Федюнинский - Сергей Михеенков

Американский полковник молчал и откровенно рассматривал меня своими маленькими глазами, глубоко запавшими под тяжелыми веками. Нижняя губа у него была толще верхней и брезгливо выпячивалась вперед. Неожиданно он довольно бесцеремонно перебил англичанина:

— У нас есть вопросы, господин генерал…

— Простите, господа, — сказал я, — вопросы немного позже. Сейчас приглашаю вас поужинать.

Первый бокал подняли за победу над фашизмом.

Потом я предложил:

— Выпьем за то, чтобы эта война была последней, чтобы на всей земле после победы установился прочный мир.

Тост был принят. Но американцу, как видно, не терпелось задать свои вопросы.

— Господин генерал, почему Красная армия отказалась сейчас от корпусной структуры?

— В данное время мы считаем целесообразным приблизить более квалифицированное армейское руководство непосредственно к войскам, — ответил я. — Но, повторяю, так мы считаем в данное время, в данных условиях. А дальше будет видно.

— Очень хорошо! — вступил в разговор английский полковник. — В таком случае скажите, после упразднения корпусов как быстро ваш приказ стал доходить до войск?

Вопрос был задан не случайно: управление войсками все еще являлось нашим узким местом. Это показала, в частности, Любаньская операция. Англичанин выжидательно смотрел на меня.

— Это зависит от штаба и от начальника штаба, — осторожно заметил я.

— О да, у вас очень энергичный начальник штаба! — Англичанин широко улыбнулся, показав крупные желтоватые зубы, и слегка поклонился в сторону генерала Пигаревича. Однако было заметно, что мой ответ его не удовлетворил.

Американец засмеялся, откинувшись на спинку стула, потом, оборвав смех, спросил:

— Какое у вас мнение о танках “Матильда” и “Валентайн”?

— Что ж, машины в общем-то хорошие… — Я сделал небольшую паузу, а потом продолжал: — Где-нибудь в Африке, в степных и полустепных районах, да еще в колониальной войне, когда не требуется прорывать прочную оборону, они вполне себя оправдают. Для этого, вероятно, и предназначаются. У нас же тут местность лесисто-болотистая, пересеченная, а гусеницы у ваших машин узкие, поэтому “Матильдам” и “Валентайнам” трудно приходится. Кроме того, при движении по лесу, на крутых поворотах, подъемах и спусках гусеницы часто слетают. И потом, на мой взгляд, ваши машины излишне комфортабельны: в них много гуттаперчи, которая, к сожалению, легко воспламеняется. Впрочем, этот конструктивный недостаток мы устранили.

— Каким образом? — осведомился англичанин.

— Очень просто: сняли всю гуттаперчу и отдали девушкам на гребешки.

— Браво! Хорошо сказано! — опять засмеялся американец. — Ну а как вы оцениваете самолеты “Томагаук»?

— В нашей армии их нет.

— Да, но вы имели их в своем распоряжении, когда командовали Пятьдесят четвертой армией, — чуть прищурившись, сказал американец.

Я подумал, что гости, видимо, успели ознакомиться с моей биографией, и ответил:

— Самолеты неплохие. Но при отправке их к нам ваши фирмы нередко допускают оплошность — не присылают запасных частей. В результате самолеты часто из-за небольших поломок выходят из строя.

— Позвольте еще один вопрос, господин генерал, — обратился английский полковник. — Как вы расцениваете значение второго фронта?

Это уже был вопрос деликатного свойства, обсуждать его мне совсем не хотелось, и я сказал:

— Отвечу вам, господа, вопросом на вопрос: что легче — драться с врагом один на один или втроем бить одного врага? Как вы думаете?

— Конечно, втроем бить врага легче, — озадаченно ответил англичанин.

— Вот и я так думаю. Прошу, господа, закусывать. Кажется, мы слишком увлеклись разговорами и забыли о наших бокалах.

После ужина все перешли в переднюю половину землянки, где был приготовлен кофе и лежали коробки с сигарами. Я сел на свое обычное рабочее место за столом. Позади меня на стене висела большая карта районов Гжатска и Вязьмы.

Переводчик, расхаживая по землянке, словно невзначай подошел к ней и начал внимательно разглядывать. На карте не было никаких карандашных пометок, но я все же сказал, не поворачивая головы:

— Господин Паркер, я всегда стараюсь следовать примеру великих русских полководцев. Когда Суворова во время итальянской кампании высокопоставленные представители австрийского правительства спросили, каковы его планы ведения войны, он ответил: “Если бы моя шляпа знала мои планы, я бы ее сжег”.

Английский полковник так взглянул на Паркера, что тот сразу съежился и отошел в угол землянки, подальше от карты».

* * *

На какое-то время война будто ушла из Подмосковья. Бои шли юго-западнее, на брянском направлении, в большой излучине Дона и на Северном Кавказе. Германской армии катастрофически не хватало ресурсов, и Гитлер толкал свои армии и корпуса на юг, к бакинской и грозненской нефти, к Волге.

В августе начались перегруппировки и в полосе центра и правого фланга Западного фронта. 5-й армии было приказано принять полосу обороны соседа справа — 20-й армии генерала М. А. Рейтера[38]. Рейтер свои дивизии отводил правее. Войска 5-й и соседних армий садились в окопы плотнее обычного, в несколько эшелонов. Солдаты и командиры сразу поняли — скоро бои.

Ржевско-Сычевская операция Западного и Калининского фронтов началась в первых числах августа. Вначале атаковали войска Калининского фронта. Через несколько суток, переждав ливневые дожди, которые мешали танковому маневру, вперед двинул свои армии Жуков.

Замысел операции заключался в следующем: ударами левого крыла Калининского фронта на ржевском направлении и правого крыла Западного фронта на сычевском направлении разгромить 9-ю полевую армию противника, ликвидировать ржевский выступ. При этом — овладеть городами Ржев, Сычевка, Зубцов, Вязьма. Главная роль отводилась ударной группировке Западного фронта. 5-я и 33-я армии должны были наступать южнее главного удара направлением на Вязьму и Сычевку. Комфронта Жуков, маскируя направление главного удара, приказал левому крылу изображать активность мощной группировки. Несколько маскировочных и саперных рот изготовили 833 макета танков, автомобилей, орудий, автоцистерн и даже походных кухонь. Эти «колонны» демонстрировали немецким летчикам то на одной дороге, то на другой. И, похоже, сработало: в немецких сводках и донесениях появились сообщения о сосредоточении крупных сил противника на брянском направлении. Немецкая авиация начала методично обрабатывать ложные районы.