.

— М-а-а-г! — Дурным голосом заорал мужик, который находился ближе всех к кустам, он в бой не рвался. — Бежим!

После этого крика он рыбкой нырнул в кусты, за ним последовали его подельники. Но едва они развернулись, чтобы дать стрекача, как двоим из них в спину воткнулись ножи. Лаар превосходно умел метать ножи, я даже нижнюю губу прикусил от зависти.

В результате от смерти спасся только тот, который первым сиганул в кусты, никто не стал догонять этого обнажённого распутника, на него без смеха нельзя было смотреть.

— Ну, ты дал! — Расхохотался Лаар, когда противники были повержены. — Сроду с подобным не сталкивался. Много с кем доводилось биться, но с голым мужиком впервые.

Я тоже не мог сдержать смеха, мы так стояли и хохотали, пока к нам не подошла сердитая Эгона.

— Чего ржёшь?